Я хотел спросить о какому трофее идёт речь, но обернувшись увидел стоящего над горой праха чародея и его руку, в которой сверкал мутный кристалл энергии.
Отмахнувшись, я поднял меч и ковыляя добрёл до стены, где и уселся, раскинув ноги. Мне требовалась минута отдыха.
Гиллерту пришлось хуже всех. Он дышал со свистом, на губах выступила кровь и подняться самостоятельно он не мог. Анника отстегнула помятый щит и баюкала сломанную руку, как и я, она уселась у стены. Соня и Рокта возились с раненым горцем.
В этот миг наш отряд напоминал шайку инвалидов и лишь Бледный выбивался из общей картины. Он, мягко и энергично ступая, бродил по залу едва не пританцовывая — собирал стрелы, а так же бросал быстрые взгляды в сторону рваного гобелена, за которым раскрыл свою пасть выход из центральной башни.
— Мне нужно чтобы все собрались в круг и взялись за руки.
В глазах Сони плескалась решимость, но опущенные плечи говорили об усталости. Мы сделали так, как она велела, встали в круг и взялись за руки. Жрица оказалась в центре, под ногами у неё умирал Гиллерт. Белый как полотно, рыжебородый воин с трудом пропихивал в себя воздух.
Зажав кристалл силы в руке, она его поглотила и в следующую секунду произошло то, что я сам делал тысячекратно — выброс сырой силы.
Вот только дерево Сони было древом жрицы, целительницы, заточенным только для одной единственной цели — быть противоположностью тьме и разрушению. Мягкий свет вырвался из её тела и наши раны исчезли, а Гиллерт перестал свистеть при каждом вздохе.
Анника положила руку жрице на плечо и тихонько сжав, поблагодарила. Поправив волосы, пошла за своим щитом. Гиллер поднялся, кивнул, смачно выругался и пошёл подбирать топоры. Кудесник расправил плечи, стал как-то даже выше, а на его лице расцвела улыбка. Что до меня, моя нейронная сеть напилась вдоволь, ещё одна такая стычка и выброса не миновать. Теперь можно снова использовать магию и это станет отличным подспорьем в дальнейшем.
Если мне, конечно, не откусят голову.
Мы прошли по грани, но не пали духом. Восстановили силы и снова двигались вперёд. Мрачная лестница, закручиваясь по спирали вела нас в глубины замка. На лицах своих товарищей я видел сосредоточенность, но сам — растягивал губы в усмешке. Эмоции, страх, адреналин, паника, ярость, отвращение… чудесный букет, который я отбрасывал прочь сначала молитвой концентрации, а затем был практически полностью лишён его, запятнав свою нейронную сеть союзом с чёрным принцем.
Я не ценил то, что имею, и теперь понимал, как сильно ошибался. Ограничивать самого себя, лишать себя обычных человеческих атрибутов это хуже смерти. Хуже — потому что то, что получается в итоге, не имеет к тебе настоящему отношения. Боишься? — наслаждайся своим страхом! Испытываешь ярость? — контролируй её!
Отряд повторил мой старый путь, но в этот раз внизу не было никаких некротических псов. Старый фонтан, заваленный всяким хламом коридор и самое начало склепа, встретили нас пустотой и тишиной.
Я кивнул на разруху и многочисленные могильники в стенах:
— Здесь они спали.
Под ногами скрипели куски отделки. Той самой, что в своё время скрывала в стенах полчища выродков.
Гиллерт остановился на перекрёстке и прорычал:
— Где эти выродки? Бледный, мы должны найти их!
Лучник не ответил, нахохлившимся вороном походил взад-вперёд, поворошил ногами камни, провёл пальцами по центральному саркофагу и неожиданно замер. Повернулся, окинул нас взглядом и мотнул головой на могилу, так и не проронив не слова.
Но мы — в пояснениях не нуждались.
Вдвоем с Гиллертом навалились на крышку могильника и поднатужившись, сдвинули её с места. С пугающим грохотом каменная плита шваркнулась по другую сторону от постамента и разбившись на несколько кусков утихла.
Тошнотворный запах тухлого мяса стал нам наградой.
— Фу! Ну и вонь!
