— Ты знаешь где их гнездо?
Я кивнул:
— Впервые встретил их в склепе.
Горец махнул рукой в сторону башни:
— Пойдёшь с Бледным. Мы следом.
Бледный и в самом деле был бледным. Его красные глаза выдавали в нём нечеловеческую кровь, он был молчалив и серьёзен. Угловатое лицо не выражало никаких эмоций. Но я помнил, как он по-дружески общался с Гиллертом, а это значит — в своём кругу он вполне общителен.
Лучник нахохлившейся вороной сидел на перевёрнутом на бок бочонке наблюдая за крепостью. Но стоило лидеру отдать приказ, поднялся и молча пошёл вниз, неслышно ступая по каменным ступеням лестницы. Его угольно чёрный плащ был странен и напоминал торчащие перья. Состоящий из капюшона переходящего в многочисленные, разномастные ленты, именно он придавал Бледному такой вид.
— Грач!
Я хотел последовать за красноглазым, но меня остановил окрик жрицы. Вместе с Роктой-кудесником они ждали меня у зубцов внешней стены.
— Твои вещи… это ведь их мы нашли в башне?
Голос чародея всё так же скрипел и теперь я начинал думать, что дело не только в его возрасте. Возможно, имела место старая, не вылеченная вовремя травма.
— Да, и мне бы хотелось их вернуть.
Гиллерт и Анника подтянулись ближе. Вбитая в меня тысячей невзгод подозрительность, заставляла нервничать. И лишь меч на поясе, внушал хоть какую-то уверенность.
— Позволь мне поинтересоваться… Ты не взял некоторые из них с собой… Почему? Это трофеи?
Я не видел смысла утаивать информацию и поэтому ответил правду:
— Да, они достались мне во время странствий.
— И ты не знаешь назначения этих предметов или не умеешь с ними обращаться?
Я понимал куда клонит маг и потому ухмыльнулся:
— Тем не менее они мои и вы их вернёте.
Гиллерт вмешался в разговор:
— Не выпускай иголки парень, одно дело делаем.
— Думаю, ты бы на моём месте тоже потребовал возврат.
Я аккуратно положил ладонь на эфес клинка, обстановка становилась мрачноватой. Но Соня попыталась её разрядить:
— Мы всё тебе вернём. Этот разговор уходит в сторону, которая мне не по душе. Рокта хотел спросить разрешения использовать твои вещи этой ночью. Перчатка может помочь ему.
Я сразу понял о какой перчатке идёт речь. Из личных вещей Иви, со знаком водоворота.
Встретившись с каждым из спутников взглядом, я ответил:
— Одна ночь.
Гиллерт облегчённо вздохнул и хлопнул меня по плечу:
— Одна ночь! Ты определённо мне нравишься парень! — И тут же продолжил, обращаясь к кудеснику — Времени мало, пора раскрыть наши глаза, иначе нас перебьют в темноте как кутят.
Реагируя на слова горца, кудесник произнёс зубодробительную тарабарщину и стукнул узловатым посохом по каменному полу внешней стены. В мою нейронную сеть просочилась искорка чужой энергии, а аспекты один за другим возложили руки на посох.
— Не тяни парень, нам нужно спешить!
Рыжебородый кивнул на посох, за который держался, и я последовал общему примеру.
— Онимартус, ковико, симлэ!
Кудесник ещё раз стукнул кончиком посоха по камням, и наши глаза раскрылись…
* * *
Кошачье зрение — занятная штука. Темнота приобретает глубину, куски прошлогодней травы между куч не до конца растаявшего снега изгибаются на периферии взгляда подобно языкам пламени.
Кулак нашего отряда шёл позади. Гиллерт, кудесник, жрица и замыкающей — Анника. Мы с Бледным перебегая от тени к тени, бесшумно скользнули в центральный коридор крепости и вышли к лестнице, оставляя остальным знаки.
Их чертил Бледный куском мела, указывая отряду направление.
Брошенная твердыня безмолвно следила за нами глазами выцветших картин. Мрачно хмурилась складками пыльных, обвисших гобеленов, и улыбалась гнилой улыбкой ржавых решёток.
Я вёл красноглазого лучника уже пройденным единожды маршрутом. Сквозь холодные коридоры к залу местного владыки, а оттуда к центральной башне, где некогда сражался с призраком и потерял свой меч.
