– Конечно, тебе придётся держать себя в руках, – сказал Хавк. – И вкладывать в плетения как можно меньше аумы. Но со временем ты привыкнешь и научишься. Я буду внимательно наблюдать за тобой на моих практических занятиях.
– Профессор, – Гордон посмотрел на Датсона, – Значит, теперь вы будете меня обучать? Вы сказали, что начнёте обучать меня лично, когда я накоплю достаточно аумы.
– Я правда так сказал? – недоверчиво прищурился Датсон.
Гордон утвердительно кивнул, и Эли сбоку тоже закивала, подтверждая слова брата.
– Ну ладно, ладно. Раз сказал, значит буду. Только не сейчас, разумеется. Завтра я улетаю по делам примерно на неделю, а после мы поговорим об этом. Всем спокойной ночи, – с этими словами Датсон вышел из кабинета.
Гордон не смог сдержать улыбку. Это можно было считать безоговорочной победой, в их с Датсоном маленьком состязании.
– Извините, но и мне пора, – поднялся со своего места Ньюман. – Уже поздно, пора вернуться в свой корпус. Я уверен, что мои сорванцы не лягут спать, пока я не расскажу им, что здесь произошло.
– Да, мои тоже, – хмуро буркнул Хавк. – Я тоже пойду.
Боули был занят тем, что тряс перевёрнутой горлом вниз фляжкой, и его лицо выражало недоумённую досаду.
– Да я тож пойду, пжалуй, – сказал Боули и, шатаясь, вышел. Гордон вообще не очень понял, зачем он приходил
– Паркер, за мной, – бросил Хавк, обернувшись на пороге.
– Профессор, ну пожалуйста, – сложил ладошки в притворной молитве Патрик. – Можно я ещё ненадолго задержусь?
– Не вздумай опоздать к вечернему построению! – строго наказал Хавк и вышел.
В кабинете остались только Гордон, Эли и Патрик. Каждому из них было что сказать, но никто не представлял с чего начать. Первой нашлась Эли:
– Гордон, но как? Сначала ты не смог даже стакан нагреть, а потом резко…
– Эли, неужели ты ещё не поняла? – в возбуждении спросил Гордон и, достав часы, положил их на стол.
– Часы? – удивилась Эли. – Причём здесь часы?
– Сломанные часы, – поправил её Патрик, скептически скрестив руки на груди. – Я тоже что-то не понимаю.
– Я не знаю, как это работает, но я вспомнил кое-что. До того как на нас напал ферос, я пытался отмыть кровь со своей руки, но она попала под браслет часов. Тогда я снял часы и положил их в карман. А уже через минуту, у меня было достаточно аумы, чтобы исполнить очень мощное тёмное плетение. Я уже тогда задавался вопросом, как мне это удалось, если у меня так мало аумы. Затем я очнулся в постели. У меня взяли кровь и увидели что у меня крошечные запасы аумы. И это не удивительно, ведь часы тогда уже были на мне. Наверное, Лили одела их на мою руку. И сегодня, едва я снял часы, как почувствовал небывалый прилив сил, а дальше вы и сами видели.
– То есть, часы лишают тебя аумы? – спросил по-прежнему скептически настроенный Патрик.
– Давай проверим? – с вызовом ответил Гордон, и протянул часы Патрику.
Патрик, секунду поколебавшись, принял их и надел. Едва он застегнул браслет, как тут же начал оседать на пол. Гордон и Эли быстро подхватили его, не позволив упасть на пол.
– Что с ним? – встревожилась Эли.
– Снимите, – едва слышно прохрипел Патрик, у которого уже начали закатываться глаза. – Снимите их с меня!
Гордон поспешно расстегнул браслет, и сунул часы обратно в карман. Патрик часто дышал, сильно побледнел, и не мог самостоятельно держаться на ногах. Когда он немного пришёл в себя, он с опаской посмотрел на Гордона.
– Как ты носишь на себе эту штуку? Она из меня чуть жизнь не вытянула. – Патрик оттянул блокировку на проводнике, и дрожащими пальцами попытался сделать светящийся шарик, но ничего не произошло. – Всю ауму высосало. Подчистую! Как будто высушило всего изнутри.
Гордон удивился и, надев часы, почувствовал лишь слабый наплыв усталости, только и всего. Эли также попробовала их надеть. Но едва коснувшись запястьем внутренней стороны часов, она отдёрнула руку, как будто обожглась. Оказалось, что из присутствующих лишь Гордон мог без последствий их надевать. Но почему часы так странно действовали на остальных, он не знал. Странно всё это.
В конце концов, Патрик уговорил Гордона разобрать часы, и осмотреть их содержимое. Внутри Гордона любопытство долго боролось со страхом испортить отцовские часы, но любопытство победило. Внутри часов не оказалось никаких механизмов, лишь осколок металла треугольной формы. Осколок был остро заточен с одной стороны, и отливал кроваво-алыми бликами. Увидев его, Патрик впал в панику и бешено затараторил:
– Вот ведь блин, где ты это достал? Нет, не отвечай, я даже знать не хочу! Спрячь и никому не показывай! И я… я тоже ничего не видел.
– Почему? Ты вообще о чём? – оторопел от такой тирады Гордон.
– Он ещё спрашивает. Это же демонит! Тебя и так считают причастным к тёмной магии. А если кто-то узнает, что ты носишь с собой демонский металл, тебе конец! Прошлые гонения покажутся тебе райскими деньками, уж ты мне поверь.
– Но почему? – не отставал Гордон. – Что такого в этом металле?
– Он проклят понимаешь? Поговаривают, он не только ауму из людей высасывает, но и душу. Я тоже раньше думал что бред, пока сам часы не одел. Спрячь их, а лучше выкинь.
Но Гордон не мог выкинуть единственную вещь, доставшуюся ему от родителей. Возможно, этот осколок что-то значит, и может многое рассказать о прошлом Гордона. Он спрятал осколок демонита обратно в часы, собрал их и вновь спрятал в карман.
– Я ношу часы столько, сколько себя помню, – пожал плечами Гордон. – Как минимум лет десять. Душа вроде на месте.
Мысли о том, что какая-то железяка может высосать у него душу, казалась абсурдной. Но на лице Патрика появилось понимание.
– А, ну это многое объясняет. – сказал тот.
– Что объясняет?
– Теперь понятно откуда у тебя столько аумы. Она же постоянно вытягивалась демонитом. И твоему организму приходилось постоянно учиться вырабатывать всё больше и больше аумы. Всё быстрее и быстрее. Как будто ты всё это время тренировался в магии, на пределе своих сил. И днём и ночью. Это всё равно, что с рождения ходить со стокилограммовой штангой на плечах. Конечно, сначала тяжело, а потом даже не заметишь её веса.
Гордон молча обдумывал сказанное Патриком. Его слова были логичны и, действительно, многое объясняли. Позже, когда Патрик окончательно пришёл в себя после примерки часов, и смог самостоятельно передвигаться, он воскликнул:
– Ой, я же опаздываю на построение! До завтра! – и поспешил в корпус курсантов.
Эли и Гордон переглянулись.
