Сперва демон не ответил, а его тень утонула в складках шатра.
— Августас приказал сворачивать лагерь. Он желает отправляться немедленно, как только сборы будут закончены, будь то днём или ночью.
Ксазакс по-прежнему молчал. Галеона остановилась — тишина эта ей совершенно не нравилась. Богомол вечно бубнил что-то, никогда не держал свой язык на привязи.
— Что такое? Что это с тобой?
— Куда направятся поиски? — внезапно спросила тень.
— Как это «куда»? В Лат Голейн, конечно.
Демон, казалось, размышлял над её словами.
— Да, этот пойдёт в Лат Голейн. Да… так, наверное, лучше всего…
Она шагнула к тени.
— Да что с тобой творится? Где ты был? — И когда он не ответил, ведьма, свирепея, направилась в угол палатки. — Либо отвечай мне, либо…
— Прочь!
Демон вырвался из тени и в полный рост навис над женщиной. Галеона вздохнула, попятилась, споткнулась и упала на валяющиеся повсюду подушки.
Рядом стояла смерть в образе адского насекомого с горящими жёлтыми глазами и быстро щёлкающими жвалами. Когти и серповидные придатки остановились в дюйме — не больше! — от лица Галеоны.
— Прекрати болтать и держись подальше от этого! Лат Голейн, как мы и договорились! И разговаривать мы больше не будем, пока я не захочу!
С этим воплем Ксазакс снова забился в тёмный угол, его тело растаяло, а тень потускнела. Несколько секунд — и о присутствии демона говорил лишь размытый силуэт на холстине.
Однако Галеона не пошевелилась, она так и лежала там, куда упала, пока не уверилась, что богомол больше не выпрыгнет. Откатившись подальше от угла, в котором скрылась в засаде тень, колдунья поднялась. Она подошла слишком близко к смерти, к медленной, мучительной смерти.
Ксазакс больше не издал ни звука, ни шороха. Галеона не помнила, чтобы демон когда-нибудь вёл себя так. Несмотря на заключённый между ними договор, он бы с радостью проткнул её насквозь, если бы она не повиновалась мгновенно, — а уж этого-то женщина никогда не забудет. Разорвать их соглашение было невозможно ни одной из сторон — единственная причина, по которой они так долго терпели друг друга. Если Ксазакс добровольно рискнул последствиями, решив покончить разом и с договором, и с ней, Галеоне надлежит как можно быстрее избавиться от него… а это означает избрать либо генерала, либо придурка. По крайней мере, мужчинами-то она управлять умеет.
Колдунья продолжила складывать в сундук занимательные вещицы, наполняющие палатку, ни на миг не прекратив обдумывать поступок демона. Кроме того, что теперь она осознала риск разрыва их соглашения, попытка нападения родила вопрос, на который Галеона очень хотела бы получить ответа Он прояснил бы не только причину возмутительной реакции Ксазакса, но и объяснил бы эмоции, никогда прежде не обуревавшие богомола.
Интересно, что могло настолько напугать демона?
О том, что Норрек Вижаран всё-таки не погиб, ему сообщила мучительная боль, скрючившая тело. К тому же он способен дышать, а значит, не упал в море, а ударился о палубу. Почему он не сломал себе шею, а заодно и все остальные кости? Тут Норрек мог только подозревать вину проклятых доспехов Бартука. Они уже спасли его от демонического чудовища; а уж простое падение для них наверняка что-то вроде детской игры.
В глубине сердца боевой ветеран почти желал, чтобы латы в этой игре проиграли. Тогда, по крайней мере, он был бы избавлен от ночных кошмаров и прочих ужасов.
Норрек открыл глаза и увидел, что лежит в своей каюте. Только две силы могли притащить его сюда, и одна из них — доспехи. Однако после расправы с дьявольским кальмаром они, похоже, ослабели и вряд ли способны на такие подвиги. Норрек и сам чувствовал себя выжатым как лимон, и это чудо, что он вообще может шевелиться. Слабость была такая, что вымотанному солдату казалось, что либо доспехи, либо морская тварь каким-то образом высосали из него часть жизни. Тут дверь со скрипом открылась и в крохотную каюту, хромая, ввалился капитан Каско с миской в руках. Из лоханки струился аромат, который Норрек нашёл манящим и отталкивающим одновременно.
— Проснуться! Добро! Не пропадать еде! — Не дожидаясь, когда солдат поднимется, подобный мумии моряк пихнул ему миску.
Норрек с трудом сел.
— Спасибо.
В ответ капитан буркнул что-то неразборчивое.
— Долго я был в отключке?
Каско задумался над вопросом, вероятно, разбираясь, правильно ли понял его.
— День. Чуть больше.
— А как корабль? Эта тварь сильно повредила его?
Снова пауза.
— Корабль всегда повредить… но может плыть, да.
— А как мы сможем плыть в шторм, если никого из команды не осталось?
Капитан нахмурился. Норрек решил, что наконец задал вопрос, на который у Каско нет подходящего ответа. Конечно, без экипажа много не наплаваешь. Вероятно, «Ястребиный огонь» будет кружить, подгоняемый случайными ветрами и волнами. Пусть они пережили нападение левиафана, но это не значит, что они доберутся до Лат Голейна.
Левиафан… Воспоминания Норрека о случившемся были столь шокирующими, что солдат даже спросил у Каско, правда ли то, что он видел.
Капитан пожал плечами:
— Видеть ты падать… видеть падать Морской Ведьм.
Моряк-иноземец, очевидно, решил, что то, с чем они столкнулись, было легендарным чудовищем, истории о котором часто рассказывают матросы. Норрек же был уверен в обратном — после его столкновений с бесами и крылатым монстром в таверне он знал, что тут тоже проявила себя демоническая сила, но на этот раз вызванная не его магическими доспехами.
Легенды о чёрной славе Бартука гласили, что сперва он был пешкой в игре адских сил, затем колдуном, которого те же силы уважали и боялись; и вёл он легион демонов, дабы подчинить своей власти все и вся. Но нигде не говорилось, что могут чувствовать великие демоны, когда захватывают их силу. А что, если они заметили исчезновение доспехов из гробницы и испугались, что призрак Бартука захочет восстановить свою власть над их родом?
Нелепые мысли колотились в голове, но всё же лучше озаботиться своим положением. Корабль без команды продолжит дрейфовать по Морям-Близнецам, обрекая двоих несчастных на медленную смерть, либо наконец затонет при одном из порывов этого бесконечного шторма.
— Я не моряк, — сообщил Норрек Каско между двумя глотками. — Но покажи мне, что я могу сделать, и я помогу. Нам надо вернуть корабль на курс.
Каско фыркнул:
— Сделать и так довольно! Что ещё? Что ещё?
Отношение капитана не только задело Норрека, но и разозлило его. Он знал, что в случившемся есть его вина — или, скорее, его доспехов, — но свою помощь он предлагал искренне. Норрек сомневался, что латы помешают ему в этом; в конце концов, это ведь именно им очень нужно попасть в Лат Голейн.
