– Я объясню, – откликнулся Иашт. – Мне удалось добыть информацию, что в Фегриде появился новый шпион Уларата. О нем еще никто не знает, кроме меня. Но скоро узнают. Поэтому считаю, что нужно немедленно воспользоваться ситуацией.
– Очередным шпионом никого не удивишь, – сказала Мирена. – Их тут столько, что просто кишат. Особенно уларатских. Об этом известно всем.
– Именно что кишат, именно, – произнес Иашт. – И ничего не вызывают, кроме раздражения. Но это до поры до времени. Пока они не перешли границы дозволенного. А мой план направлен как раз на то, чтобы помочь им эти границы перейти.
– Какой план? – прямо спросил Мерт.
– При дворе прошел слух, что во дворце в комнате одной из служанок-рабынь расположен тайник императора Муканта.
– Это правда? – быстро спросил вор.
– Конечно нет, – ответил Иашт. – Этот слух я сам распустил. Он достаточно нелеп, чтобы в него поверили.
– И какая от него польза? – скептически спросила Мирена.
– К этому я уже приближаюсь. Предлагаю уважаемому Рангелу Мерту пробраться в эту комнату, пошарить там, создав иллюзию обыска, нанести небольшой вред здоровью служанки, а потом исчезнуть, случайно оставив улику. Несколько ворсин вот этой ткани.
Иашт осторожно достал из ящика стола какой-то фиолетово-красный лоскут.
– Это часть одежды нового шпиона, о котором я говорил. Добыл ее только сегодня. Ткань и цвет настолько характерны, что по ним можно запросто установить личность.
– Даже если я «случайно» зацеплюсь за что-нибудь халатом или камзолом, то на предмете останется лишь несколько нитей, – сказал Мерт. – Если больше, то все поймут, что лоскут подброшен.
– Несколько нитей и нужно, – улыбнулся Иашт. – Пусть их будет так мало, что даже никто не заметит при поверхностном осмотре!
Мерт и Мирена переглянулись. Они не могли понять сути дела.
– Разве кто-то будет устраивать скрупулезное изучение комнаты рабыни? – спросила тагга. – Даже если они сопоставят нападение со слухами о тайнике, в лучшем случае просто взглянут – и все. Подумаешь, невидаль: на рабыню напали. Что-то ты, Иашт, перемудрил. Лучше бы распустил слух, что этот тайник находится в комнате какой-нибудь даллы. Тогда бы ишибы императора скорее всего подробно все осмотрели и установили личность шпиона.
Иашт не казался огорченным критикой Мирены. Напротив, он довольно потер руки.
– При обыске в этой комнате и нападении на эту рабыню будут искать почище, чем при ограблении любой даллы. Уж поверьте мне. Тут все продумано.
– Так там все-таки есть тайник? – переспросил Мерт. – Если есть настоящий императорский тайник, то это меняет дело. Конечно, будут искать!
– Нет, тайника нет. Все дело в рабыне.
– Она что, любимая наложница Муканта? – хихикнула Мирена. – Но даже ради какой-то наложницы вряд ли начнется суматоха.
– Ну какая из нее наложница? Она – старуха.
– Тогда не понимаю, – высказался Мерт. – Почему будут искать да так тщательно, что найдут даже нити?
– Просто нужно постараться нанести небольшой вред этой служанке, – продолжал гнуть свое Иашт. – Например, пусть при нападении сломает руку или ногу или просто сильно ушибется. Ее, конечно, вылечат, но произошедшее должно выглядеть как наглое покушение на жизнь возможного свидетеля. Но ни в коем случае нельзя убивать! Если просто нанести вред, то это приведет императора в бешенство. В этом я уверен. А вот если убить, то даже не знаю, что будет. Здесь уже непредсказуемость. Тогда может достаться всем, а не только шпионам Уларата.
– Да кто она такая, эта рабыня, чтобы из-за нее император впадал в бешенство? – удивилась Мирена. – Даже если она много лет служит во дворце и он к ней привык, все равно не будет такой реакции! Он расстроится, возможно, потому что во дворце непонятно что происходит, но разве станет мстить всем шпионам Уларата?
– Станет, тагга, еще как станет. Ты не очень много времени провела в Иендерте и не знаешь некоторых вещей. Эта служанка непростая. Ее комната не охраняется, но никто во всем Фегриде не посмел бы причинить ей хоть какой-то вред. Если он, конечно, не сумасшедший. Дураков нет, но благодаря нам они появятся! Вот увидите, что произойдет! А я уж позабочусь о том, чтобы личность шпиона установили, но допросить его не смогли.
– Иашт, – медленно произнес Мерт. – Кажется, ты все-таки забыл сказать нам, кто такая эта служанка-рабыня. Хотя мы спросили уже три раза.
– Неужели забыл? – притворно удивился ишиб. – Надо же!
– Иашт! Говори! – воскликнула Мирена.
– Эта служанка, эта рабыня, – ишиб патетически простер руки к собеседникам, – на самом деле не просто рабыня. Она – кормилица императора. Мукант убьет любого, кто осмелится напасть на нее, а заодно убьет и тех, кто случайно окажется рядом. Это – беспроигрышный ход! После этого император точно забудет о Раниге на некоторое время. Я не просто так просидел тут столько времени. Я готовился к чему-то подобному.
Красивая женщина попадает в передряги лишь с одной целью: чтобы милостиво позволить мужчине ее спасти.
Из рассуждений Верховного ишиба Аррала, стоящего на краю трясины и наблюдающего за тонущей дворянкой
Украшают ли женщин странности? Михаил мог ответить на этот вопрос положительно, если, конечно, иметь в виду странности не очень большие. Он считал, что женщина должна запоминаться. Все ее поведение в идеале может быть подчинено лишь одной цели: заставить мужчину непрерывно думать о смысле непредсказуемых поступков. Конечно, это получится лишь в том случае, если действия женщины лишены явной нелепости. Своим поведением женщина захватывает мысли мужчины, а потом и его чувства. Это нормально. Неприятности начинаются тогда, когда мужчина и так уже принадлежит женщине, а проблемы со странностями продолжаются. Не каждая женщина может остановиться вовремя, но лишь по той причине, что подобным образом действует интуитивно. Многие не осознают в полной мере смысла своих поступков, поэтому не способны изменить поведение.
Анелия была исключением из этого правила. Почему-то Михаил не сомневался, что она все прекрасно понимает. Но не останавливается. Принцесса мастерски чередовала периоды хорошего отношения к своему жениху с проявлениями крайней холодности. Она могла демонстративно обидеться на какую-то мелочь или не обратить внимания на действительный повод для обиды. Король с трудом сдерживался, чтобы не нарушить свой главный принцип, которым он успешно руководствовался в общении с женщинами: «С глаз долой – из мыслей вон». Хотя, конечно, нельзя исключить, что принцесса догадывалась о существовании этого принципа и прикладывала все усилия, чтобы сделать его недействительным.
