а потом и саму реликвию, если она вообще существует. Теган обещал подумать, кто из его знатных друзей смог бы помочь, если затея с Урной не удастся, но на то, чтобы с ними связаться и договориться тоже уйдет время.
Лелиана не нашла ничего лучшего, чем исполнить хозяевам замка новую балладу о любви, и Алистер не знал, куда девать глаза, так что даже не услышал -- было ли в ней что-то про красавца-эльфа. Вот с тем, что героиня обладала неизъяснимой прелестью, он был абсолютно согласен, насчет доброго и кроткого нрава поспорил бы, буде кто поинтересовался его мнением, а на описании героя просто тихо вышел из зала, про себя удивляясь, как это у Элиссы получалось сидеть, изображая на лице доброжелательный интерес.
Алистер закрылся в комнате, твердо намереваясь не высовывать носа самое малое неделю, и как раз метался от стены к стене, борясь с искушением что-либо сломать, когда в дверь осторожно постучали. Он распахнул створку, собираясь высказать все, что думает о тех, кто ломится в чужие спальни посередь ночи. На самом деле до ночи было еще далеко, но Алистера это не интересовало. Через порог шмыгнула Элисса, прислонилась к стене. На лице девушки отчетливо боролись злость и веселье. Веселье победило.
-- Я точно подсыплю Лелиане той травки, которую Морриган набрала для Огрена, -- сказала она отсмеявшись.
Алистер вспомнил, как Огрен то и дело сворачивал с дороги, потом несясь за ними вприпрыжку.
-- Так это он не сам что-то съел?
Элисса ойкнула, зажимая рот ладонью.
-- Ну говори уж, раз проболталась.
-- Огрен попытался ущипнуть ее за...
-- Задницу, -- развеселился Алистер. -- Удивляюсь ее милосердию.
-- Он не успел. Но вместо того чтобы сделать вид, будто ничего не было, решил выразить свое восхищение на словах.
Алистер представил, как в устах Огрена могло звучать "выражение восхищения" и развеселился еще пуще.
-- И?
-- От пинка увернулся и поспешно ретировался. Но Морриган злопамятна.
-- И я ее понимаю, -- сказал Алистер, отсмеявшись. -- Если Лелиана вдруг прихворнет, сделаю вид, что ничего не знаю.
Элисса хихикнула.
-- Им понравилось. На страданиях отвергнутого эльфа Изольда прослезилась.
-- Надеюсь, ты не поверила в эти... страдания?
-- Баллада не должна быть правдивой. Она должна бередить сердца -- и это Лелиана умеет, что бы я ни думала по поводу... источника ее вдохновения.
Алистер придвинулся ближе, заглядывая в смеющиеся глаза:
-- Она была правдива -- там, где про красоту юной девы.
Элисса коснулась его щеки, не отводя взгляд.
-- Там, где про прекрасного лицом и душой воина -- тоже.
-- А вот это бессовестная ложь, -- прошептал он в полураскрытые губы. -- И не спорь.
Он подхватил ее на руки, опустил на кровать, помедлил -- не испугается ли, не оттолкнет -- но Элисса обвила руками его шею, и скоро все баллады на свете стали не важны. Остался лишь стук сердца, неровное дыхание и звонкий девичий вскрик.
========== 23 ==========
Алистер не слишком верил, что утерянная святыня вообще существовала. Еще меньше он верил в чудесные исцеления. К добру или к худу, но вышло, что чуду все равно -- верят в него или нет. Оно просто случается. Даже когда Алистер пересыпал щепоть праха из найденной урны в кисет, он не мог до конца уверовать. Рядом плакала от восторга Лелиана, шептала молитвы Винн и даже неугомонный эльф подозрительно притих -- а он так и не мог в полной мере осознать, что прямо сейчас, он, Алистер, действительно держат в руках частицу Священного Праха Пророчицы. Не то, чтобы он когда-либо разуверился, напротив. Просто посреди Мора, крови и обыденных забот вдруг обнаружить, что держишь в руках частицу Вечности было... невыносимо.
Но Эамон пришел в себя, едва кисет с частицей праха коснулся лба, и в чудо пришлось поверить. Правда, известие о Конноре и демоне едва снова не уложило эрла, и пришлось звать Винн, но в конце концов, все обошлось. Жажда жизни и жажда деятельности у Эамона били через край, несмотря на болезнь и почтенный возраст -- едва поднявшись с постели и передвигаясь лишь с поддержкой, он потребовал немедленно отправляться в Денерим, пока "узурпатор" не отправил весь Ферелден под хвоста Архидемону. Причем, в буквальном смысле. Многие банны не признали Логэйна регентом, и, будучи солдатом до мозга костей, тот не удержался от самого простого решения. Гражданская война в разгар Мора -- сама эта мысль никак не умещалась у Алистера в голове. До распрей ли тут, если вскоре окажется, что делить уже нечего и некому, потому что на опоганенной скверной земле не останется ничего живого. Но сколько он ни пытался поделиться своим недоумением, Эамон лишь советовал избавиться от наивности, а Элисса смеялась -- что какой-то там Мор по сравнению с перспективой полной и окончательной потери власти?
Эамон поселил их в своем денеримском особняке, сам почти все время пропадая у влиятельных знакомых. Частенько он брал с собой тэйрну Кусланд, и Алистер никак не мог понять, почему седовласый эрл не только обращается с юницей как с равной, но и всерьез советуется. Впрочем, похоже, что Элисса могла найти общий язык с кем угодно. Если давала себе труд сделать это, разумеется. Винн коротала время в библиотеке, Огрен -- на кухне, сравнивая сорта эля и прелести служанок, а сам Алистер с Лелианой и Зевраном развлекались, болтаясь по трактирам. Удивительно, сколько интересного может узнать и увидеть троица недорогих наемников. Жаль только, увиденное Алистера совершенно не радовало. Он бывал в Денериме вскоре после Посвящения, и помнил его щедрым и безопасным. Нынешний Денерим походил на голодного шакала. Грязь и нищета, стоит лишь пройти несколько улиц от Дворцового квартала, уличные грабители -- причем тех, кто вышел на промысел и тех, кто просто искал повода сорвать злость на том, кто послабее, примерно поровну. Впрочем, и в богатых кварталах люди походили на пересушенную солому, готовую вспыхнуть даже просто от слишком яркого солнца. Век расшатался, и скверней всего, что Алистер
