– Вот так лучше. – В голосе не было злорадства. – А теперь…
Руки Дика поднялись перед грудью, сомкнулись – и в них оказался стеклянный кувшин с водой. С чудесной, желанной водой, прохладу которой ладони ощущали сквозь стекло.
Пленник замер, борясь с желанием припасть к кувшину.
– Не надо бояться, – приветливо успокоил голос. – Это вода, просто вода.
«Демоны не лгут», – напомнил себе Дики поднес кувшин к губам, не сразу заметив, что снова владеет руками.
И руки, вернувшись под хозяйскую волю, не просто тряслись – ходили ходуном. Дик облил водой грудь, а потом уронил кувшин. Тот упал на светлый мягкий ковер.
«Жаль, – подумал Бенц, – славно было бы запустить им в лысую башку этого предателя!»
Но подумал вяло, без ненависти. Острое наслаждение от воды, утолившей жажду, ненадолго отодвинуло прочь ужас того, что с ним собирались сделать.
– Ну что, приступим? – мягко спросил демон.
– Еще чего! – возмутился Дик, опомнившись.
Это были первые слова, которые пленник произнес в кабинете. Они прозвучали хрипло и грубо.
– Молодой человек, – строго обратился к нему хозяин дома, – вы же не станете позорить меня перед гостем своим недостойным поведением? Вы же знаете, что у меня есть способы заставить вас сдержать обещание.
– А нечего из меня барана делать! – отрезал Дик, чувствуя, как возвращаются самообладание и прежний голос. – Мне положено последнее желание, разве нет? Разумное и скромное!
Демон помолчал несколько мгновений – и вдруг разразился громким смехом:
– Вы очень смелый молодой человек! Вы меня не боитесь!
– Счастлив, что могу вернуть вам комплимент, – нахально отозвался Бенц. – Вы тоже очень смелое… существо. Вы меня не боитесь!
Ответом была новая волна смеха.
– Что ж, – успокаиваясь, сказал демон, – будем соблюдать правила. Чего же вы хотите?
– Серьезный вопрос, – изобразил Дик раздумье. – Последнее желание… не прогадать бы! А что просили мои предшественники, если не секрет?
– Ну, какие у нас теперь друг от друга секреты? Почти все просили денег для кого-то из близких людей. Один потребовал вылечить его дочь. Кстати, приняв его облик, я заботился о девочке. Это было так занятно – чувствовать себя отцом! А другой, – голос демона повеселел, – высказал желание дать сеору Дэмиано в морду. Это не мои слова, а его.
– Светлая мысль, – признал Дик. – И на чем вы договорились?
– Я признал это желание скромным и разумным, – твердо ответил демон.
Лицо сеора Дэмиано исказилось гримасой досады.
«А союзнички-то друг друга не любят», – отметил Дик и тут же этим открытием воспользовался:
– А наш учтивый хозяин предупредил вас, что подсовывает гнилой товар?
– То есть?
– Я объявлен государственным преступником, меня ловят по всей столице. Вам будет не скучно.
Сеор Дэмиано выдохнул сквозь сжатые зубы короткое ругательство. Дик с удовлетворением увидел, что лысина предателя покрылась крупными каплями пота.
– Нет, – после короткого молчания ответил демон. – Не предупредил. Но вы правы, юноша: мне будет не скучно. Здешние власти еще не знают, что это такое – ловить чародея… Так назовите свое желание.
Дик поколебался (идея насчет мордобоя была заманчивой), но все же сказал то, что придумал заранее:
– Хочу мою шпагу.
– Шпагу? – не понял демон. – Зачем?
– А чтоб была. Это фамильная вещь, она очень дорога мне. Шпага осталась в доме, где я снимал комнату. Если она окажется под рукой, мне проще будет… принять решение.
– Украшена ли шпага серебром?
– Нет, это простое оружие. Оно ценно только своим боевым прошлым.
– Ну, хорошо… Где вы жили?
– В переулке Хромого Коня, в доме под зеленой крышей, в мансарде у перчаточника Гаспара Винди.
– Подождите, я сейчас…
Дик затеял этот балаган в надежде обрести свободу, когда демон отлучится. Увы! Облачко слегка потемнело – и тут же к ногам пленника на ковер упала шпага. Та самая, дядина. Бенц дернулся ее поднять, но не смог нагнуться.
– Приступим же! – нетерпеливо воскликнул демон. – Как ваше имя?