Происходящее было мне по душе. Если не можешь бежать — сражайся. А бежать мы точно не могли. Неутомимая нежить не тот «пёс» что отстанет от человека.
Пересекая тронный зал с приметным рисунком звёздного неба, я видел, как разгораются осветительные кристаллы, вмурованные в пол и подражающие рисунку созвездий.
А ещё — я слышал…
Неясный шум что раздавался из-за гобелена, который скрывал за собой вход в центральную башню. Горловой клёкот, скрип и скрежет, странные и страшные звуки заставляющие сердце колотиться сильнее.
Обменявшись взглядами с Бледным, я поспешил перебежать зал, в то время пока он остался у входа и наложил на свой короткий лук стрелу, чей наконечник поблескивал голубоватым свечением.
Прижавшись к стене, я прислушался и понял, что моя решимость тает с каждой секундой. Ток крови ускорил свой бег, в ушах набатом колотился пульс. Внезапно протянуть руку к гобелену и откинуть его в сторону стало почти невыполнимой задачей.
Давление страха было почти живым.
Чувствуя, как на лбу собирается испарина я оскалился и отдёрнул ткань. Никто не напал на меня, не рванул за куртку утаскивая на спираль внутренней лестницы, и не завизжал в лицо скаля белые клыки… но они были уже близко.
Смрадная вонь немытых тел и тлена поселилась в моих ноздрях. Какофония звуков толкала в грудь подобно ветру и приказывала бежать прочь, забиться в какой-нибудь угол и молиться, сгорая от страха.
Шаг вперёд на непослушных ногах совпал с судорогой, прокатившейся по моей щеке. Страх злил меня, раздражал и мешал. Но он сменился удивлением, как только я заглянул в бездну…
Они все были здесь. Сонные, медлительные, заторможенные. Медленно карабкающиеся вверх и шипящие друг на друга. Я видел это живое покрывало всего мгновенье, но этого хватило, чтобы стремглав броситься обратно.
— Подожди.
Голос из бездны посреди башни заставил меня споткнуться и остановиться. Женский и такой приятный он вымывал из мыслей весь ужас и панику.
— Останься со мной. Не уходи.
Я замер удерживая одной рукой тяжёлый гобелен закрывающий проход. Опустил меч, зная, что мне ничего не угрожает.
Она шагнула ко мне из пустоты в тот самый миг, когда солнце окончательно закатилось, а на смену сумраку пришла полноценная ночь. Ярко красным туманом скользнула ближе, обрела форму и зашелестела платьем. Встретившись с её карими глазами, я больше не мог отвести взгляд.
Самая прекрасная женщина на свете почтила меня своим присутствием.
Где-то далеко-далеко что-то щёлкнуло, и тронув меня за ухо пронеслось к моей возлюбленной. Левый из двух прекрасных глаз исчез, и вместе с его исчезновением наваждение испарилось. На меня обрушились запахи и звуки, а бледная упырица, что стояла в какой-то паре шагов раздражённо оскалилась, выдирая из своей глазницы стрелу.
— Ах!
Не смея повернуться к ней спиной, я попятился, выставив перед собой меч. Маратис — та, что увела в глубины склепа кучу народа, лично пожаловала к нам навстречу. Но, к моему удивлению, преследовать меня не стала. Лишь тепло улыбнулась и шагнула обратно в бездну, даруя своим слугам возможность насладиться нашей плотью.
Я бросился бежать со всей прытью, на которую был способен, но вряд ли бы сумел избежать смерти не подойди в этот момент к залу костяк отряда.
От входа в зал в мою сторону летели стрелы. Бледный прикрывал меня, но легче от этого не становилось. Я бежал вперёд слыша, как шипящая орда выродков наступает мне на пятки.
Они выплеснулись из-за гобелена сплошным потоком изменённых тел, чёрных когтей и белоснежных клыков. И это цунами с лёгкостью бы нас смело не шагни в зал Соня.
Засверкавший в её руках нестерпимо яркий свет рассказал мне о том, что будет дальше. В последнем, самом сильном рывке я бросился на пол и успел закрыть глаза ещё до того, как слепящая вспышка накрыла окружающее пространство.
Визг тварей взметнулся к потолку, золотистый купол защитного заклинания отгородил меня и остальных от прорвавшейся в зал нежити. Авангард, десяток самых прытких вурдалаков уже затихали, в последних судорогах корчась на полу. Их плоть пылала и разваливалась красными углями, промеж которых чернели закопченные кости.
