ну или что там он задумал, и все это будет чистейшая самооборона. Никто меня не осудит. Во всяком случае, в лицо.
Я тщетно пыталась пробудить в себе ярость. Как правило, мне без особых проблем удается дойти до мыслей о крайней жестокости и даже убийстве, когда я в гневе, – а разозлиться на члена анклава я способна за долю секунды. Но злиться на шанхайцев, во всяком случае праведным гневом, я не могла, поскольку отлично понимала, что они совершают большую глупость. Смертный бой с волшебником, который может убить сто человек движением пальца, не назовешь разумным поступком. Будь я настолько опасна, чтобы меня следовало прикончить, умные, ценящие свою жизнь члены анклава не полезли бы на рожон. Они вели бы себя тише воды ниже травы, выбрались бы из школы живыми и невредимыми – как всегда, – а затем, вернувшись домой, рассказали обо мне родителям. Мы все тут еще сопляки; у шанхайцев было полное право предоставить старшим разбираться со мной.
Но вместо этого они поставили на кон свою драгоценную жизнь – несомненно, они предвидели, что я убью как минимум одного из них, и тем не менее, насколько я могла судить, даже не заслонились прихлебателями. Стоявший впереди парень, готовый произнести заклинание, точно был членом анклава; мы с ним пересекались на занятиях по иностранному языку, я помнила это лицо – круглое, с жидкими усиками, которые он мужественно пытался отрастить два года. Языки мы изучали разные, и я понятия не имела, как его зовут. Но, возможно, с ним была знакома Лю – ее родители подрабатывали в шанхайском анклаве. Они, наверное, общались с семьей этого парня…
И девчонку, которая его прикрывала, я тоже знала – Ван Юянь знали все, кто специализировался по заклинаниям, потому что она учила двенадцать языков. Никому это в норме не нужно. Или ее переполняли амбиции, или она просто обожала иностранные языки, ну или была изощренной мазохисткой, даже не знаю. Мы с Юянь ни разу не разговаривали. Но в среднем классе мы вместе занимались санскритом, и однажды у меня оказался словарь, который был ей нужен – когда пытаешься понять значение сложного слова, порой приходится отслеживать его по трем-четырем словарям, пока наконец не наткнешься на язык, которым владеешь хорошо. И Юянь очень вежливо попросила меня отыскать для нее нужное слово и пообещала помощь взамен.
По-вашему, возможно, это пустяки, но вот вам для сравнения: в младшем классе один тип из сиднейского анклава сунул нос в очень хороший англо-французский словарь, который я взяла в библиотеке, и сказал: «Ну-ка дай сюда». Я послала его подальше, и после урока двое сиднейцев подставили мне подножку в дверях, а третий схватил мой рюкзак и понесся по коридору, вытряхивая содержимое и крича: «Подарки, подарки!» – и все смеялись и расхватывали мои вещи. Я поднялась, с окровавленной губой и синяком на лбу. Сиднеец со своими приятелями стоял прямо передо мной, и все они ухмылялись, но тут я посмотрела ему в лицо. Алая пелена гнева заволокла мои глаза, и я представила все, что могла бы сделать с обидчиком, и он перестал ухмыляться и сбежал. С тех пор он решительно меня игнорировал. Быть потенциальной темной колдуньей – значит иметь свои преимущества.
Но сам по себе он бы от меня не отстал. Так, по большей части ведут себя члены анклавов. Например, Магнус, из-за которого мы с Хлоей оказались без защиты – более того, из-за которого шанхайцы решили меня убить! Они хорошо представляли, какую мощь обретет нью-йоркский анклав, если я в него войду.
Возможно, большинство нападающих были похожи на Магнуса, но точно не Юянь. Уж это-то я про нее знала – и знала, какие именно чары она собирается наложить, потому что до меня доходили слухи о потрясающем заклинании, которое досталось ей на семинаре по иностранным языкам. Оно позволяет поддержать собрата-мага: какое заклинание ни наложил бы прыщавый тип с усиками, Юянь бы его удвоила. А значит, если я швырну заклинание назад, она тоже попадет под удар. Возможно, Юянь заслужила смерть, но я не хотела так с ней поступать, да и со всеми этими ребятами, которые хотели убить нас лишь по той причине, что я пугала их до чертиков.
Если я дам сдачи, они убедятся, что были правы.
Но еще меньше мне хотелось, чтобы они убили нас с Хлоей, поэтому я, собравшись с духом, приготовилась отразить заклинание. Но тут Хлоя достала из кармана крошечный пластмассовый распылитель, полный блестящей синей жидкости, и попрыскала вокруг. По ту сторону светящейся завесы все стали двигаться медленней, как будто завязли по колено в грязи – это значило, конечно, что Хлоя придала ускорение нам. Тем проще.
– Его хватит, чтобы смыться? – спросила я, но Хлоя покачала головой и показала мне флакончик: он был размером с гусеницу, и на дне оставались считаные капли.
– Я просто больше не успела ничего придумать, – сказала она. – У меня есть с собой ослепляющее зелье, но если я применю его к тем двоим, Ху Цзы-Сюань стукнет по нам, а у него почти наверняка с собой корректор. Он успеет перезарядить…
Хлоя указывала на парня, который стоял в хвосте. Я поначалу не обратила на него особого внимания – он был таким мелким, что походил в лучшем случае на среднеклассника. Я думала, он просто помогает старшим собирать ману. Но, как только Хлоя сказала про корректор, я поняла, что все наоборот: пять человек, разошедшиеся перед ним веером, заслоняли Цзы-Сюаня и подавали ману ему. Он держал маленький бледно-зеленый жезл, полускрытый в ладони; тонкая золотая проволока тянулась к лежавшему в кармане артефакту. По ней медленно скользил свет.
– Так, – мрачно сказала я. – Давай, ослепи заклинателей. Это не навсегда?
– Я прямо сейчас должна читать тебе лекцию?! Это заклинание на мигрень, и, возможно, они будут страдать от нее до конца жизни… но они собираются нас изжарить!
– Да, отлично! – торопливо ответила я. Лично я совсем не возражала против того, чтобы наградить человека мигренью в отместку за попытку убийства. – Врежь тому парню с усиками. Юань просто работает усилителем. Если попадешь в него, ее чары нам не повредят.
– А корректор? – спросила Хлоя.
– Я с ним разберусь, – отчаянно пообещала я. В любом случае время поджимало.
Хлоя бросила на меня безумный взгляд – она тоже надеялась, что я справлюсь – и достала пузырек с ослепляющим зельем. Тут синяя дымка вокруг рассеялась, и в горле у меня защипало, как будто я полчаса орала во всю
