Даже по скорости и маневренности было понятно, что сама собой эта штуковина вряд ли разобьется. Ловко передвигается, не ждал я такой прыти от столь огромной машины. Управляемость на хорошем уровне, и экипаж, должно быть, знает, что делать.
Бомбить будут? В принципе, это лишнее. «Морской лев» невелик, достаточно пулеметного обстрела, чтобы здесь никого живого не осталось.
И что самое неприятное, мы ничем не сумеем ему помешать. У команды несколько совершенно бесполезных ружей и револьверов, у меня винтовка, попасть из которой можно, вот только вред будет минимальным.
И я им одну пулю, а пулемет в ответ три десятка. Очень несправедливая математика.
Самое смешное, что теоретически можно как раз обойтись одной. Дело в том, что баллоны здешних дирижаблей заполнены не самым безопасным газом — водородом. Гелий здесь или вовсе неизвестен, или получение его в таких количествах затруднено. Водород отлично горит при доступе воздуха, а при определенной его концентрации в их смеси происходит взрыв.
То есть достаточно одной искры в нужном месте, чтобы эта недешевая машина как следует заполыхала.
Я не такой уж великолепный стрелок, но попасть по баллону несложно. И что дальше? В нем возникнет дырка, через которую будет улетучиваться водород. Такая потеря столь смехотворна, что команда ее даже не заметит. В крайнем случае при падении давления добавит газа, или иным способом компенсирует утечку.
Чтобы доставить им грандиозные проблемы, надо к струйке вытекающего газа поднести огонь. Вспыхнувшее пламя начнет пожирать оболочку, пробоина расширится, утечка усилится, быстро разгорится пожар, охватит весь баллон.
Рост у меня высокий, но все же недостаточен для того, чтобы подносить горящие спички к пролетающим мимо дирижаблям. Простая пуля газ не зажжет, она не настолько горячая. Есть, конечно, шанс, что она удачно ударит о металлическую деталь и высечет при этом искры, но он невелик. К тому же попасть они должны не в однородную среду чистого водорода, а в его смесь с воздухом, а это вообще фантастика, команда тщательно следит, чтобы таких условий на воздушном судне не возникало.
Хотя за всем уследить невозможно. На легендарном дирижабле «Гинденбург», что осуществлял пассажирские авиаперевозки через Атлантику, было единственное помещение, где разрешалось курить. Там поддерживалось повышенное давление, чтобы где-либо просочившийся водород не смог туда попасть. Газ этот обладает удивительной способностью находить лазейки в любой преграде. Даже удержать его в крепком металлическом баллоне — непростая задача.
— Леон, опустите винтовку, — попросил Дор. — Если вы выстрелите, они наделают в нас столько дыр, что решето обзавидуется. Сами видите, что не стреляют, просто осматривают.
И правда, дирижабль не торопился расправляться с суденышком-нарушителем. Завис метрах в двухстах над землей, как раз по нашему курсу. За остеклением гондолы можно разглядеть пятнышки лиц — за нами наблюдают. И рыло пулемета тоже видно, торчит из полусферы, приделанной понизу. Похоже, конструкция вращается, и это тоже шаг вперед после примитивных бойниц.
— Снижается, — с волнением пролепетал юнга.
И правда, хоть и медленно, но аппарат терял высоту. И звук мотора менялся, становился все тише и тише.
Я развернулся к Литтейгисе:
— Ты можешь что-нибудь с ним сделать?
— Тут бы пригодился настоящий боевой маг, — не задумываясь, произнесла она. — Эта машина должна хорошо гореть.
— Ты даже не представляешь, насколько хорошо. Но поджечь не сумеешь?
— Нет. Огонь — не мое, я занимаюсь только сознанием.
— Но ты при мне разжигала костер, там, на сыром берегу.
— Не я одна старалась, дрова там такие же сырые, как и все остальное.
— Но все же умеешь.
— Леон, я же сказала, мое дело — сознание. Зажечь свечу, охладить воду в чашке, вызвать дуновение ветерка на лицо — такие мелочи сможет устроить почти любой одаренный человек. Но, по мере взросления, он совершенствуется в своей специализации, другое так и остается неразвитым. Редко кто-то может осваивать сразу несколько дисциплин, и еще реже ему это удается. Обычно у каждого Дома главные секреты завязаны на что-то одно, вот в этой области и приходится развиваться. Если твои врожденные таланты не соответствуют специализации Дома, ничего серьезного из тебя не получится.
— Но свечу ты можешь зажечь, так?
— Ну да.
— Эта колбаса заполнена горючим газом, там большой огонь не понадобится.
— Леон, мне надо быть близко. Очень близко. Так близко, чтобы можно было рукой дотянуться. А летать я не умею.
— Да просто сделай с ними то же, что с теми забулдыгами в таверне, и можно обойтись без огня, — предложил Дор.
Литтейгиса покачала головой:
— Тоже далеко. На такой дистанции не смогу как следует контролировать многих. Да я их и не вижу всех, только тех, кто смотрит в окна. Для меня видеть — важно. И расстояние важно. Одного, ну, двоих, но много никак не получится.
— Много нам и не надо, — резко оживился я. — Хватит даже одного.
— Эй, там! На корабле! — донеслось со стороны дирижабля.
Кто-то, высунувшись из раскрытого окна, орал в обычный жестяной рупор.
— Сушите весла! Если кто-нибудь попробует уйти, расстреляем сразу!
— Я могу заставить его выпрыгнуть, — произнесла Литтейгиса.
— Этот нам не нужен, — я покачал головой.
— А кто нужен? Я насчитала там одиннадцать человек. И могу кого-то пропустить, у них там какие-то помехи. Ритмичная электрическая деятельность.
— Генератор крутится. Ты можешь определить, кто именно управляет полетом?
— Мне трудно. Не могу. Мне кажется, что этим занимаются сразу несколько человек.
— Сможешь усыпить их?
— Нет. То есть смогу, но не всех одновременно. А разбудить их очень просто. Как только кто-то заметит, что люди засыпают, они начнут их будить, и у нас ничего не получится. Эти помехи — просто жуть! Леон, если они исчезнут, я смогу гораздо больше.
— Пусть лодка вернется к кораблю! — продолжали выкрикивать приказы с дирижабля.
Что же нам делать? Вряд ли управление этим дирижаблем серьезно отличается от того, на котором мне довелось недолго полетать. А там оно было громоздким и требовало взвешенных коллективных действий перед любым маневром.
Треснула короткая пулеметная очередь, рядом с лодкой взметнулись фонтанчики потревоженной воды, сдобренной обрывками водной растительности.
— Слышали, что я сказал?! Лодка быстро идет назад! Бегом, сказано, пока не потопили вашу гнилую калошу!
Дор, зло сплюнув за борт, пробурчал:
