Теперь следует упомянуть о еще одной персоне, гостившей у Законника в то же время. Это была сестра Лорда Келесайна Майтхагела, девушка по имени Талиана. Гасхааль постарался поближе познакомиться с ней, чтобы выяснить, какие у нее отношения с братом и разузнать что-нибудь о Повелителе Молний. Он вел себя с ней очень любезно и всегда с большим уважением отзывался о ее брате. Однако это оказало противоположный эффект: Талиана в то время была в ссоре с Келесайном. Она не испытывала доверия к Путям Света и презирала всех, кто слепо следовал ими – а среди таковых первым она считала своего единокровного брата. Когда она впала в ересь, Келесайн пригрозил, что выдаст ее замуж, чтобы выбить из головы девичью дурь. Так началась их ссора. От того-то, погостив в замке Законника всего несколько дней и вдруг обнаружив там щедрого на любезности кавалера, Талиана возомнила, что ее брат решил исполнить свою угрозу и свести ее с будущим женихом. Как следствие, она была чрезвычайно холодна с Гасхаалем. Она полагала, что по прошествии самого короткого времени он постарается перейти от светского общения к общению более доверительному и не желала давать ему каких-либо надежд. Конечно, она могла бы поиграть с ним, а потом, когда он признался бы ей в своих чувствах, жестоко высмеять, но такие игры были ей не по вкусу.
Меж тем ситуация складывалась таким образом, будто бы Гасхааль и впрямь делал попытки ухаживать за ней, и с каждым днем она все больше и больше убеждалась в правоте своих предположений. Эта игра сильно раздражала ее, и вот, в один из дней, когда Гасхааль случайно встретился с ней на большом балконе (Талиана полагала, что встреча эта отнюдь не случайна – без сомнения, «жених» специально выслеживал ее), она решила раз и навсегда разобраться с этим.
– Вас ведь послал мой брат, не так ли? – Спросила она молодого человека, пристально глядя ему в глаза. – Наверное, это для вас большая честь: ухаживать за сестрой Повелителя Молний по его же указке.
Гасхааль рассмеялся. В этих немногих словах ему открылось больше об отношениях Талианы с братом, чем он узнал за все прошедшие дни. Предположения ее позабавили и развеселили Вороньего Лорда.
– Госпожа, – сказал он, – если бы ваш брат узнал о нашем знакомстве, он несомненно постарался бы убить меня, а если бы он заранее узнал о нем, то постарался бы убить меня еще до того, как оно произошло.
Слова эти ошеломили Талиану.
– Разве вы враги? – Спросила она с сильным недоверием.
– Я не считаю его своим врагом, – ответствовал Гасхааль, – и не питаю к нему вражды. Однако он сильно ненавидит меня по причинам, которые мне неизвестны, и обвиняет меня в чудовищных преступлениях, противоречащих всякому здравому смыслу. Я не против примириться с ним, но он не хочет.
– Но отчего тогда Келесайн оставил меня в этом замке, если знал, что вы можете здесь появиться?
– Сомневаюсь, чтобы он знал об этом. Я оказался в гостях у Джордмонда совершенно случайно. Кроме того, я ношу личину, которая делает мое лицо совершенно неузнаваемым, ведь Джордмонд – один из союзников и друзей вашего брата, и, признаться, мне не очень-то безопасно здесь находится. Впрочем, я покажу вам, как выгляжу на самом деле.
С этими словами он снял личину. И если личина красивого юноши, которую он носил, вызывала неприязнь у Талианы, поскольку она подозревала юношу в неких неблаговидных намерениях на ее счет, то подлинное лицо Гасхааля, не очень красивое, изрезанное морщинами, лицо хищника и аристократа, показалось ей куда симпатичнее. Кроме того, имелось и еще одно обстоятельство. Как уже было упомянуто в начале истории, Гасхааль носил черные одежды, а Талиана испытывала большую симпатию к этому цвету – хотя бы потому, что ее брат всегда предпочитал светлое одеяние жреца.
Узнав от Талианы о том, что Келесайн должен вскоре посетить замок Законника, Гасхааль и Эмерхад поспешили распроститься с гостеприимным хозяином, опасаясь, что Повелитель Молний сумеет разгадать их личины.
Далее они отправились на Вороний Остров, где Гасхааль хранил записи, которые похитил у астролога – записи, повествующие о том, когда и в каких местах откроются пути в новый мир. Эмерхад взялся расшифровать те заметки, но Гасхааль остановил его.
– Кто способен лучше разобраться в них, как не сам составитель? – С этими словами он вызвал птицу, бывшую когда-то городским звездочетом, и приказал ей объяснить им смысл написанного. Птица исполнила приказание, но по ее словам выходило, что до появления нового мира должно пройти, по меньшей мере, еще несколько месяцев. На сем Гасхааль и Эмерхад расстались, уговорившись встретиться через некий срок. Но когда срок истек, Гасхааль не поспешил исполнить это условие: своего брата он ценил скорее как возможного союзника в близкой войне, но отнюдь не испытывал желания делиться с ним силой. Обратиться к его помощи Гасхааль решил лишь перед самой войной и пожалел о том, что и так слишком поторопился, рассказав родичу так много о своих надеждах и неприятностях.
Однако, и об этом будет рассказано дальше, жадность сыграла с Повелителем Ворон дурную шутку.
И вот, спустя несколько месяцев, некоем месте, собрались волшебники, с которыми астролог до часа смерти успел поделиться своими расчетами – Келесайн, Тарнааль, Джордмонд, а также их ученики и спутники. Из наиболее известных и сильных спутников следует назвать Ягани, Огненную Танцовщицу, Шаркэля, Хозяина Видений, Алгарсэна, Повелителя Драгоценностей, Зерема, Повелителя Бестий, Астану, Хозяйку Деревьев и Ирвейга, Властелина Теней. Была открыта дорога в новый мир, и Обладающие Силой вступили на нее. Никто из них, однако ж, не заметил, что позади процессии, на некотором от нее удалении летела птица с черно-серым оперением, каковое оперение делало ее совершенно невидимой в сумраке между мирами. Лорды вступили на землю нового мира, а та птица была первым живым существом, коснувшимся его небес.
Этот мир, в последующие времена названный Эссенлером, Рассветными Землями, был удивительным местом. Лучи двух солнц изливались на его моря и долины; смешиваясь, их свет порождал многочисленные радуги – зеленые, золотистые, алые. Воздух не был одноцветен, освещение, вследствие движения двух светил постоянно менялось, плавно, незаметно принимая новые оттенки. Радостью исполнен был юный мир, и великая тишина царила над его просторами, и казалось, что эта тишина – лишь сон новорожденного. Земли Эссенлера были пусты и не имели еще ни лесов, ни гор – появление тех и других, а так же животных и птиц должно было произойти в свои сроки, ждать наступления которых, впрочем, осталось уже недолго. Но голоса зверей и тени лесов были доступны восприятию пришельцев, из которых никто не был чужд волшебству, и чем дольше любой из них задерживал взгляд на каком-либо являвшемся ему призраке, тем реальнее тот становился: так, с самой первой минуты пребывания в Эссенлере, Обладающие Силой стали влиять на него и ускорили его пробуждение. Каждый из них имел свою долю в волшбе новорожденных Земель, и каждый определил ее и объявил пред другими, но прежде чем они разошлись, подыскивая себе обиталища и определяя территории, где можно будет в полной мере проявить свое искусство, Келесайн, Повелитель Молний, обратился к ним со следующими словами:
