Единственным объяснением происходящему было предположение, что Влад Кукаш умудрился вступить в контакт с торпедниками и они зачем-то оказывают ему помощь. Эта гипотеза подтверждалась тем, как уверенно Кукаш ответил на провокационный вопрос о планете торпедников: «У них нет ни единой планеты!» Отсюда следует, что беглый лейтенант знает, что у торпедников есть космические базы или же торпедники живут в недрах звезд, относясь с презрением ко всему, что не нагрето до миллиона градусов, а возможно, это просто эфирные существа, обитающие в межзвездном вакууме. Тогда не исключено, что земные звездолеты они воспринимают как вредных и докучливых насекомых и вся наша героическая война с их стороны не более чем борьба с мухами. Вот сколько выводов можно сделать из одной случайно оброненной фразы! А ведь есть еще показания пилота, ставившего бакен. Единственный человек, видевший звездолет Влада Кукаша на оптическом экране, был абсолютно уверен, что клипсу забрал корабль-призрак. Стометровая голубая сигара, которых так не любили разведчики, ничуть не была похожа на иглу патрульного катера. А локаторы базы, регистрирующие излучение гравитационного двигателя, доказывали, что за контейнером прибыл корабль Влада Кукаша. Отсюда тоже можно было вывести немало любопытных следствий.
В любом случае, упускать Кукаша нельзя. К сожалению, музыкальный кристалл, вышедший из лаборатории князь-полковника Мелоу, оказался неэффективен. Более того, совершая нападение под музыку, Кукаш недвусмысленно дал понять, что ловушку он обнаружил и нейтрализовал. Анализ записи боя, где ясно прослушивалось заключительное танго, показал, что в музыке начисто отсутствует встроенный туда гипнотический ритм. Чтобы так качественно вычистить запись, нужны опытные специалисты и очень хорошо оснащенная лаборатория. Где разжился лабораторией беглый лейтенант — оставалось неясным. Зато теперь можно быть уверенным, что теория встречного удара неверна, Кукаш действительно снял поводок, вычистил свой мозг так же, как спустя несколько дней обезвредил подкинутые мелодии. А это значит, что полузамученного гранд-майора Кальве можно оставить в покое, перевести его из наземного исследовательского центра на орбитальную базу, в госпиталь для высшего командного состава, в благоустроенную палату для неизлечимо больных. Жаль, хороший был офицер, ежели где какую подлость сделать — всегда вызывался первым. Впрочем, незаменимых людей нет, отныне заключенных будет держать на поводке сквайр-лейтенант Ногатых, которому под новую должность обещано звание лорд-капитана. А заключенным с этого времени будут дозволены музыкальные клипсы. Кто знает, вдруг кто-то из каторжников сумеет с помощью клипсы снять поводок и навести таинственное безумие на ненавистного лорд-капитана.
Информация, всюду информация — путаная, противоречивая, недостоверная. Сочится по каплям, недопустимо медленно, а между тем Мирзой-бек всем нутром чувствует, что в сухом песке вокруг заброшенной наживки ходит кругами большая рыба.
Первый же приказ, отданный Мирзой-беком в новой должности, касался неопознанных и чужих кораблей. О появлении любого из них следовало немедленно сообщать лично командующему. Мирзой-бек ни в коем случае не хотел пропустить следующее появление Влада Кукаша. Однако клюнул не тот карась, которого ожидал рыболов, а куда более крупная рыбина.
Чужой истребитель засекли, как и полагается, на дальних подходах. На запросы пилот сначала не отвечал, потом неуверенным голосом запросил разрешение на посадку.
Мудрые проектировщики космических кораблей понимали, что гравитационная связь, мгновенная и охватывающая чуть не всю освоенную часть Вселенной, предоставляет огромные возможности для злоупотреблений. Поэтому каждый передатчик, собранный на предприятиях империи, обладал уникальными характеристиками, неповторимыми, словно папиллярный узор, так что связист, имеющий доступ к соответствующей базе данных, мог в полминуты определить, кто с ним говорит. А уже через минуту генерал-барон Мирзой-бек получил известие, что в зоне видимости появился истребитель Третьей опорной базы под управлением капитана Стаса. Мирзой-бек не успел удивиться, как занесло в его края истребитель Третьей базы (своим ходом он никак не мог бы долететь), а догадливые сотрудники Особого отдела уже добыли из компьютерных недр и положили перед бывшим шефом досье пилота, из которого явствовало, что лейтенант Стас (звание капитана присвоено посмертно) погиб два года назад в бою с торпедниками, причем гибель его наблюдала вся эскадрилья.
И тем не менее погибший корабль приближался и просил разрешения на посадку.
— Принять на выносной модуль, — скомандовал генерал-барон. Что делать дальше, он не знал, но на всякий случай добавил: — Меры безопасности чрезвычайные, но общую тревогу не объявлять.
Чего он добивается, принимая объявившийся «летучий голландец» на выносной модуль, Мирзой-бек сам не мог сказать. Возможно, сработало воспоминание, как Влад Кукаш биоманипулятором вскрывал контейнер, не осмеливаясь втащить его внутрь истребителя. Но в любом случае, подчиненные должны видеть, что командующий держится уверенно и владеет ситуацией.
Истребитель медленно, словно его вел неопытный пилот, сблизился с модулем, сработали магнитные захваты, труба кессонной камеры намертво присоединилась к люку. У Мирзой-бека отлегло от сердца — теперь не уйдет! Командир смены полковник Амир вышел, чтобы принять рапорт. Мирзой-бек в своем кабинете приник к экрану, ожидая, что будет дальше.
Из корабля показался пилот. Был он высок, сутул и грязен. Два года не стриженные волосы патлами свисали на плечи, лицо заросло дикой бородой. Никакого рапорта покойный капитан отдавать, по-видимому, не собирался. Он выпрямился и, глядя поверх головы старшего офицера, произнес:
— Совет Новой Земли уполномочил меня вести переговоры с вашим командованием.
«Значит, все-таки парламентер!» — сердце Мирзой-бека радостно сжалось. Этой минуты он ждал все последние годы. Он был готов вести переговоры с чудовищными порождениями чуждого разума, а здесь все-таки человек — с людьми всегда проще. Как удачно все складывается!
— Проводить ко мне в малую приемную, — приказал генерал-барон.
Полковник Амир отрывисто дернул головой, первым приветствуя младшего по чину, и коротко произнес, указав дорогу:
— Прошу.
Пока странная пара, переходя из одного скоростного лифта в другой, двигалась к приемной Мирзой-бека, генерал-барон успел провести блиц-совещание.
— Истребитель дозаправить, — отдавал он приказания невидимым исполнителям, — но только в том случае, если будет получено разрешение от парламентера. Если удастся — провести техническое обслуживание и замену неисправных узлов. Все интересное — заснять… Вообще, все заснять, но самое интересное немедленно подавать мне на монитор.
