Отсюда нет выхода. И теперь мы застряли здесь навеки!..
Стигиец застонал, а потом завыл. Только сейчас он понял, в какую ловушку попался. Быть погребенным заживо в этом каменном мешке!.. Конечно, он мог создать себе роскошные покои, но что в них толку, коли он не сможет больше глотнуть чистого воздуха, узреть солнце и звезды?..
Самый страшный сон Рамона стал явью.
Глава девятая
Конан пришел в себя от боли. Это была не та привычная боль от похмелья, что случается после веселых пирушек с друзьями. Но и эта боль была варвару не внове. Слишком часто за свою жизнь он получал по голове. Но от прочих людей его отличало то, что он всегда оправлялся от травм, какими бы тяжелыми они ни были.
Мысленно киммериец ощупал все свое тело и, не обнаружив переломов, открыл глаза. Яркий ослепительный свет резанул по глазам, и Конан тут же смежил веки. Однако вновь впасть в забытье ему не дали.
— Ну что, очухался?
Конан чуть не подпрыгнул от столь пренебрежительного отношения к себе, но тут он узнал голос Рана Риорды.
— А, это ты, — протянул варвар.
— А ты кого ждал? Своего Крома? Так тебе к нему еще пока рановато.
Делать было нечего, и киммериец открыл глаза. Все его чувства говорили о том, что тут ему может грозить опасность, но, пересилив себя, северянин спокойно уселся на полу и стал осматриваться.
Прямо перед ним стоял черный каменный трон, на котором восседала серебряная статуя. Она изображала крепкого, в меру высокого воина с чуть раскосыми глазами. Его хищное лицо ухмылялось, а глаза смотрели на Конана. Варвара поразило столь изящное изображение, и он даже подался вперед, чтобы получше рассмотреть детали.
— Да-а, — протянул он. Конану не раз доводилось лицезреть произведения искусства, но это на самом деле поразило его. Казалось, воин вот-вот оживет и поднимется со своего постамента.
— Где сейчас остальные? — поинтересовался он у духа Небесной Секиры. — Кто-нибудь выжил?
— Нет. Все мертвы, — спокойно ответил призрак. — А вот ты заинтересовал местного хозяина.
«Началось!» — подумал киммериец, который вечно влипал в разные истории.
— И чем же это я ему глянулся? Рожа ему моя понравилась?
— Вряд ли. Скорее, его заинтересовало то, что в твоих руках оказалась я!
Произнося это, дух даже раздулся от гордости.
— И что же такого в тебе замечательного? Призрак аж поперхнулся.
— Как ты можешь говорить такое, потомок Гидаллы! Да разве может хоть какое-нибудь оружие сравниться со мной?
Спорить не имело смысла. Небесная Секира и вправду была лучшим, что держал в своих руках Конан. А ведь через его руки прошло много оружия, и магического в том числе.
— Так значит, он любитель подраться, — глубокомысленно произнес Конан. — В противном случае его бы не интересовали секиры…
Это верно, — отозвался незнакомый металлический голос. — Только вот возможность такая выпадает редко.
Конан посмотрел на трон и выругался. Статуя была живой.
— Чтоб тебя, — пробормотал он, припомнив, как уже однажды встречался со стальным демоном.
Это было в те времена, когда Конан был атаманом Козаков, что обитали на реке Запорожка. В тот раз варвар отправил демона в Черную Бездну лишь благодаря кинжалу из небесного метала. Теперь же у него была целая секира-Уж как-нибудь управлюсь, решил про себя киммериец, разглядывая металлического воина. А вслух поинтересовался:
— И как мне тебя звать-величать? Серебряный воин усмехнулся:
— Приятная вежливость. Чаще всего те, кто попадают сюда, завидев меня, бьются в конвульсиях от ужаса.
— Не дождешься, мысленно пообещал Конан.
— Зови меня Страж, — немного подумав, отозвалась статуя. — В этом есть некая насмешка.
— Какая? — осведомился Конан, хотя это ему было неинтересно. Просто он пытался отвлечь хозяина разговором и выведать по возможности его слабые стороны.
Большая часть всех этих ублюдков, называемых магами, именно так и погибали. Вместо того чтобы убить своего противника не раздумывая, они принимались молоть языком, а затем вечно удивлялись, когда их голова вдруг оказывалась на полу. Вот и этот, кто бы он там ни был, тоже может попасться на старую удочку.
Серебряный человек ответил:
— Когда-то тот, кто ныне является узником, тоже был стражем. Но теперь он оказался заперт в собственной темнице.
— Да, забавно, — согласился варвар. — Но кто этот узник и что он сотворил?
Страж был не прочь поговорить, чего Конан и добивался.
— Почему бы и не рассказать о себе? — медленно произнес серебряный человек. — Ведь твоя история доставила мне массу удовольствия!
— Моя история? Но я не рассказывал тебе никаких историй!
Конан догадался, о чем говорит этот незнакомец. Тот наверняка покопался в его голове, пока варвар был без сознания. Так оно и оказалось.
— История твоей жизни. Очень красочно, должен признаться.
«Твоя голова, отделенная от тела, будет выглядеть не менее красочно», — мысленно пообещал Конан.
— Как ты знаешь, — начала статуя, — этот мир — не единственный. Во Вселенной, имеются и другие миры. А также и боги. Но сутью некоторых богов — таких, как ваши, — является эта планета. С ее концом настанет и их конец. Но имеются и другие боги, те, кто живет меж звезд. Некоторые из них стоят на стороне Порядка, другие — на стороне Хаоса, третьи е равнодушно взирают на их вековечную борьбу, ничего ни предпринимая.
И вот среди них издревле существовали два брата. Два антипода. Один на стороне Хаоса, другой — Порядка. Но оба они не могут существовать друг без друга. Первый назывался Уничтожитель Равновесия, а второй — его Хранитель.
Эти два брата странствуют по Вселенной, вечно воюя друг с другом. Один сеет зло, другой противоборствует ему. И надо было такому случиться, что именно на этой планете Хранитель смог пересилить своего брата. А так как он не мог уничтожить его, не уничтожив при этом себя и этот мир вместе с собою, то Хранитель пленил своего антипода. Сам он при этом вынужден был стать стражем, дабы его брат не смог вырваться на свободу. Так продолжалось тысячелетия, пока на этот остров не прибыл молодой маг по имени Сиптах.
Уничтожитель посулами уговорил его начать войну с Хранителем, и тот, отдающий все свои силы на сдерживание брата, вынужден был отвлечься.
— Тут-то Уничтожитель и вырвался, — предположил Конан.
— Да. Но при этом он сковал Хранителя Равновесия в его же темнице, а на страже поставил меня. Боги и колдуны не имеют надо мной власти, ибо Уничтожитель позаботился о том, чтобы их власть была бессильной против меня. Но вот все изменилось.
