Эта немая сцена продолжалась более двух минут. Наконец, Мэрианна вновь рассмеялась и повелела:
— Ну а теперь раздевайся, мой милый дурачок.
Эван хотел ещё что-то сказать, но от волнения из него вышел только невнятный звук.
Мэрианна вскрикнула:
— Раздевайся же скорее! Я уже заждалась! Я приказываю тебе!
И Эван трясущимися, почти не слушающими его руками снял сначала пиджак, затем ботинки и рубашку.
— Теперь штаны… та-ак — хорошо… штаны отложи в сторону, а то они от свечей загорятся.
Теперь Эван стоял перед Мэрианной в одних трусах. От смущения он готов был провалиться сразу через сто двадцать этажей гостиницы "Столп Аркополиса".
— Теперь, конечно, снимай трусы, — не унималась Мэрианна.
— Нет, это все не так. Это по-другому должно происходить, — хриплым голосом проговорил Эван. — Ты, может, путаешь меня с кем-то?
— Как же — путаю? Ведь я хорошо запомнила твою вчерашнюю речь. Ты жаждал встречи со мной, по твоему взгляду я поняла, что ты влюблён в меня. Мало ли у меня поклонников?.. Но ты мне показался действительно интересным. И вот ты здесь. Вот твои мечты осуществляются…
— Разве это мои мечты… — вздохнул Эван.
— А теперь подойди ко мне! Ближе! Ещё ближе! Я приказываю…
Так Эван подошёл вплотную к постели.
— Сядь рядом со мной, — произнесла Мэрианна.
Эван снова было начал упрямиться, но Мэрианна взяла его за запястье, и усадила рядом с собой.
Пунцовый Эван сидел потупившись, а Мэрианна улыбалась и разглядывала его тело. Вот положила ладонь на его грудь и медленно повела ладонь вниз.
Спрашивала нежно, томно:
— Ну что же ты такой напряжённый? Чем ты недоволен?
— Такого не должно быть, — тихо, неуверенно говорил Эван. — Это минутная страсть. Она пройдёт. А я не за этим стремился к тебе. Мы должны общаться, сочинять стихи, мы должны улететь отсюда…
Пальцы Мэрианны проскользнули Эвану в трусы, одновременно её лицо оказалось рядом с его лицом, и она, мягко целуя его в губы, приговаривала:
— Это все очень глупо, что ты сейчас говоришь, мой миленький… Ведь всё равно, все о чём ты говоришь сведётся вот к этому, что сейчас между нами происходит. Разве не ради этого блаженства ты стремился ко мне?..
— Нет, — чувствуя возбуждение, простонал Эван.
— Тише, молчи, — закрыла ему рот поцелуем Мэрианна. — Вот этой своей наивностью ты мне и нравишься. Расслабься, расслабься… вот… хорошо… Увидишь, я тебя плохому не научу…
И она ловким движением стянула с Эвана трусы. Не в силах совладать с животной страстью, юноша набросился на неё.
Спустя несколько часов на смятой кровати лежал обнажённый Эван. Глаза его были открытыми, он неотрывно глядел на потолок, почти не моргал. Рядом, облокотившись на подушки, сидела Мэрианна. Она курила, ноги её покоились на животе Эвана.
Мэрианна первой нарушила тишину. Она, выдохнув густое облако дыма, спросила:
— Ну что — понравилось?
— Нормально, — усталым голосом ответил Эван. — Но этим я мог заняться и с Фидрой.
— Что ещё за Фидра?
— На моём родном мире жила такая дурочка. Давала, всем, кому ни поподя. У неё было красивое тело…
— Фи-и-и, какая-то дурочка. Но ты ж в меня влюблён. Это другое.
— Я не чувствовал твоей души, когда мы занимались этим. Сейчас ты дальше от меня, чем когда-либо, — в голосе Эвана чувствовалось настоящее отчаянье.
Мэрианна легонько ударила ногами по животу Эвана и сказала:
— Опять глупости говоришь. Ты мне понравился, но это вовсе не значит, что ты для меня какой-то единственный и неповторимый.
— Вот и я про то же. Нет между нами настоящей близости. Ты играешь со мною, используешь меня. Но ведь я хотел бы изменить и твою и свою жизнь.
Мэрианна положила сигарету в пепельницу и легла на Эвана. Глядя в его глаза, она спросила:
— А кто ты, собственно, такой?
— Я Эван, я прилетел…
— Да знаю я твою историю. Собрали тут на тебя документы, я читала… Ну жил ты на каком-то задрипанном мире, ну нашёл аэроцикл, ну полетел на Нокт, ну застрял на водном мире. Что дальше? Увидел мою широкополую шляпу?..
— Да, её унёс ветер. Я слишком резко слишком резко крутанул телескоп, и потерял тебя.
— А вот я не помню такого эпизода в моей жизни, чтобы ветер уносил мою шляпу на улице… Это не меня ты тогда увидел. Но это не важно. Что дальше — на птичках полетел? Потом на шахты попал? Там погрузчиком научился управлять? Третье место на гонке получил? И это всё? Вся твоя жизнь? Все твои достижения? Ха-ха-ха! — Мэрианна приподнялась и снова плюхнулась на Эвана. — И почему я тебя должна любить как-то особенно? Да — мне нравится твоё молодое тело, мне нравится твоя романтическая тупость, и именно поэтому ты сейчас здесь, в моих объятиях. Но огромной, небывалой любви я к тебе не испытываю. Понимаешь, мой красавчик — не-ис-пы-ты-ваю. Не заслужил. И не заслужишь… Ну что ты так дышишь, что ты мне хочешь предложить?..
— Давай сбежим с Нокта, поселимся на отдалённом мире, где чисто и спокойно.
— А-ха-ха-ха! — засмеялась, елозя по Эвану, Мэрианна. — Опять этот романтический, детский бред. Ну с чего ты взял, что мне плохо живётся в Аркополисе? Да я просто счастлива здесь! У меня всё есть, я богата, сыта, меня все любят. Я успешная киноактриса. А что там, на твоём чистом мире делать? Бродить по лесу, собирать ягоды и грибы, тебя слушать? Вот уж увольте — скучное это занятие.
— Нет-нет, все не так, — упрямился Эван. — Ведь если бы ты была счастлива здесь, то не стала бы развлекаться на стороне. Ведь у тебя есть муж…
— Люций Керг? Ты слышал о нём? Думаешь, я его не люблю?
— Думаю, не любишь.
— Плохо думаешь. На самом деле, я его люблю. Он иногда развлекается с девчонками, я — с мальчиками. Мы оба про это знаем, но это не мешает нашим любовным отношениям. Главное, чтобы все это не попало в жёлтую прессу. Вот от этого и все предосторожности с чёрным входом гостиницы. Почему, по-твоему, я должна не любить Люция Керга? Потому что тебе этого не хочется? Но ведь он гораздо больше твоего достиг в этой жизни. Мало того, что он член правительства, так он ещё и мой кинопродюсер. Он очень многое сделал для меня… Да, я люблю его силу, его властность. И не переживай ты так из-за этого. Ты мне понравился, у нас ещё будут встречи, я обеспечу тебе хорошую жизнь… О-о, я чувствую, ты опять возбудился…
Через пять часов Эван вышел с чёрного хода гостиницы "Столп Аркополиса". Жемчужная машина ждала его на прежнем месте. Ему хотелось пройтись по улицам пешком, но он с покорностью приговорённого сел в эту машину и поехал обратно в сто двадцать седьмой район.
