В полёте над стенами Обвинители выпустили свои небесные молоты, бросая их с метеоритной силой, и созданное из энергии самой бури оружие ударило со всей её яростью, разрывая камни, дерево и плоть. Удары вырвали глыбы из стен и караульного помещения врат, испепелили голову одного из изваяний.
Крат пронёсся мимо дюжего вождя, одетого в змеиные шкуры и медный намордник, и взмахнул звёздным клинком. Обезглавленный варвар прокатился позади него. Грозорождённые взмыли к небу, дротики и копья в бессильной ярости застучали по камням под ними.
Небесные молоты загрохотали вновь, когда вторая группа Обвинителей атаковала другую сторону бастиона. Крат махнул рукой, приказывая воинам начать новый заход, и в этот момент увидел, как из караульного помещения выходит громоздкая бронированная фигура. То был не вождь, а смертоносец, облачённый в багровые доспехи, подобающие избранному Кровавого Бога. Смертоносец что-то заорал и схватил одного из суетящихся налётчиков. Он взмахнул топором, указывая на идолов.
Крат и его воины начали новый заход, летя уже ниже. Вал был достаточно широким, чтобы по нему могли пройти плечом к плечу двадцать человек, и теперь навстречу рыцарям мчались воющие мародёры. Другие же шли к идолу, неся тяжёлые железные копья — такие длинные, что поднять их налётчики могли лишь втроём. Крат мчался к ним, но знал, что в этот раз не успеет.
Огромная деревянная фигура дёрнулаось и вздыбилась, когда дикари вонзили в неё копья. Из переплетений потекли тёмные ручейки смолистого сока, которые начали расползаться по бастиону. Воздух наполнился мерзким запахом, а затем распахнулись огромные веки, открыв молочно-белые глаза. Мандрагора потянулась, ворочая головой то в одну сторону, то в другую, словно что-то ища. Железные копья вонзились глубже, и она застонала, истекая соками.
Через мгновение живая башня открыла громадный рот и завопила. Поток звука хлынул на стены, и один из Обвинителей рухнул, вцепившись в голову руками. Следом за ним спикировал Крат, упавший прямо в толпе рвущихся в бой мародёров. Пал ещё один из Обвинителей, кровь потоками хлынула из щелей в боевой маске. Мандогора потянулась, запрокинув голову, и завопила вновь. Крат чувствовал себя так, словно его зубы вот-вот выпрыгнут из челюстей, а все кости расколются на части, но всё равно взмыл в воздух.
Выжившие Обвинители последовали за ним. Внизу мародёры набрасывались на поверженных воплем твари, яростно рубя и разрывая их на части. К небу устремились синие разряды молний, пронёсшиеся мимо рыцаря, а затем исчезнувшие в бурлящих облаках. Вспышки на другом конце бастиона ознаменовали пробуждение и второй мандрагоры.
Живые башни были мерзкими творениями, ужасающими, но достойными жалости. Мандрагоры, выращенные жрецами-королями Клакса в былые времена, знали лишь боль, а их вопли могли вскипятить мозг любому, кому не повезло стать целью их гнева. Такова была ужасная сила, сокрушившая черножелезных грабителей из Вулканов и орруков Пепельной лощины. Похоже, что перед ней не могли устоять даже Грозорождённые. Крат встряхнул головой, пытаясь прийти в себя.
Внизу корчилась заточённая мандрагора, ища рыцарей, её рот открывался и закрывался, а глаза вращались в пещероподобных глазницах. Вот она издала оглушительное ворчание. Все как один Обвинители метнули в неё молоты, и громадное лицо твари взорвалось, разбрасывая соки. Дымящаяся туша ещё опускалась и содрогалась, а обвинители уже пикировали вновь, намереваясь закончить начатое.
В этот раз Крат не отдавал приказов — в них не было нужды. Обвинители знали своё дело и занимались им без жалости и промедлений. Окутанные молниями оружия разили направо и налево, повергая мародёров. Дрожал и раскалывался сам бастион, когда на него с выси обрушивались молоты, подбрасывая тела, скалы и корни. Конечно, они не разрушат его до конца, что-то требовалось самим Грозорождённым, но оставят не так уж много.
Рыцарь-азирос рухнул на вал, расколов древние камни. Он выпрямился, взмахом поющего клинка обезглавив мародёра. Когда Связанные Кровью приблизились, Крат осознал, что они были ужасно изувеченными — на месте ушей каждого были лишь грубо зашитые раны, а веки удалили, оставив лишь побагровевшие от злобы глаза. Неудивительно, что вопли мандрагоры не могли навредить им. Когда поднятая падением ангела пыль рассеялась, дикари завыли и ринулись на него.
Крат петлял сквозь толпу, сверкая звёздным клинком. Мародёры выли от боли, когда разрывающий броню меч впивался в их плоть. Крат обернулся, отбросив в сторону издыхающего дикаря, и скрестил клинки с воющим кровавым воином. Бронированный берсерк ярился, бессильно пытаясь достать врага. Рыцарь ударил его позолоченным маяком в живот, отбросив на шаг назад, и прежде чем Связанный Кровью ударил вновь, Крат вонзил острие клинка прямо в глаз берсерка, прямо в его кипящий от ярости мозг. Затем он вырвал оружие и обернулся к напирающим врагам. Вечный видел, как позади дикарей дёргается и поднимается дымящаяся оболочка мандрагоры. Разорванные корни вновь росли, издавая пронзительные стоны. Она регенерировала. Вскоре мандрагора завопит вновь, и потому Крату стоило разделаться с ней самому, до того, как прибудут остальные Грозорожденные.
Невероятно быстрый, несмотря на груз брони, рыцарь ринулся вперёд. Рукоять меча плавно скользнула в ладони, когда он сделал выпад, пронзая клинком грудь мародёра. Затем Крат вырвал оружие и обернулся, вбивая зигмаритовое навершие в лицо другого. Воин Хаоса отлетел назад, перевалился через край вала и рухнул прямо в тёмную бездну. Крат уже двигался дальше, коля, кружась, пронзая и оставляя позади трупы. Далёкие башни продолжали выть.
Его Обвинители продолжали крушить укрепления ударами с небес. Время от времени они проносились через ряды врагов, оставляя следы из изломанных тел. Крат пробивался к мандрагоре, а навстречу ему мчался смертоносец, с рёвом разбрасывающий собственных последователей. На голове у него был круглый шлем, в который вбили медные иглы, а в обнажённых и покрытых шрамами руках воин держал топор, который рассекал дождь со странным воем. Крат парировал удар и ответил, отбрасывая врага прочь. Пока два воина тяжело шагали и кружились в смертельном гавоте, смертоносец непрестанно сыпал бранью и ревел проклятия, а Крат сражался в тишине, нарушаемой лишь шипящими взмахами меча. Кхорнит напирал. Топор сцепился с мечом, два чемпиона силились одолеть друг друга.
— Я сорву твой череп и повешу его на свой трофейный шест… — зарычал смертносец. Когда Крат промолчал, неприятель выругался: — Скажи что-нибудь, мать твою! Я желаю знать имя добычи — я требую этого, ответь!
