Незавидность своего положения тот осознал сразу. В отсутствие щита, топор являлся слабым отпором для трех мечей. Сколь бы крепким ни было его деревянное древко, держать удары заточенной стали оно было не в состоянии. Нож тоже не входил в число лучших вариантов. Лук он уже не успевал выдернуть из-за плеча… Единственное, что Шенгар мог противопоставить мечам, была его собственная ловкость и верткость. Идея не самая приятная: устрашающей силы и массивности взрослого орка он еще не приобрел, но преимущество в скорости было уже не в его пользу. И лишь мрачная решимость бороться до последнего однозначно стояла на его стороне.
Эльфы налетели гурьбой.
Первый удар Шенгар принял на топорище, двумя руками выставив перед собой свое единственное оружие. Дерево противно заскрипело, но устояло. Шенгар позволил лезвию скользнуть дальше - и со звоном упереться в обух топора. Поскольку эльф был слабее, высвободить заклиненное оружие оказалось непростой задачей, и Шенгар от души пнул его коленом в живот. Обратным движением он успел садануть по ноге противнику, заходящему справа (эльф охнул и рухнул на одно колено), а потом отпустил левую руку с топора и хорошенько засветил первому нападающему в глаз.
Третий эльф, так и не успевший принять участие в сражении, ошеломленно хлопал ресницами, не веря в то, что оба его товарища оказались выведены из боя в первые же его мгновения. Шенгар не стал ждать, пока тот придет в себя, и пустился наутек.
Обогнать легконогих эльфов на ровной местности не стоило даже мечтать. Но горы с их ограниченной видимостью давали ему шанс. Длинноухие не могли преследовать по запаху, а значит, было достаточно скрыться от их глаз - а уж прятаться и путать следы Шенгар умел в совершенстве.
Чего явно не хватало его неожиданным противникам, так это опыта хорошей драки "все против всех", без которой не обходилось ни одно мероприятие, где собиралось больше полусотни орков. Шенгар с нежностью припомнил бесчисленные свалки, в которых принимал активное участие.
Он как раз подумал о том, что легко отделался, когда мощный удар в бедро буквально рванул ногу вперед. Шенгар пошатнулся, но не упал, удержавшись руками. Краем глаза он заметил в ноге что-то странное, но рассматривать не было времени.
Он обернулся, чтобы встретиться с противником лицом к лицу…
Вторая стрела должна была поразить его прямо в сердце. Вместо этого она пробила толстую дубленую шкуру и мех безрукавки и вонзилась между ребер справа.
Четвертый эльф стоял на пригорке, с которого спустилась и предыдущая троица, с большим луком в руках. Видимо, две стрелы он сразу держал наготове, а теперь тянулся к колчану за третьей. Это краткое мгновение дало небольшую передышку.
Шенгар тихо выругался и тяжелым мешком рухнул в ближайшую расщелину. Только сейчас он почувствовал стрелу, засевшую в ноге: она зацепилась оперением о камень, и дала о себе знать - нет, не болью, а ощущением досадной помехи.
Стрела прошла насквозь. "Хотя бы не застрянет внутри наконечник", - подумал Шенгар и, взявшись за древко со стороны оперения, обломал его так коротко, как сумел.
Хуже дела обстояли с той, что торчала в груди. Но позаботиться о втором мешающем "украшении" ему не дали подоспевшие мечники.
Боли он не чувствовал до сих пор. В голове все как-то странно плыло. Чувства обострились до предела, движения же наоборот потеряли точность. Ребра словно охватывали невидимые оковы - с каждым вдохом все сильнее и сильнее.
Первого эльфа он угостил ножом, метнув с расстояния в несколько метров. Стрела мешала нормально прицелиться: рана, полученная эльфом не была смертельной и даже опасной. И все же, нож, воткнувшийся в руку, сильно охладил его боевой пыл.
Его двое товарищей устремились вперед. С трудом Шенгар осознавал, что делает. Тело двигалось отдельно от разума. Сознание как будто не принимало участия в схватке - только механически отмечало происходящее. Вот топор вгрызается в плоть врага, сокрушая мясо и кости - а краткое мгновение спустя уже летит сверкающей дугой, срубленный с топорища точным ударом эльфийского клинка. Вот он швыряет в лицо противнику остатки древка и хватается за древнейшее оружие всех народов: камень. Но и это спасает ненадолго. Вот холодное стальное жало в очередной раз пронзает его израненное тело…
Черные круги перед глазами рассыпались алыми искрами, как разворошенный костер, мешали видеть. "Не дождетесь", - упрямо решил Шенгар, проваливаясь во тьму.
- Это ложь! - визгливо кричал Барги, размахивая руками. - Гнусная клевета предателя!
На вождя было страшно смотреть. Орки до старости отличались отменным здоровьем, и большинство недугов, подстерегающих пожилого человека, им было неведомо. И все же, глядя на побагровевшее лицо предводителя клана, можно было подумать, что его сейчас хватит удар.
Но в глазах Барги - Орог отчетливо это видел - затаился ужас. Примерно так же смотрел много лет назад суеверный братец Шенгар, когда, еще детьми, они отправились разведать грот, в котором, по слухам, водились привидения. Стоило им только войти, из темных глубин пещеры рванулась навстречу залетевшая туда птица. Кто из них троих перепугался больше, было трудно сказать. Себя Орог видеть не мог, но навсегда запомнил выражение, отпечатавшееся на лице брата.
Тот же отвратительный страх, затмевающий все остальные чувства, владел сейчас Барги. В конце концов, он тоже увидел привидение: перед ним во плоти стоял старый враг, отравленный по его приказу почти три недели назад.
Орог наградил паникующего вождя презрительным взглядом. За время общения с Уршнаком повелительные манеры и голос сделались настолько привычными, что ему уже не приходилось делать постоянные внутренние напоминания.
- Как раз это нам и предстоит выяснить, - спокойно произнес он. - Твой соплеменник утверждает, что ты совершил убийство пятьдесят лет назад. Что ты можешь сказать на это обвинение?
- Есть свидетели, - желчно возразил Барги. - Трое видели, вождь сам свалился в водопад.
- Один из свидетелей отказался от своих слов десять лет назад, - заметил Орог. - И был казнен по твоему приказу.
- Он лгал! Поддался на уговоры этого предателя!
- Буртак, второй свидетель, тоже мертв.
- Тут я совсем не при чем! - поспешил напомнить Барги.
Уршнак хищно сверкнул глазами.
- Братья! - воскликнул он, обращаясь к воинам Черного Солнца, толпящимся у стены зала. - Вспомните, что Буртак говорил по поводу того дня?
Лица орков сделались еще более угрюмыми.
- Ну же! Вспомните хоть одно слово! Ригги!
Младший воин вздрогнул от звука своего имени и чуть слышно пробормотал:
- Он всегда молчал, когда его спрашивали… Все думали, это означает согласие…