– Эжен Флавуа, – быстро ответил Дик.
– Ложь! – возмутился хозяин дома. – Это не дворянское имя! У него капитанский шнур, а в небоходную академию не принимают простолюдинов.
– Правильно ли я понял, – осведомился демон, – что вы, сеор Дэмиано, даже не озаботились узнать, как зовут претендента?
Дик положил руку на пояс, прикрывая бархатный мешочек. Сделал он это намеренно неловко – и тут же убедился, что жест замечен.
– Что там у него? – резко спросил демон.
– Мне взглянуть? – опасливо покосился на пленника хозяин дома.
– Конечно. Если молодой человек поведет себя неразумно, я его придержу.
Дик с самым несчастным видом позволил снять мешочек с пояса. Сеор Дэмиано поднял перед собой обнаруженный в мешочке диплом с сургучной печатью на золотом шнуре и торжественно зачитал его вслух.
– Печать не сомните! – вырвалось у Дика.
– Да-да, с печатью поаккуратнее, – деловито откликнулся демон. – Диплом мне еще пригодится.
– Собираетесь капитанствовать? – удивился Дик. – А как насчет знаний?
– Воспользуюсь вашими, – коротко объяснил демон, и Дик заткнулся.
«Риэли, небесная циркачка, – взмолился он про себя, – не дай пропасть, Шутница, ведь не смешно же!»
Облако поднялось выше, золотые искры завертелись в бешеной пляске. Потянуло холодом.
Дик понял, что разговоры закончились.
– Донатус, позволишь ли ты мне войти? – спросил мягкий, но властный голос.
Сеор Дэмиано подвинул руку по столу – ближе к рукояти пистолета.
– Да, – выдохнул пленник. Рот снова пересох, словно Дик и не пил воду.
Облако обволокло его, обдало холодом. Дику показалось, что он растворяется в мерцающем морозном тумане.
«Я три года был Донатусом, – в ужасе подумал юноша. – Я привык отзываться на это имя… и сейчас отзовусь, откроюсь… но я же Дик, Дик, Дик! Это имя дал мне дед… самое короткое…»
Облако шарахнулось прочь.
– Не понимаю… – В голосе демона звучало смятение. – Я не могу… он не пускает…
– Что за фокусы, молодой человек? – злобно каркнул сеор Дэмиано. Похоже, горло у него тоже пересохло.
Дик сумел скрыть ликование и предложил коварно:
– Может, попробовать полным именем?
– Донатус деу Вильмготериан, – вопросил демон, – дозволишь ли ты мне войти?
Дик и сам не знал, что он сейчас испытывает – страх или азарт. Но он понял, каким оружием надо отбивать атаку.
– Да, – произнес он побелевшими губами.
Мороз навалился так, словно Дика с головой сунули в сугроб. И этот сугроб шевелился, мягко, но настойчиво толкаясь в сознание Дика.
А юноша мысленно отстранял от себя все, что было связано с самозванством.
«Мало ли кто как меня называл! Дядя звал демоненком… нет, это сейчас не надо, это я зря вспомнил. Я Дик Бенц, сын Миранды Бенц, и не родня я никаким баронам!»
Облако отпрянуло от Дика, словно отнесенное прочь порывом ветра.
– Убью… – негромко посулил сеор Дэмиано.
– Как он сопротивляется!.. – потрясенно бормотал демон. – Как же он сопротивляется! Я словно бьюсь о крепостную стену. Попытаюсь еще раз.
Лютая стужа сковала Дика, пронизала до костей.
– Барон Донатус деу Вильмготериан, позволит ли ваша милость мне войти?
– Да! – выдохнул Бенц.
«Вот барона и спрашивай! – с веселой яростью добавил он про себя. – Я – сын актрисы, и фамилия у меня материнская. Вы к барону? Он тут не проживает, не топчитесь зря…»
Вокруг бился ураган золотых искр. Откуда-то донесся слабый рокот, словно вдали шумело море. Холод держал Дика в незримых кандалах. Воля таяла, решимость гасла.
«Чувствует ли сейчас что-нибудь настоящий барон?» – отстраненно подумал юноша.
И тут свирепый холод разом исчез.
Дик захлопал глазами.
Нет, он не чувствовал себя человеком, который вошел с мороза в теплую комнату. Не покалывало иголочками онемевшую кожу, не горели щеки. Просто пропало ощущение, будто Бенц заживо вмерз в льдину.
