Глава тринадцатая
Тенгиз и Лора
Оставшись в одиночестве, Тенгиз некоторое время сидел на траве, бездумно глядя, как среди ветвей перепархивают птицы и шныряют тощие, размером с кошку, обезьяны с длинными закрученными хвостами. И птицы, и обезьяны держались от человека на почтительном расстоянии.
«Допустим, с Лорой будет все в порядке, – Тенгиз поерзал на траве. Сидеть было колко, а плавки ему так и не вернули. – А вот как Жилов с Таррарафе?»
Конечно, Анк обещал, что им будет хорошо. Но что есть «хорошо», с точки зрения Пана?
Это был вопрос одновременно и философский, и практический. При других обстоятельствах Тенгиз непременно и с удовольствием поразмышлял бы об этом. При других обстоятельствах.
«Вон идет золотой и голый, пьяный радостью бог!»
Надо же, как точно! Если им, четверым, удастся удрать с острова…
И поймал себя на мысли, что ему не хочется покидать Козий Танец. Совсем не хочется! Теперь, когда Анк разберется с солдатами…
А он разберется?
Словно в ответ на эту мысль прогремела автоматная очередь. Потом еще одна. Совсем близко.
Тенгиз вскочил на ноги. Но тут же снова сел. Глупо нарваться на шальную пулю. Умнее было бы укрыться…
Тенгиз посмотрел на черную дыру. Нет, сам он туда точно не полезет!
«Анк сказал: все будет в порядке», – успокоил молодой человек сам себя.
Прошло еще с четверть часа. Тенгиз успокоился. И тут снова до него донеслась стрельба. Сверху, с макушки острова.
– Пулемет, – раздался рядом знакомый голос.
Тенгиз повернулся и увидел Жилова. А чуть поодаль – масаи.
– Да, – кивнул Жилов. – Тяжелый пулемет. Как дела, сынок? Ты в порядке?
– Угу! – Тенгиз расплылся в улыбке, и его лицо стало совершенно мальчишеским. – А вы, Данила?
– О! Я провел превосходную ночь! – Жилов подмигнул и прищелкнул языком.
Таррарафе за его спиной сделал отгоняющий жест, но ни Жилов, ни Тенгиз этого не заметили.
– Как вы выбрались? – спросил Тенгиз.
– Выбрались, – сказал Жилов. – Вот он нас вывел! – Большим пальцем Жилов ткнул через плечо в сторону Таррарафе. – Наши подружки, похоже, днем спят. А что у тебя?
– Непростая история, – ответил Тенгиз. – Я нашел брата.
– Вот как?
– Сына дяди Олега.
– Значит, у него здесь была женщина?
– Не совсем. Мать моего брата – одна из этих… фей!
– Занятно, – пробормотал Жилов. – Может, и мне посчастливится… И что же этот твой брат? Где он?
– Ушел за Лорой. Сказал, что знает, где она, и приведет сюда.
– Если у твоего брата есть способности козоногих девушек, у него может получиться, – кивнул Жилов.
– Эти девушки, брат называет их Древними, вышколены у него, как горничные в хорошем отеле! – Тенгиз засмеялся. – Думаю, он способен на многое.
Молодой человек не стал говорить о Пане. Он опасался, что ему не поверят.
Тенгиз ошибался. После этой ночи Жилов был готов поверить хоть в весь античный пантеон. И Таррарафе тоже. Но по совершенно другой причине. Участь похищенных солдат наводила на самые дурные мысли. Ни один из троих не спешил откровенничать.
– Выйдем-ка на берег, – предложил Жилов. – Я не прочь взглянуть на наш кораблик.
«Анк найдет меня, – подумал Тенгиз. – Где бы я ни был».
Сам он вряд ли решился бы на экскурсию по острову. Перспектива встречи со вчерашними автоматчиками радовала его не больше, чем селедку – встреча с барракудой.
Но в компании с Жиловым и масаи он был готов идти куда угодно.
Шагов через пятьсот дорогу преградил овраг. По дну его струился ручей.
Таррарафе с легкостью спрыгнул вниз. Похоже, нога его больше не тревожила.
Тенгиз и Жилов прыгать не стали, а спустились по склону, держась за петли лиан. Ущелье было метра три глубиной, с ровным песчаным дном и каменными стенами, в изломах которых росли пучки травы. Листья пальм, растущих вдоль ущелья, свисали вниз, как огромные зеленые уши. Вода в ручье была пресная, с железистым привкусом, и довольно холодная.
Ветви деревьев переплетались над головой, образуя свод, почти непроницаемый для солнечных лучей.
Таррарафе внимательно разглядывал следы, оставленные обитателями острова. Среди них не было ни одного животного крупнее лисы. Изредка попадались аккуратные отпечатки раздвоенных копыт. Все трое теперь знали, кому они принадлежат.
Дорогу преградили ветви упавшего дерева. На почерневшем, обросшем мхом стволе сидела пара занятых друг другом обезьян. Людей они заметили, когда шедший первым Жилов был уже шагах в десяти. С диким верещанием зверьки помчались вверх и исчезли в зелени.
Жилов и масаи переглянулись. Похоже, двуногие были на острове самыми опасными хищниками.
Воздух в ущелье был свеж, а влажный песок приятно холодил ступни. Тенгиз оглянулся и увидел аккуратные отпечатки собственных ног, уходящие назад и исчезающие за поворотом ущелья. След человека.
Жилов поднял руку: тихо!
Тенгиз прислушался и уловил некий зудящий звук.
– Двигатель! – сказал Таррарафе и поднял длинную руку, указывая направление. – Там!
Цепляясь за лианы, Жилов полез наверх, остальные – за ним.
На краю ущелья Жилов еще раз прислушался, поточнее определяя направление. Теперь звук был слышен совершенно отчетливо.
– Вперед! – слегка задыхаясь, бросил Жилов и рысцой припустил вниз по отлогому склону.
Минут через пять они вышли из леса на высокий скалистый берег.
Как раз вовремя, чтобы увидеть выходящую из-за мыса белоснежную яхту Вулбари.
Тенгиз прищурился и прикрыл ладонью глаза от солнца.
Палуба яхты была битком набита людьми.
– Бегут! – констатировал Таррарафе.
– Это он? – Жилов повернулся к Тенгизу.
Молодой человек пожал плечами.
– Твой брат? – спросил масаи.
Только теперь Тенгиз заметил, какой у африканца мрачный вид.
– Скорее всего.
– Неплохо! – одобрил Жилов. – Там их не меньше сотни! Упаковать и спровадить сотню головорезов, как девчушек из воскресной школы, – добавил он по-английски. – Мне нравится!
Белая яхта быстро скользила по синей воде.
– Моя интуиция говорит: он спровадил всех! – сказал Жилов.
Жилов уже проникся к Анку дружескими чувствами. Заочно. Тем более, тот – тоже внук Тенгиза Саянова.
– Разве что остались парни, которых прошлой ночью прихватили газеленогие девочки!
– Нет, – сказал Таррарафе.
Что-то в его голосе заставило Жилова взглянуть на масаи.
Таррарафе отрицательно покачал головой, отвечая на невысказанный вопрос:
– Потом.
Жилов кивнул и вновь посмотрел на яхту.
– Хорошо идет! – сказал он.
Тенгиз исподтишка разглядывал обоих друзей. Да, масаи явно был чем-то здорово расстроен. В противовес жизнерадостному настроению Данилы. Хотя рана охотника, полученная ночью, затянулась с невероятной быстротой. На бедре остался только розовый выпуклый шрам.
