– Спроси, Хавган, чем она там питалась? – велел Торвард подбежавшему барду.
– Кости, что ли, мертвячьи глодала? – пробормотал Халльмунд, который теперь стыдился своего испуга и был за это зол на его виновницу.
Хавган спросил, но девушка не удостоила его ответом.
– Ладно, пусть молчит. – Торвард не настаивал. – А то еще что-нибудь напророчит. Пошли, ребята.
По пути к бругу он даже не оглядывался на пленницу, которая под охраной хирдманов следовала чуть позади, а напряженно думал о чем-то другом.
– Сельви, ты не помнишь, – обернувшись, он нашел взглядом кузнеца, – мой меч посвящения, бронзовый, с Туаля, у меня с собой или дома остался?
– С собой. В оружейном сундуке на «Ушастом», на самом дне, в кусок шкуры завернут. Кюна Хердис велела взять его в поход, сказала: удачу принесет.
– Уж не собираешься ли ты всерьез воевать этой бронзовой игрушкой? – удивился Халльмунд.
– Собираюсь, борода! – Торвард похлопал друга по плечу. – Сдается мне, что здесь нам эта игрушка очень даже неплохо послужит.
Халльмунд в удивлении глянул на Сельви, тот пожал плечами. Но, хотя он пока не знал, что задумал Торвард конунг, умный кузнец хорошо видел, как тот оживлен и весел. Черная тяжесть проклятья отпустила его и позволила снова стать самим собой. По опыту Сельви знал, что это ненадолго, но это означало, что Торвард снова прикоснулся к той божественной силе, которая позволяла ему бороться с проклятием Эрхины и, как знать, возможно, однажды позволит избавиться от него окончательно.
С расчетом времени, которое понадобится Брикрену, чтобы узнать новости, собраться и приехать отбивать назад свою собственную землю, Торвард ошибся совсем чуть-чуть – всего на один день. К тому же подходили к концу те девять ночей, через которые богиня Снатха обещала появление Брикрена, – из них осталось всего две, и неудачливого рига нужно было ждать со дня на день.
Ожидая прибытия Брикренова войска, Торвард заранее вывел людей к морю и спрятал за курганом. Тот был достаточно велик, чтобы скрыть от глаз со стороны моря несколько сильных дружин. В первый день ожидания Брикрен не появился, и сэвейгам пришлось до утра оставаться в поле. Шла последняя, девятая ночь. Летом отсутствие крыши над головой особенно не ощущалось, вот только близость Крепости Теней не давала людям покоя. Те, кто там побывал, теперь рассказывали множество страшных историй обо всех ужасах, которые им там мерещились. А те, кто не побывал, пересказывали эти же истории уже с новыми подробностями от себя. В итоге дозорные всю ночь леденели от ужаса, обливаясь холодным потом при каждом крике ночной птицы, при каждом порыве ветра. Всем слышались со стороны таинственного холма то стоны, то завывания, то шепот и какие-то невразумительные речи.
Торвард сохранял невозмутимый и даже слегка насмешливый вид, но на самом деле знал, что дозорные не так уж и не правы. Своим обострившимся чутьем он ясно ощущал, что какая-то загадочная потусторонняя сила действительно заметила их и присматривается. Своим вторжением в нутро кургана он нарушил ее покой. Но конунг фьяллей был не так уж беззащитен перед этой силой. Достав свой бронзовый меч посвящения, привезенный в прошлом году с острова Туаль, он велел Регне сшить ременную петлю и повесил его на плечо помимо собственного меча, обыкновенного. Как оружие для битвы с обычными земными врагами бронзовый меч никуда не годился, но вот для борьбы с иномирными силами мог послужить как нельзя лучше. Торвард отлично помнил тот меч, отражение которого видел в каменной чаше внутри кургана. Тот, названный странным и непонятным именем Каладболг, был точно таким же. Единственное отличие составлял красный самоцвет – гранат или рубин, – украшавший его рукоять. Будто бы случайно Торвард расположился в непосредственной близости от входа в Крепость Теней. Время от времени он поднимался и прохаживался перед входом, будто дозорный, охраняющий запертого в кургане потустороннего узника. И тот, словно устрашившись, а может, признав равного, не напоминал о себе ничем, кроме таинственных шепотов и криков ночных птиц.
За первую ночь, напрасно проведенную возле Крепости Теней, Торвард обдумал новую мысль и утром взялся за ее воплощение в жизнь. Среди захваченных сокровищ нашелся браслет, отделанный красными гранатами подходящего размера. Лет двести-триста назад эти камни были излюбленным украшением знати всех восточных и западных морей, и их можно было найти не только на старинных перстнях и ожерельях, но даже на масках богатых шлемов. Искусный кузнец тоже был под рукой – Сельви. К вечеру меч посвящения несколько видоизменился – на его рукояти, отлитой в виде бараньей головы с загнутыми рогами, появился красный самоцвет, и прошлогодний дар коварной Эрхины стал точь-в-точь напоминать таинственный Каладболг…
Следующий день выдался пасмурным: небо затянули тучи, с моря дул влажный ветер, иногда принимался сыпать мелкий противный дождь. Но возвращаться в бруг Торвард не разрешил, и фьялли, которым надоело мокнуть, так осмелели, что даже стали забираться в отверстие Крепости Теней – сначала возле самого порога, потом заходили все дальше.
И тут прибежал один из дозорных, стороживших на скале над морем.
– Показались корабли! – доложил Торварду запыхавшийся Эгиль Косая Борода.
– Какие?
– Ну, эти, коровьи шкуры! Много, прямо воды не видно.
Дружины мгновенно поднялись и заняли заранее оговоренные места. Торвард наблюдал за прибытием врага с вершины кургана. Опасения Даохана не оправдались: Брикрен привел с собой не так уж много людей. Куррахи, приближающиеся к берегу, не поддавались подсчету, но все же едва ли в них набиралось более шести-семи сотен человек. По отзывам местных жителей, риг увел с собой на Клионн более тысячи воинов, но раз возвращались не все, стало быть, там ему пришлось выдержать жестокую битву. Но хотя у Торвард имелось меньше людей, ему не приходило в голову бояться численного превосходства врага.
Риг Брикрен был полон отваги и неуклонной решимости победить или погибнуть, к чему его подталкивал и неудачный итог похода на Клионн – когда ему не удалось ни того ни другого.
Но первый неприятель, которого он увидел на берегу, заставил его закаленное бурями сердце содрогнуться.
На вершине кургана, называемого Крепость Теней, стоял человек – высокий, сильный. Его алые одежды издалека бросались в глаза, а в руке он держал меч – бронзовый, старинного вида, и красный самоцвет в его рукояти даже издалека уколол глаз острой пламенной искрой.
В куррахах вокруг раздались крики. Это зрелище навело уладов на мысль только об одном. Все знали, что в Крепости Теней хранится меч Каладболг, священное оружие Красного Короля Холмов. И вот теперь и меч, и сам его владыка вышли на свет, встречая их!
