- А вот и она, - плюхнулось на подоконник грузное тело. - Сладенькая, вкусненькая...
Зелёные пальцы с коготками откинули с меня лепесток-покрывало, и я узрела ротатую довольную морду с выпученными глазами. Тонкий длинный, словно змея, язык выскользнул из пасти и помчался ко мне со всей скоростью. Я с трудом успела сообразить, что это самая, что ни есть, обычная лягушка, даже не сильно большая, если на то пошло, но для меня, хрупкого цветочного эльфа, смертельно опасная. Я только и успела, что перевернуться вместе с ореховой скорлупой, сжавшись в ужасе и лихорадочно думая, как спасать свои дюймы от этой неприятной неожиданности.
- Маменька, она такая забавная, - раздалось молодое кваканье, и я припомнила, что, кроме напавшей на меня лягушки, за ней вырисовывался ещё чей-то тёмный силуэт. Вот тебе и сказочка. Как теперь выбираться? Я что-то выхода не вижу. Хотя, если до Земли эта история дошла, пусть и в извращённом виде, то Дьюмовочка должна спастись, иначе кто бы мог рассказать обо всём, кроме неё самой?
Скорлупка двинулась и слетела с меня, сдёрнутая зелёной лапой. И оружия никакого в руках...
- Еда... - и шустрый язычок вновь метнулся ко мне с совершенно четкими намерениями.
Но в мгновение ока его перехватила лапа молодого лягуна:
- Ма, не надо. Мне она нравится. Поедим комаров и мух, а её оставим.
- Зачем она тебе, - прошептала мамаша, словно змея, неудобно всё же говорить с высунутым языком. - Гляди, квакая она квусная.
- Квакая квусная? Зато квакая она квасивая. Я б на ней женился, если б она была побольше. Может, её подкормить?
- Съесть её, съесть квак нибудь...
- Не, ма. Я уже взрослый. Я сам решу, - с этими словами лягун снова упаковал меня в скорлупу и, прижав к сердцу, соскочил с подоконника.
Так я оказалась в пруду на круглом листке кувшинки. Красивое, однако, местечко. Желтые чашечки цветов сияли в солнечных лучах, как звёздочки на вечернем небе. Над водой порхали мотыльки и стрекозы, весело носясь друг за другом. Я сама не против потусоваться с ними. Но, увидев, как пучеглазые мама с сыном на лету словили несколько оказавшихся в опасной близости стрекоз, тот час отказалась от этой мечты. Лягун с умилением смотрел на меня, оглядывающуюся на все стороны.
- Проснулась? Как тебя зовут?
- Дьюмовочка. Я есть хочу.
- Дюймовочка... - мечтательно потянул зелёненький "жених". - А я тебе нравлюсь?
- Естественно, - похлопала я по приблизившейся морде. - Только я есть хочу, слышишь?
- Квага. Тебе поймать комара?
- Я комарами не питаюсь. Мне б цветочек какой-нибудь, пыльцы пожевать или нектарчика.
Мамаша-лягушка угрюмо зависла в воде, выставив наружу только глаза да ноздри.
- Я принесу, - растянул в улыбке рот лягун. - Кувшинку хочешь?
- Нет, принеси мне полевой цветок.
- Хорошо, - ему явно не хотелось уплывать. - А ты не сбежишь?
- Куда я денусь без крыльев? Да и нравишься ты мне, - я игриво улыбнулась.
Мать лягуна выпрыгнула на соседний лист:
- Давай, неси ромашку какую-нибудь, а я пока посторожу.
Нет, только не это! Но, кажется, сыночек и сам догадался, что чревоугодливую мамашу саму нельзя оставлять без присмотра, подтолкнул её с листа в прохладную глубину пруда, сам нырнул за ней и поплыл, подгоняя недовольную родительницу, поминутно оглядываясь и помахивая мне лапой.
Я отвечала ему тем же, пока мой "жених" не скрылся из виду, тогда устало опустилась на лист и обратилась к Дью.
"Теперь плакать будем".
"За кем? За вот этим вот зелёным чмо?" - наконец-то твёрдо усвоила слово принцесса.
"Мы должны плакать, чтобы рыбки испугались, что пруд станет солёным, и помогли нам сбежать, позвав рака, который перекусит стебель этого листа, на котором мы сейчас с тобой прохлаждаемся, потому что как-то сегодня и не жарко".
"Ты, что, головой ударилась, что ли? Моей головой? Ты соображаешь, сколько слёз надо пролить, чтоб это стало хоть капельку заметным? Думаю, эльфам с трёх плантаций придётся рыдать навзрыд в течении месяца, как минимум. Как могло такое прийти тебе в голову?"
"Но... а как же?.." - растерянно прошептала я, похоже, не следует верить сказкам полностью, а то вот оплошалась.
"Можно просто попросить рыбок, думаю, они не откажут в такой мелочи".
"И каким таким образом мы будем объясняться с рыбой?"
"А каким таким образом ты общалась только что с лягушками?"
"Да, именно этим я и хотела поинтересоваться. Почему я запросто общаюсь с земноводными? Почему кабанчики из "Трёх поросят" говорили понятным мне языком? Почему не было проблем с волком? А когда я сама была питоншей, то могла только шипеть? Кондором или чайкой тоже не владела человеческим языком! Да и Кощей, когда был мини-дракончиком, разговорами меня не баловал. А?" - решила я, наконец-то, расставить точки над "і".
"Всё просто, - согласилась просветить меня принцесса, - высшие человеческие и нечеловеческие расы нашего мира общаются на одном, так и называемом, общем языке. Многие мыслящие животные также изучают его, так как в жизни очень удобно понимать окружающих. Если уж поросята решили открыть трактир, то свободное владение общим языком просто необходимо. Наверняка, выучили они его под чутким руководством пресловутого волка, ведь волки, вообще, считаются существами очень даже здравомыслящими. Понятно? А вот мы, эльфы, способны договориться с любыми представителями живого мира Аллии".
"Что-то несильно ты договаривалась, когда нас пытались слопать добрый ёжик или дятел долбонутый?" - не смогла не съязвить я.
"С любыми представителями, которые не смотрят на нас с чисто гастрономической целью. Голос пустого желудка заглушает голос рассудка, и это прискорбная истина".
"По-моему, голос рассудка заглушает не только пустой желудок, но и сексуальная неудовлетворённость. Чего это на нас все жениться хотят?"
"После инициации эльфы становятся чрезвычайно привлекательными для противоположного пола, почему их и женят или выдают замуж побыстрее. Вот поэтому все и хотят на нас жениться".
"Или нас слопать, - добавила я. - Так, тебе и карты в руки. Общайся с подводным миром".
"Давай карты".
"Отменяются. Общайся так".
В итоге Дьюмовочка уболтала пару проплывающих краснопёрок передать собирающемуся на зимовку раку просьбу чикнуть, проползая мимо, стебель нашего листка.
"А чего это рак на зимовку собирается? Неужели скоро зима?" - спросила я принцессу, когда мы уже плыли, увлекаемые почти незаметным течением, из пруда, оказывается, вытекала узкая петляющая между деревьями речушка, которая нам очень даже пригодилась.
"Во всяком случае, приближается осень, сама чувствуешь, начинает холодать", - ответствовала Дью.
