Бледная искра, покачиваясь, проплыла по воздуху и остановилась перед ней.
– Я здесь, – свистнул он, – а ты как? Цела?
Нита кивнула и направилась к растерзанным обломкам чудовища. Кит уже стоял там и с опаской разглядывал металлическую груду. Рука его еще судорожно сжимала антенну. Он никак не мог успокоиться и поверить, что все кончилось. Глядя на его по-прежнему искаженное страхом лицо, Нита вдруг не выдержала и разрыдалась. Весь ужас пережитого нахлынул на нее теперь и сотрясал тело крупной дрожью.
– Ки-ит, – всхлипывала она, – это ужа-ужасное место. Уйдем отсюда.
Он крепился, но слезы сами собой лились из его глаз.
– Нет, – сказал он, стараясь скрыть дрожь в голосе, – нам нельзя пока, уходить.
И он показал рукой на стеклянную будку за вертолетной площадкой.
– Да, – согласилась Нита, вытирая слезы. – Пойдем посмотрим.
Осторожно, с оглядкой они приблизились к стеклянной будке, через пролом в стене проникли внутрь. Нита высоко подняла свой лунно светящийся прутик, освещая дорогу. В углу среди битого стекла, грязи и хлама лежала груда металлолома и спутанной проволоки, напоминавшая гигантское гнездо. В гнезде сидели три детеныша вертолетов, каждый длиной не более полуметра. Они свирепо зыркали на Кита и Ниту своими светящимися гранеными глазками. Словно взрослые вертолеты, эти полуметровые малыши угрожающе шевелили коленчатыми металлическими ножками и бешено крутили лопастями пропеллеров, слишком слабых еще, чтобы поднять их в воздух. Рядом с неоперившимися птенцами-вертолетиками лежал обглоданный скелет собаки.
Кит и Нита попятились и выскочили наружу.
– Я думаю, нам стоит осмотреть лестницу, прежде чем мы займемся заклинанием, – сказал Кит, все еще с омерзением поеживаясь. – Вдруг и там затаилась какая-нибудь гадость.
– Пожалуй, – с сомнением в голосе согласилась Нита.
Они побежали вниз по лестнице к двери, которая в ТОМ мире вела, как они помнили, к лифтам. Здесь они сели на ступеньку и отдышались. Нита положила на колени светящийся рябиновый прутик: лампочки на лестничной клетке не горели, и казалось, что они очутились в бездонной черной яме.
– Фред, – позвал Кит, – как ты там? Держишься? Фред висел между ними, чуть мерцая угасающей точкой.
– Чуть лучше, – пролепетал он. – Темень ужасная. Но, по крайней мере, мы вместе.
– Мы найдем солнце, Фредди, – подбодрила его Нита, хотя сама совсем не была в этом уверена, – Кит, а какое заклинание ты хотел применить?
Кит вытащил свой учебник Волшебства.
– Вот здесь, на триста восемнадцатой странице, – показал он. – Но его мы должны читать вместе.
Нита раскрыла свою книгу, полистала.
– «Разбор по Мак-Килли», – прочла она, – Но это же руководство по росту растений!
– Погоди, погоди, – Кит заглянул в ее книгу. – Ха! Надо же, у нас не совпадают страницы. Найди четвертую главу. Дальше, дальше, после основного предисловия.
Нита перевернула еще несколько страниц. Все про растения – траву, деревья, мхи. Этого в книге Кита не было. И она догадалась, что у него специальная, своя книга – о неживой природе и механике. Так она и думала: у Волшебников тоже есть свои пристрастия и границы влияния.
– Кажется, это подойдет, – сказал Кит. – Но мы должны полностью отрешиться от внешнего мира и углубиться в заклинание. Фред, мы как бы исчезнем для тебя. Ты не волнуйся и жди.
– Хорошо, – выдохнул Фред и покорно мигнул.
– О'кей! – приободрился Кит. – Готова, Нита? Раз, два, три…
Они говорили вместе, медленно, внимательно и четко выговаривая каждый слог, символ и знак, соблюдая определенный ритм, мысленно описывая свое представление о Входе во Вселенную.
Темнота в лестничном пролете сгустилась, но казалась теперь менее враждебной. В безмолвной вязкой тьме стены как бы отодвинулись, исчезая и растворяясь вдали. Они вдвоем и маленькая светящаяся точка между ними словно бы повисли в небе над городом. И странный этот город был похож скорее на сон, наполненный привидениями. Здания, которые до всех этих превращений были реальными, каменными и массивными, сейчас казались прозрачными, бестелесными каркасами, миражами, повисшими в воздухе. Камень, сталь и бетон превратились в бесплотные тени. Сквозь них, как через марево тумана, просвечивал во всю свою длину безмолвный и безлюдный остров. И снова, как перед заклинанием, Нита увидела там два огонька, две еле заметные точки света.
Ближняя точка, повисшая примерно в десяти кварталах от них, в районе восточных Пятидесятых улиц, нервно пульсировала, то угасая, то утомленно вспыхивая. Погружаясь в поток символов, творя и творя заклинание, Нита не могла оторвать взгляда от этой точки, и ей казалось, что чей-то злой, красный, воспаленный глаз внимательно наблюдает за ней. Ей хотелось убежать, скрыться, спрятаться от этого пристального враждебного взгляда, как от злобных перитонов, но в здешнем бесплотном пространстве укрыться было негде. К тому же заклинание, которое она произносила, требовало присутствия хоть малой световой точки, крошечного источника света, который с помощью символов можно разложить на лучи, атомы, на мельчайшие корпускулы. В книге приводился каталог всех видов света – полный список, типы, характеристики. Но список был какой-то странный, перепутанный, перекрученный, даже злой, ненавидящий, как сверкание голодных граненых глаз чудовища-вертолета, полный ужасов, как окружающая немая тьма. Неужто ее книга превратилась в Книгу Тьмы?..
Нита напряглась, пыталась пошевелиться, но ни двинуться, ни крикнуть не могла. Ее ум, как птица в клетке, бился о сетку символов, пытаясь сложить из них связную цепь заклинания. Наконец то, что сковывало ее, ослабило свои путы и она смогла повернуть голову, взглянуть на противоположную часть города – деловой Уолл-стрит на том конце острова. Здесь, среди путаницы улиц и скопища домов, возникших в давние времена, еще до появления на Манхэттене электричества, пульсировал другой источник света. И был он, в отличие от первого, ярким, устойчивым, полным внутренней силы. Он сверкал. Он ослеплял серебряно-белым ровным светом. Ните он показался похожим на свет ее рябинового прутика.
И действительно, заклинание говорило о том, "то второй свет – источник силы лунного прута, хотя сейчас он был почти недосягаем. И произносимые символы на этот раз уже легко складывались в систему, скрадывая, смягчая то чувство ужаса, которое владело ею. В слогах заклинания уже почти пропали шипящие и гортанные звуки, они становились мягче, певучей. И Нита творила заклинание как песню. Ей хотелось, чтобы она никогда не кончалась и лилась, лилась, успокаивая, спасая. Вместе с песней-заклинанием в ее душу вливалась отвага, веселая сила, она возрождала жизнь, движение, мысль, звала стать лучше, наполняла уверенностью, ощущением радости. И все это каким-то образом воплощалось в том далеком голубоватом огоньке, прорывающемся к ним сквозь толщу тьмы и теней. Да, это конечно же влияние Лунной Книги!..
