Зарлак стоял в дверном проеме, предусмотрительно отворотив лицо в сторону, чтобы не попасть под ужасную власть кристалла. За его спиной сбились в кучу уродливые трехглазые человечки. Их глаза прикрывали повязки из черной материи, оберегающие карликов от «Медузы». Множество бородавчатых лапок цепко держали Каолу.
— Умно придумано! — Кирин криво усмехнулся. — Сочувствую, но только техника тебе не поможет. У меня в руках «Медуза», и ты не осмелишься напустить на меня свору своих слуг. С завязанными глазами они сражаться не смогут, а если хоть раз взглянут на камень… они уже станут моими слугами, разве нет? — Он выдавил из себя хриплый смешок. — Похоже, тебе мат, Зарлак.
— Вовсе нет, — мягко возразил Зарлак. — Во всяком случае, пока у меня твоя «королева», землянин. — Его голос упал до утробного урчания. — Накрой камень и отставь подальше в сторону, если не хочешь увидеть, как мой верный Вулкар будет вырезать свое имя на прекрасной груди твоей девки.
К сердцу Кирина стал подкрадываться холодок. Внезапно он почувствовал, что невыносимо, смертельно устал. Он столько сражался, выложился весь без остатка и вот проиграл. Проиграл вчистую. К дьяволу эту «Медузу»! Пусть этот безумец владеет камнем, ему-то что с того? Ему ведь надо совсем немного: было бы что поесть, попить, да местечко, где можно отлежаться после дела. Пусть звездные миры сами заботятся о себе. Почему он, Кирин с Теллуса, звездный вор, должен сражаться за их будущее?
— Ладно, твоя взяла, — услышал он свой неестественно глухой, каркающий голос. — Отпусти девушку. Бери свой камень.
Он протянул кристалл Зарлаку…
И в этот миг проснулся бог Валькирии!
Сверхъестественная сила мощным валом прокатилась по телу человека, захватив каждую клеточку тканей, каждый онемевший нерв и ноющий мускул. Пребывавший в полудреме мозг ожил, чувства обострились многократно. Последним усилием собрав остатки угасающей энергии, бог послал импульс в правую руку вора.
Страшная боль пронзила нервы Кирина! Точно его руку внезапно окунули в чан с кипятком!
Он резко отдернул руку.
Кристалл упал.
И, ударившись о каменные плиты у портала, разлетелся вдребезги.
В воздухе повисла напряженная тишина. Ни движения, ни звука. Кирин, приоткрыв в изумлении рот, перебегал взглядом с осколка на осколок. Темуджин, освободившийся от чар, во все глаза смотрел на останки всемогущего сердца. Зарлак застыл, его лицо исказила маска бешенства и отчаяния, сверкавшие холодом глаза были прикованы к жалким обломкам его дерзких надежд.
Сердца Ком Язота больше не существовало. Не осталось ничего — лишь осколки да крошка. Свернутые в жгуты огоньки вяло мигнули в последний раз и угасли навечно.
Кирин почувствовал, как в его душе поднимается безотчетное, непреодолимое сожаление. Целую минуту он держал в руках ключ к Вселенной. В одной горсти он сжимал власть над тысячью мирами. Он мог бы стать королем, императором, верховным властителем Вселенной… и он позволил удаче выскользнуть из рук, именно так — точнее не скажешь!
Хриплый и жуткий вопль вырвался из груди Зарлака. Кирин повернулся — и непривычное чувство завладело им: благоговейный страх, замешанный на слепом почтении к богам. Он поднял глаза к небу, куда уже смотрели все остальные.
Небеса скручивались, словно листы папируса.
Посреди звезд, обратив взгляд на людей, стояли боги.
Они были огромны и внушали невольный трепет, призрачные титанические фигуры, в величии славы, в одеждах небесных стихий.
Их плечи высились точно литые горы. Миллионы лет оставили на них тончайший слой легкой пыли.
Лица богов слепили глаза. На их исполненные достоинства черты невозможно было смотреть, равно как и вынести этот божественный взгляд.
«Восстань, Валькирий, брат наш, ибо настал твой час и искупление проступка совершилось!»
Валькирий выпрямился. Прилив небывалой силы захлестнул тело землянина и тут же схлынул обратно. Тот, кто незримо присутствовал в нем на протяжении всей жизни, покидал, его. Кирина охватило чувство внезапной пустоты, одиночества, которое не выразишь словами: его молчаливый ненавязчивый спутник оставил его.
В поднебесье расцвело новое облако, и Валькирий, чемпион среди героев, вошел в звездное братство.
И боги говорили так:
«Миллионы лет скитался ты в изгнании, всего лишенный, с жалким остатком прежнего могущества. Но сейчас ты искупил прегрешения прошлого; когда смертный ради спасения женщины готов был отдать сердце в руки несущих Зло, ты лишил силы его пальцы, ты уничтожил сердце — навсегда! Слава тебе, о Валькирий! Твое изгнание окончено, твоя божественная сущность, твоя мощь — снова с тобой! И в сонме Вечных ты вновь желанный брат!»
Валькирий встал среди сверкающих гигантов — Лордов Жизни. Молодой, сильный, прекрасный, в ореоле Вечности, с мечом, блестевшим сотней молний, у бедра. Лицо его сияло, точно само солнце.
И он ответил:
«О мои старшие братья, но кто помог мне выполнить свой долг? Позвольте, я вознагражу за помощь смертных…»
На что сказали боги:
«Они уже получили плату — каждый по делам своим».
И вновь Валькирий:
«А как поступим с Башней, что сейчас пуста? Отныне ее существование бессмысленно. Так пусть падет, чтоб впредь не завлекать на смерть людскую алчность…»
С небес низверглась молния. Зарычал гром, и земля задрожала под ногами людей. Карлики зашатались, некоторые попадали с ног.
— Вперед, Каола! — крикнул Кирин.
Девушка вырвалась из цепких рук стражников и что было сил помчалась по каменному полю к землянину. Плато вновь содрогнулось. Запнувшись на бегу, девушка упала, но тут же ощутила себя в крепких объятиях Кирина.
— Док! — рявкнул вор. — Сматываемся, живо!
Со стариной Темуджином, пыхтящим с одного бока, поддерживая девушку обеими руками, Кирин дал волю своим длинным ногам и повлек друзей прочь от Башни. Воздух с шумом врывался в его легкие. Подошвы башмаков громко шлепали по каменистой почве. Они бежали прямо в дикую пустыню, и величественное сооружение у них за спиной, стоявшее здесь с изначальных времен, начало понемногу уменьшаться в размерах. На гребне невысокой гряды они остановились, чтобы перевести дух. Темуджин схватил вора за рукав, свободной рукой указывая назад.
— Глянь-ка, парень! — выдохнул он. Кирин повернулся и не поверил глазам.
Над Башней пучками сверкали молнии. Языки пламени зарождались в небесах и, протянувшись к земле, жадно лизали мощное строение. От их электрического огня Башня едва заметно вздрагивала.
