Я усмехнулся и вылез из воспоминаний виконта.
С Наместником мне все ясно: и где он теперь, и кто он такой.
Надо же, мы коллеги, хотя таких коллег я не жалую. Некромантия — грязное дело, брезгую я с истлевшими трупами возиться.
Но некромантик ты слабенький, во всяком случае, по воспоминаниям твоего секретаря. Любитель. От скуки, что ли, занялся? Не думаю, чтобы в семье потомственных родовитых аристократов родился маг — у них с этим строго.
Вспомнил об Онаре и, смилостивившись, — тяжело ведь под началом некроманта работать — убил его одним единственным ударом. Кинжал не подвел — разрезал кожу, как лист бумаги.
Вскрикнула Одана за моей спиной — я даже бровью не повел. Материализовал из воздуха сосуд, подставил его под струю крови — недолго течь будет, надо успеть наполнить. Не себе, так вампирам отдам — надо же чем-то их задабривать, не на всех же авторитет действует.
Ну вот, наполнил по самое горлышко, теперь плотно закрыть и скрыть от глаз этой нервной девицы. Какие же волны от нее исходят! Страх и отвращение.
Повертел кинжал в руках, глянул на обмякшее тело у моих ног. Стоит ли потрошить? Что мне оттуда нужно-то? Сердце и печень. Печень в нашем деле редко используется, разве что Лгору деликатес принесу. Сердце? Возни много, и свежее всегда лучше. Так что и руки пачкать не буду.
Разве что кости… Их все равно сушить и толочь нужно.
Присел на корточки, резким движением вспорол Онару бок, повел кинжал вверх, а потом немного в сторону, оголяя ткани.
А Одану за моей спиной, похоже, тошнит.
Ладно, я быстро, возьму только пару ребер.
Их я осторожно выломал, отделил от ненужных мне мышц, внутренних органов, нервных окончаний, почистил специальным коротким ножичком, вытер об одежду и волосы убитого (кинжал и нож тоже), завернул в носовой платок и засунул в сумку к сосуду с кровью.
Теперь нужно подняться наверх, просмотреть бумаги этого олуха. Меня интересуют только те, что связаны с Оданой, плюс его переписка с Наместником.
— Ты там жива? — вновь оборачиваюсь к девушке.
М-да, все-таки стошнило. Сидит, сгорбившись, и дрожит.
Делаю шаг к ней — она вскакивает и цепляется руками за перила. В глазах — целое озеро страха.
— Успокойся, я тебя не трону. Лучше скажи, где у этого ублюдка спальня и кабинет?
— Я-то откуда знаю? — лепечет Одана, не сводя с меня немигающего взгляда.
— Кто из нас двоих пробыл здесь пару часов?
Девушка молчит, коситься на кровь, залившую площадку, и, поддавшись мимолетному порыву, бросается вниз. Я опережаю ее, хватаю за руки, резко дергаю к себе, заставляю смотреть в глаза.
— То, что ты видела, для меня — нормально. Для любого темного мага — это нормально. Но я не занимаюсь подобными вещами каждый день, и тебе больно не сделаю. С какой стати тогда мне было тебя спасать? Не смотри на него и успокойся. Подождешь меня у подножья лестницы, я хочу кое-что посмотреть. В гостиницу вернемся вместе, по дороге я расскажу тебе презанимательную вещь о Наместнике. Ну, что в тебе сильнее: любопытство или животный страх?
Отпускаю ее. Стоит, дрожит, понурив голову. Хотя бы сбежать не пытается.
Права, наверное — со стороны мои действия жутко выглядят. Но такова жизнь, у каждого свой взгляд на мир и своя работа. Да и нравственные устои у нас разные.
Тайник обнаружил быстро — виконт замаскировал его ковром. Хмыкнул, легко вскрыл его, извлек пачку пожелтевших писем. На досуге почитаю.
Опустошил секретер, забрав все государственные бумаги. Ненужные потом сожгу.
Когда вернулся, Одана ждала меня там, где я велел. Цвет лица — как у утопленницы. Услышала шаги — задрожала, судорожно сглотнула. Приехали, теперь я у нее рвотный рефлекс вызываю!
— Пойдем, нам здесь больше нечего делать.
Замотала головой, начала лихорадочно оглядываться по сторонам.
Хадершет, как мне все это надоело! Сейчас же верну ей деньги и сниму с себя все обязательства по отношению к этому существу. Вернусь к себе, к своему любимому креслу…
— Держи! — протянул ей кошелек.
— Что это? — удивленно смотрит на меня.
— Твой аванс. На улицу выведу, дальше разбирайся со своими проблемами сама.
— Но как же… Меня ведь…
— Меня это не касается. У нас был договор, ты его не выполнила: двести монет я от тебя не получал. Я вообще с тобой возился только потому, что ты вела себя не как полоумная барсучиха, но твои закидоны меня уже достали. Так что либо ты перестаешь изображать идиотку, трясущуюся при виде крови, либо мы с тобой прощаемся. Выбирай!
— А у меня есть выбор? — сдавленно пробормотала девушка.
— Выбор есть всегда. Ну?
— Я постараюсь найти оставшиеся деньги, как можно скорее. Сегодня же напишу вам расписку.
— Дом свой продашь или в добровольное рабство продашься? — усмехнулся я, убирая кошелек. В ней победило разумное начало, приятно.
— Это уже мое дело, — плотно сжала губы она.
Я улыбнулся — ты снова мне нравишься, девочка, терпеть не могу бесхребетных истеричек! Бегло оглядел свою одежду на предмет крови: не хочу спровоцировать у Оданы очередной приступ рвоты. Нет, все чисто, можно и портальчик открыть. Он короткий будет, девицу я с собой протащу, только предупредить нужно о некоторых неприятных последствиях перехода.
— Мы с тобой не через дверь выйдем, а через… Словом, кровь может носом пойти, голова заболеть или дышать станет трудно. За руку меня держи, не дергайся и ни о чем не думай.
Подошел, взял ее под локоть, свободной рукой начертил в воздухе арку перехода, прикрыл глаза, представив место, в котором хотел оказаться. Касание кольца — и арка стала реальной, а не существующей исключительно в моем сознании. Светится мягким фиолетовым светом, призывно так. Ну, это для меня призывно, а для других — пугающе. Темный провал вместо стены для простого обывателя — повод для беспокойства.
Одана пытается попятиться, я не пускаю, решительно шагаю в арку и тяну за собой упирающуюся девушку. Тяжело, однако, когда в твоей спутнице ни грамма магии, и сопротивляется она изо всех сил — будто сопротивление многометровой волны преодолеваешь. У самого уши даже на миг заложило. Делаю резкий рывок — и вот мы уже стоим на одном из бульваров Лайонга.
— Ты как? — оборачиваюсь к Одане.
Стоит, держится за виски. Ну, считай, легко отделалась.
На улице темень — глаз выколи. Это хорошо, можно маскировкой не заниматься. Патруль я заранее почувствую, на соседнюю улочку свернем… Или лучше раскинуть над нами полог невидимости? Действительно, так будет лучше. Сказано — сделано, теперь мы даже тени не отбрасываем.