Но вопреки своим словам Анника не отступила прочь, а наоборот — с лёгкостью запрыгнула на край саркофага и вглядываясь в темноту, проговорила:
— Тут есть лестница.
Горец махнул лучнику и пояснил для остальных:
— Первым пойдёт Бледный, не хватало нарваться на ловушку.
Новая лестница вела нас прямиком в царство ужасной вони…
Глава 12. Лики ужаса
— Раньше сталкивался с этими уродами?
Я покачал головой, как бы говоря — «нет».
Отряд перестроился, теперь авангардом стали Анника и Бледный. С моим мечом на лестнице было не развернуться. А вот с рапирой и малым щитом — запросто. Лучник же шёл впереди лишь за тем, чтобы мы все не угодили в ловушку. Красноглазый имел все нужные для подобного случая навыки.
Рокта усмехнулся:
— А нам уже доводилось. Трупоеды. Но такого большого гнезда я никогда не видел. Воистину, настали тёмные времена.
Кудесник понизил голос до громкого шёпота, но в окружающей тишине его было отлично слышно. Я поморщился, запах на лестнице стоял просто одуряющий.
— Почему тут так воняет? В замке и в склепе мне не попадалось ничего подобного.
Кудесник хмыкнул:
— Говорят, что упыри — это проклятые подданные Риордана, бога изменений. У них строгая иерархия, в гнезде всегда есть вожак, он может выглядеть как человек. Высшая нежить, зачастую наделённая незаурядным для мёртвого существа интеллектом и способностями. Он питается кровью, в то время как его слуги поедают мясо.
Идущий замыкающим Гиллерт прогудел:
— Они роют норы, строят подземные логовища на заброшенных кладбищах и под руинами древних городов. Однажды я встречал такое логово в пещерах к югу от кипящего моря. Имперские егеря и жречество извели их практически под корень, но они как чума — всегда появляются снова. Всё начинается с вожака, он выпивает первых кандидатов и поит их своей кровью, делая таких людей особо сильными приближёнными. Те — обращают других, так появляются плотоядные твари, вурдалаки, стражи и слуги.
Ход, по которому мы шли был хоть и грубым, но рукотворным. Вырубленный прямо в скале он был покрыт каплями влаги. Приходилось идти аккуратно чтобы не загреметь вниз.
— Почему же они до сих пор не захватили все земли?
Мне ответила Соня:
— Я читала закрытые хроники. Чем крупнее гнездо, тем легче его вычислить. Тёмная магия оскверняет землю, вожаку требуется кровь живых. Вурдалаки могут питаться животными, но слабеют и становятся сонными. Люди исчезают и это легко заметить. Огонь и свет — верное оружие против обитателей ночи. А пахнет здесь так… — Соня на секунду остановилась — Потому что логово это скверна и мясо, запасённое до лучших времён. Самое сердце их обители.
На этой мрачной ноте наши разговоры об естестве врагов стихли. Лестница привела нас на круглую площадку чей пол был настоящим лабиринтом вырезанных прямо в камне линий и рун.
— А ну-ка подвиньтесь!
Распихав нас локтями, вперёд вышел Рокта. Кудесник что-то бормотал себе под нос, бродил по площадке, стукал посохом по вырезанному в камне рисунку и двигал свободной рукой, словно считал в уме.
— Здесь… северный ворон поворачивает на юг… двенадцать оборотов… три отпечатка…квадрат на семнадцать… Нашёл!
Камень на посохе кудесника разгорелся голубоватым пламенем. Находясь в самом центре площадки чародей поднял посох над головой и его скрипящий голос заметался между стен ища выход. Работа с энергией всегда меняла произношение. Слова становились громче, глубже, наполнялись сталью и вызывали эмоции. От них по коже пробегала дрожь и зарождались мрачные опасения глубоко в груди.
Посох ударил о камень, вязь символов разгорелась и тремя змеями бросилась в разные стороны виляя в лабиринте врезанного в пол рисунка. Каждая из этих «змей» искала свой путь, но добралась до выхода из лабиринта лишь одна.
Фраза из семи символов покинув рисунок скользнула дальше и остановилось на стене, замерев горизонтальной линией прямо напротив головы чародея.
