Есть большое подозрение, что с той стороны горы состоится еще одна «случайная» встреча, на которой и выяснится, куда нас ведут. Потому что где-то там мы должны делиться: девочки отправятся к своим ненаглядным эдьфам, а мы…
И что мне делать тогда? Как расстаться с моим счастьем, сосредоточенно сопящим за спиной? Пообещать вернуться? Договориться о времени и месте? И пусть ждет, пока не узнает о казни? Сказать правду? Насладиться тем, что запретно и смертельно опасно для всех остальных мужчин галактики, и понизить и без того не слишком высокие шансы отомстить за родной мир? Или просто разругаться и уйти? Не знаю… Будет день — будет пища.
А еще обещал разобраться в эльфийской проблеме. Нет, я вспомнил, что может снять с эльфиек половину проклятия, а для нас с Пал станет спасением, если я выживу. Простейшее устройство, не используемое больше тысячи лет и надежно забытое передовыми мирами. И я знаю только потому, что экзамен по выживанию проходил на планете начала атомной эры. Вот только не представляю, где достать на Кверте… и название-то знаю только эзхамское! Эта планета до таких вещей еще не доросла…
Но это только одна грань. Удивительное совпадение сроков некоторых событий наводит на мысль, которая, окажись я прав, очень разочарует девчонок. И чем дольше кручу ее в голове, тем больше фактов и фактиков подтверждают реальность моих фантазий. Единственный серьезный вопрос — как до этого не додумались эльфийки за пятьсот лет?
Впрочем, всё это проблемы дальние. Сначала надо выйти из гор. Девчонок явно крутит «горняшка». Уже вынуждены сокращать переходы и увеличивать привалы. А ночевать придется еще выше! Начать бы спуск, сбросить высоту… Но таким темпом — сомнительно.
Выходим в цирк. Наконец, открывается вид на перевал, и я не могу сдержать радостное восклицание. Он совсем недалеко! Снег здесь мягче, тропить приходится достаточно глубоко, но это работа ляжет на нас с братом. А сейчас скорость задается не нами. Девочкам надо только пройти нужное расстояние, оно не зависит от глубины снега.
Останавливаюсь.
— Что ж так тяжко-то, — выдыхает Ветка, падая на рюкзак.
— Горняшка. У вас аклимухи нет.
— Чего?
Перевожу на нормальный галактический:
— Горная болезнь. От высоты. Пока не акклиматизируешься — кислорода не хватает. Ты когда последний раз была в горах?
— Никогда. А вы?
— Незадолго до гонки ездили. Потому и идем хорошо. На ту сторону перевалим, дальше только вниз. Чем ниже, тем лучше.
— А ты уверен, что это та болезнь? — уточняет Пал. — Может, чего похуже?
— Идти тяжко. Дыхалка срывается. Немного нарушена координация. После привала легче. Кроме того у Вет депрессия, а у тебя — эйфория!
— У Пал сейчас всё время эйфория, — язвит Ветка.
— А у тебя депрессия, — огрызается Палочка, зарываясь лицом в мой свитер.
— Я, между прочим, с человеком рассталась… Ой! — эльфийка зажимает рот руками.
Поздно. Слово — не воробей, выскочит — не застрелишь!
— Добавь «с любимым», и будет совсем правда, — говорит Пал. — Обе мы с тобой дуры, подруга!
— И еще какие, — соглашается Вет…
— А вот этот разговор — еще один признак горняшки, — констатирую я. — Как и сонливость, — показываю на Ррыгшу, спящую, уютно привалившись к Куану. — До перевала час. До темноты — два. Успеем хорошо свалиться. Легче будет.
— Что успеем? — переспрашивает Пал.
— Высоту сбросить. То есть… спуститься достаточно низко…
— Я поняла. Пойдем?..
На взлет девчонки ползут еле-еле, дыша при этом, как загнанные лошади. Круто здесь. Бедной Ррыгше приходится идти в человеческом облике. Хорошо хоть заставили сменить вечное платье на нормальную одежду. Чуть ли не силой заставляем всех троих оставить внизу рюкзаки и снятые лыжи.
Вдвоем пробиваем дорогу почти доверху и упираемся в надув. Мощный пласт смерзшегося снега возносится вертикальной стеной. Пролезть по нему несложно. Минут на пять работы. Но это тем, кто уже сталкивался с подобными препятствиями. А неопытным и измученным девчонкам придется туго. Переглядываемся и уходим вправо. Надо делать ступени, вырезая и сбрасывая вниз куски снега. Заниматься этим над головами поднимающихся людей несколько необдуманно. Куан уходит вниз, а я достаю меч. Сейчас он эффективней ледоруба. Вырезаю из надува здоровенные кирпичи и отправляю их по склону. Пока вгрызаюсь в снег, брат успевает сбегать вниз дважды, а девчонки еще на середине пути. Постоянно останавливаются, переводя дыхание, но упрямо ползут вверх.
А я тем временем зарылся в надув настолько, что смотреть могу исключительно вниз. В остальных направлениях снег. Зато дорога за мной остается просто слоновья! Кирпичи теперь падают на нее. Подчищать приходится Ку. В очередной раз всаживаю клинок в склон, и он проваливается в пустоту. Есть! Выход расчищаю мгновенно. Убеждаюсь, что стою на перевале, и бегу назад, за рюкзаком.
Выскочив из прорытого мной туннеля громко кричу вниз:
— Уже всё! Перевал!!!
Девочки совсем близко, уже видны выражения лиц. Идущая первой Палочка останавливается, смотрит на меня и вымучивает улыбку.
Пока они доползают, перетаскиваем вещи. Любимая первой выбирается из прорытого мной туннеля. Подхватываю ее, довожу до своего рюкзака и сажаю. Чуть поотстав выбирается Ветка. Уже наверху спотыкается, падает на колени. Стоит на них, повиснув на лыжных палках, и тяжело дышит. Подхожу, беру на руки, отношу к Палочке.
— Знаешь, подруга, — говорит Вет, — совсем мы здесь расслабились. Ничего без мужского плеча не можем…
— Может, так и надо? — спрашивает Пал. — А мы живем неправильно?
— Может быть, — вздыхает Ветка. — Только очень уж непривычно…
Присаживаюсь перед ними на корточки, обнимаю обеих и притягиваю к себе.
— Все нормально, девчат! Горняшка — тяжелая штука. На следующем перевале быстрее нас бегать будете.
— Что, будет еще и следующий?! — хором спрашивают эльфийки, разом оторвавшись от меня. — Михал говорил — один!
— Ну, раз Михал говорил… — улыбаюсь я. — Но ведь когда-нибудь будет…
— Дунг, — интересуется Пал, — тебе никто не говорил, что ты страшная сволочь!
— Убила бы! — добавляет Ветка. — Но подруга расстроится… И сил нет.
И обе снова утыкаются в мою грудь.
Палемалевизианоэль, эльфийка
— Мы славно поработали, и славно отдохнем, — говорит Дунг. — Девочки, как вы относитесь к снежным горкам?
— Я их ненавижу, — честно признаюсь я.
— И я! — присоединяется подруга.
— Что, даже в детстве не ездили? — удивляется старший.
В душу закрадывается подозрение.
