— Потерпи. Боль когда-нибудь уйдет, и за муки наши нам воздастся.
Когда я произнес первые слова, отец Павел отпрянул. Он уставился на меня, выпучив глаза, а потом начал креститься и шептать молитву, словно хотел отогнать от себя дьявола.
— Ты мыслишь чужими нам категориями, — ответствовал мне Старец.
— Милосердие и разум едины, какое бы обличив не имел их носитель, — возразил я чудовищу, удивляясь, как слова столь чужеродного мне языка сами по себе складываются в моей голове. С одной стороны, я понимал, что речь моя сейчас больше всего напоминает набор нечленораздельных звуков. С другой стороны, я отлично понимал и то, что говорит пленник, и то, что произношу я. Слова и фразы, которые я хотел произнести по-русски, сами собой превращались в доисторический язык.
— Чем спорить о сути вещей, ты бы лучше рассказал мне о Гоцларе! Я направляюсь туда, и мне нужна помощь.
— Гоцлар… — задумчиво и одновременно с восхищением повторило чудовище. — Гоцлар Великий — последний наш оплот. Наша самая большая, ошибка была в том, что мы создали шогготов и вас — людей. Мы дали вам жизнь, а вы восстали против нас и вместе со слугами Древних извели наш род. Так, скажи, почему я должен помогать тебе проникнуть в одну из наших святынь? Что ты ищешь там?
— Мне нужны знания и богатства, — ответил я.
— Но ты найдешь там лишь смерть, — ответствовал мне Старец. А потом он изогнулся в цепях, в очередной раз пытаясь вырваться.
— Хорошо, скажем иначе… Расскажи мне о Гоцларе, о его величии и падении, — попросил я.
— Не стану, — продолжал упрямиться Старец. — Скажу лишь, что этот город был одним из самых молодых столпов нашей культуры, но вы пришли, растоптали то, что было свято для нас, и ваши пророки Тор и Босо основали на его месте человеческое поселение — Гоцлар.
— И?..
— Они были прокляты и погибли. Они попытались возвести иной храм на месте пепелища!
— А вы?
— Мы вернулись и расправились с пришельцами. Этот мир принадлежит нам… И муки твои будут вечны.
— Расскажи мне про Гоцлар…
Чудовище несколько секунд молчало, а потом вновь заговорило, и в этот раз голос твари был переполнен печалью и нежностью. Он не просто рассказывал, он воспевал Гоцлар — свой родной город.
— Гоцлар, его возвели Ми-го, явившиеся с далекого Юггота. Они были великими строителями, эти Ми-го. Они возвели чудный город вдали от поселений наших врагов Древних. А потом они подарили этот город нам. Удивительное творение из полупрозрачного небесного камня. С высоких минаретов Гоцлара можно было заглянуть в самые отдаленные уголки подземного мира. Этот город изначально планировался как центр культуры и знания. Я бы отдал половину жизни, чтобы вновь пройти по исчезнувшим ныне аллеям и бульварам. А ведь он всего лишь был копией городов на Югготе. Правителем и покровителем Юггота в те годы был Гхатанотхоа и его потомки. Но он недолго правил городом миллиона удовольствий. Сначала явились шогготы. Безумные, не знающие пощады твари, они по всему миру подняли восстание против нас — своих создателей. Они проложили путь людям — безумным бунтовщикам. Но нелюди и не шогготы виновны в гибели Гоцлара. За всем этим видится рука Ктулху. Как могли безмозглые черви отказаться от нашего покровительства? Откуда у них могла зародиться мысль о свободе? Все это — чистое безумие. Ктулху и Древние виновны в нашей гибели. Ктулху насылал сны, будоражил умы глупыми идеями, и в итоге рабы восстали против создателей. Люди разгромили нас, ослабленных бунтом шогготов. Они изгнали нас, повелителей своих и создателей, в самые отдаленные уголки планеты. Машины Ми-го, позволявшие осуществлять связь между мирами, были уничтожены. Гхатанотхоа обратили в камень… А потом люди, пытаясь подражать нам, заселили наши города. Но время шло, и машины, поддерживающие жизнь городов, одна за другой выходили из строя, и некому было их чинить, потому что люди того времени могли выполнять лишь рабскую работу. Они не знали даже основ наук и не очень сильно отличались от своего прототипа — обезьян. Так и умер Гоцлар — один из последних великих городов на этой планете…
Старец замолчал, давая понять, что рассказ его закончен. Много ли я узнал? С одной стороны, очень много, а с другой… Мне ведь нужны были не абстрактные знания, а что-нибудь конкретное, какое-нибудь откровение, которое позволило бы мне проникнуть в тайну древней цивилизации, овладеть ее сокровищами. Но Старец молчал. Он не хотел помогать потомку своих рабов овладеть сокровищами мегаполиса своего народа…
Наконец я вновь повернулся к священнику. Тот смотрел на меня с перекошенным от ненависти лицом, словно перед ним был сам антихрист.
— Ты… ты… — похоже, он не находил слов.
— Обычный человек, точно так же, как и вы, батюшка.
— Я слышал о таких, как ты, чей облик поистине ужасен, но до времени скрыт под человеческой личиной. Они — враги таких вот тварей, — тут он кивнул в сторону скованного Старца, — но сами еще более ужасны, чем вот такие чудовища.
— И тем не менее я должен вас уверить, что я самый обычный человек, просто вышло так, что я знаю язык этой твари.
— У созданий ада не может быть языка, а тот, кто внемлет…
Мы еще долго говорили, и единственное, что я понял, здесь мне помощи искать бессмысленно. Отец Павел считал, что Гоцлар — Зло, и переубедить его не было никакой возможности.
(Несколько страниц рукописи отсутствуют.)
1 августа 1905 года
Жара тут просто невыносимая, а ночью довольно прохладно. Правда, я стараюсь поздно вечером, и в особенности ночью, на улицу не выходить — восточные города не то место, где стоило бы гулять вечерами. И даже русские кварталы считаются небезопасными, а тем более сейчас, когда город переполнен отставшими от своих частей и дезертирами. Так что большую часть времени я проводил в чайхане при гостинице, в которой остановился.
Именно тут пару дней назад я и встретил поручика Грищенкова. Эта встреча поистине удача — настоящий подарок судьбы. А все началось с того, что этот поручик взялся играть в вист с местными завсегдатаями, которые обычно раздевали несведущих новичков. Но Роман Устинович оказался парнем не промах. Не они, а он обобрал шулеров до нитки. После чего случилась драка, и я тоже оказался втянут в это бесчинство, так как хоть драчуном был неважным, но не мог не вступиться за товарища по оружию, тем более что мне была хорошо известна злоковарная сущность его противников по карточному столу. В итоге мы и еще один офицер в чине лейтенанта — господин Вельский — оказались в полицейском участке, где, собственно, и познакомились.
