— Серьезно?
— Конечно. Я даже удивляюсь, как это такой бывалый волшебник, как ты, не смог распознать такие простые чары.
— Ну, Поттер, твоя Роза может подтвердить абсолютно всё, что ты скажешь, это и дураку ясно, — сказал Долохов с кривой усмешкой.
— Может, хватит так ее называть?! Какого хрена, вообще?!
— Ну ты сам посмотри на нее. Как мне ее еще называть?
Гарри поневоле обернулся. Черт его знает почему, но Долохов был прав. Она и вправду была похожа, хотя невозможно было сказать по какой причине. Щеки вот, правда, моментально порозовели от смущения и от гнева. Она уставилась на него взглядом, который буквально кричал: «Немедленно прекрати на меня пялиться и продолжай задавать вопросы!»
— Называй ее миссис Уизли, если она к тебе обратится. Кажется, я уже говорил тебе ее имя, или у тебя плохо с памятью?
— С памятью у меня так себе, Поттер. Всё-таки, я уже немолодой человек.
— Кстати, на счет памяти. Что ты скажешь, если я ее тебе освежу? Веритасерумом, например?
— Э, Поттер, это надо было делать сразу, на острове. А сейчас… не-а, — он прицокнул языком, крутя головой, — не получится.
— Почему ты так уверен?
— Сейчас тебе нужна санкция суда, чтобы использовать веритасерум без согласия обвиняемого. А такую санкцию могут дать, только если показания способны предотвратить явную угрозу жизни. А у тебя нет для этого ни одного серьезного доказательства. Одни намеки. Так что — нет, не получится.
Гарри бросил быстрый взгляд на Гермиону. Она коротко мотнула головой, удрученно моргнув, подтверждая бесперспективность такого способа. И вообще, судя по ее унылому виду, было ясно, что она не испытывает никакого интереса к продолжению разговора. Он приподнял одну бровь, как бы спрашивая, не желает ли она чего добавить, она в ответ прошлась пальчиком вверх-вниз по листу своего блокнота.
— Слушай, Долохов, ты можешь, конечно, и дальше притворяться идиотом, но если бы ты был непричастен к этим проклятым ритуалам, то не стал бы тут ломать комедию. Значит, тебе действительно есть что скрывать, и ты с этим как-то связан. В принципе, мне-то всё равно, признаешься ты или нет, потому что на тебе и кроме этого висит столько, что на десятерых бы хватило, главное, что, когда тебя упрячут за решетку, вся эта мерзость прекратится, так что можешь и дальше молчать, если тебе так хочется, ты от этого ровным счетом ничего не выиграешь.
— Ты слышал Поттер, такое выражение — «принципиальный отказ от сотрудничества»? Я с такими как ты не сотрудничал и начинать не собираюсь. А что касается решеток, то не в первый раз. Волшебники живут долго, и Темных Лордов на мой век еще хватит. Так что, помяни мое слово, мы еще встретимся при других обстоятельствах.
— Вы правы, Долохов, — внезапно вмешалась Гермиона, — ведь вечно лежать без движения может не только мертвый, не так ли?..
— О чем это она? — медленно пожал плечами тот.
— А в странные эпохи даже смерть может умереть…
Они оба переглянулись.
— Гермиона?
— Эфраим! Камог! Йа! Шуб-Ниггурат!
Гарри оторопел. Сердце обдало волной холодной жути. Гермиона повторила этот невероятный бред совершенно серьезно, сведя брови и пристально глядя на Долохова распахнутыми глазами, а на лице словно застыла ничего не выражающая маска.
— Э, Поттер, по-моему, твоя Роза несколько переработала, тебе не кажется? Своди ее к мозголекарю, пока не поздно, мой тебе совет.
Гермиона встала, ее лицо приняло обычное озабоченное выражение.
— Пойдем, Гарри.
— Погоди, ты…
— Разве ты уже не понял, что говорить пока больше не о чем? Пойдем… ну!
Он всё медлил, до сих пор ошарашенный ее недавними выкриками.
— Как знаешь, — она повела бровью, — я пойду, у меня полно дел.
— Хорошо, хорошо, — он встал и вышел вместе с ней в коридор, не желая сейчас ее отпускать.
Она прислонилась к стене у двери комнаты для допросов со сложенными на груди руками.
— Это не тот, кого мы ищем, — заключила она уверенным тоном.
— Погоди, погоди, я хотел спросить… что это сейчас было?!
— Что ты имеешь в виду?
— Как, ты что, ничего не помнишь?
— Что именно? Я проверила его. Сказала то, на что он точно должен был бы среагировать, будь он действительно хоть как-то причастен.
— Так это… была простая проверка?! Гермиона, ты меня напугала до смерти!
Она отмахнулась.
— Гарри, тебя в последнее время постоянно что-то пугает! Когда уже это кончится? Или, по-твоему, я не знаю правил безопасности? Этому, вообще-то, в первую очередь учат, когда попадаешь в тот отдел, где я работаю.
Но у него и вправду от сердца отлегло. На миг он представил… испугался, что… Нет, он даже думать об этом не хотел. У него даже выступил холодный пот. От облегчения он поневоле коротко рассмеялся.
— Тут, между прочим, нечему радоваться, Гарри! — воскликнула она. — Мы лишились главного подозреваемого.
— Ты уверена?
— Это и так уже давно было ясно. Такой человек совершенно не подходит ни по одному критерию. А сейчас я просто в этом окончательно убедилась.
— А может он умеет… ну… я не знаю… хорошо маскироваться?
— Это НЕЛЬЗЯ замаскировать! Если бы это был он, ты бы сам понял это сразу, как только увидел. Такие вещи меняют людей навсегда, поверь мне. А это просто обычный бандит. Умный, но бандит.
В принципе, Гарри и самому уже всё было давно понятно. Вообразить себе Долохова, чертящего загадочные круги, пишущего жуткие тексты, изучающего древние книги было невозможно. Однако как-то он во всем этом участвовал, иначе с чего бы ему так тщательно пытаться маскировать всякую возможность связать его с происходящими событиями. Ну и то, что кто-то, кто бы он ни был, устроил последний ритуал именно в его номере, явственно доказывало, что надо разрабатывать Долохова дальше.
— Он может быть сообщником, — буркнул Гарри, снова непроизвольно начиная вращать палочку между пальцев машинальным движением.
— Нет, — покачала головой Гермиона, — не может. Этот человек себя уважает. А надо относиться к себе полностью наплевательски, чтобы участвовать в подобных вещах.
— Но я точно знаю, что он причастен! Это же очевидно!
— Конечно, очевидно, Гарри, — вздохнула его подруга. — Он — несостоявшаяся жертва. Беглец.
— Жертва?!
— Ну, конечно. Он потому и убегал тогда из своего номера, что охотились именно за ним.
— Что ж… хм… может быть, ты и права. Ведь ему удалось ускользнуть и тогда, когда погиб Роули. Слушай, и давно ты это поняла?
— Как только увидела его на острове. Он не был напуган, не думаю, что такого человека можно вообще чем-то напугать, но явно хотел сбежать. Потому и придумал весь этот трюк с картиной, и потому хотел с тобой побеседовать. Ему, во что бы то ни стало, надо было скрыться из страны, потому что он понял, что здесь его достанут где угодно. Ведь до этого он преспокойно находился в Англии, а Аврорат даже не знал, жив ли он вообще или нет.
