Четверо на террасе вздрогнули. Это подал голос показавшийся в дверях Тай Юэнь. Сагратиус обернулся к нему.
— Мне кажется, да, — произнес он неуверенно. Кайбон Тай Цзона задумчиво кивнул.
— Ты станешь для нас желанным гостем, аквилонец, Но неожиданно жрец Митры покачал головой.
— Я благодарен тебе за эти слова, князь. Более того, я льщу себя надеждой, что когда-нибудь мне позволено будет воспользоваться твоей щедростью. Когда-нибудь. Но не сейчас.
Тай Юэнь не сказал ничего. В чуть раскосых темных глазах его отразилось понимание и сочувствие. Конан подал голос вместо него.
— Как тебя понимать, приятель? То ты остаешься, то нет~ Ты хоть сам-то знаешь, чего хочешь?
— Конечно! — И неожиданно Сагратиус Мейл расхохотался заливисто и громко, и от смеха его остальные почувствовали неожиданное облегчение. Такой Сагратиус, шумный и веселый, был им куда понятнее и ближе задумчивого философа. — Конечно, друзья мои, я знаю, чего хочу! Бродить по свету, дойти вместе с Киндой до самого края земли и плюнуть вниз — и распить там, на краю, бутылочку доброго винца! Вот чего я хочу. А уж потом, к старости», вернуться сюда и постигать истину. Что еще мне тогда останется?!
— Отлично сказано, дружище! — Конан хлопнул его по плечу. — До старости еще целая жизнь — кто же станет растрачивать ее на пустые раздумья! — Он перевел дух и счастливым взглядом обвел приятелей. Ничто так не пробуждало дух киммерийца, как предвкушение новых странствий. — Вот и отлично! Значит, решено. Передохнем здесь немного, я одно дело закончу — и в путь.
Он поднялся на ноги.
И в этот миг тоненький девичий голосок, почти на грани слез, произнес:
— Только без меня.
Силлы хватило только на эти три коротких слова — и она разрыдалась безутешно и горько. Киммериец, обеспокоенный, сжал ее в объятиях. Он и сам замечал, что последние несколько дней с девушкой творится неладное, но не обращал на это внимания, надеясь, что само как-нибудь обойдется. И вот на тебе.
— Что такое? — Неловкой, непривычной к ласке ладонью он гладил ее по плечам. — Кто тебя обидел, малышка?
Силла покачала головой. Слезы уже не катились у нее по щекам, но взор, упорно избегавший киммерийца, был устранен куда-то вдаль, в глубь парка, начинавшегося чуть ниже террасы.
Проследив за ее взглядом, Конан, к своему изумлению, увидел там, на берегу искусственного озера, стройного, как тростинка, юношу в шелковых одеждах, не сводившего жадных глаз с их террасы.
May Па, всплыло неожиданно в памяти имя. Бывший придворный императора. То-то он все эти дни крутился поблизости» Но кто бы мог подумать!
Ревность острой иголочкой кольнула сердце Конана, но он поспешил изгнать ее. С самого начала он относился с Силле скорее по-приятельски, покровительственно, и ласки ее принимал с удовольствием, но без испепеляющей страсти. Да и в ее отношении было больше благодарности забитого зверька, попавшего вдруг к доброму хозяину, чем настоящей любви. И когда она встретила юного кхитайца, должно быть, вся жизнь для нее перевернулась. Так что он будет искренне рад ее счастью.
— Что ж, — варвар нерешительно обернулся к кай-бону, подошедшему ближе и смотревшему вниз, как и Конан. — Ты здесь главный, тебе и решать, парен.
Тай Юэнь рассмеялся — и тут же смех его сменился кашлем. Киммериец с тревогой взглянул на друга.
— May Па только сегодня утром признался мне, что полюбил твою сестричку, как только увидел ее. — Конан усмехнулся, отметив слова «сестричка». Но, должно быть, так и вправду будет лучше для всех. — Собственно, я и затем пришел сюда сейчас, чтобы просить за него. — Кайбон улыбнулся, больше не решаясь смеяться. — Впрочем, не сомневаюсь, что даже вздумай я возражать, ты, мой бесстрашный ун-баши, должно быть, выкрал бы их обоих и силком отправил под венец. Как когда-то нас с Фейрой. Так что не мне противиться твоей воле!
Варвар заулыбался, и на сердце у него потеплело. И даже сияющее личико Силлы не могло омрачить его хорошего настроения. Ладно! Будут у него еще женщины. Да и что все они стоят перед истинной мужской дружбой!
— Значит, решено. Но не думай, что ты от нас так скоро отделаешься. Я же сказал — перед отъездом мне надо завершить еще одно дело.
— Еще одно?! — В притворном ужасе закатил глаза Тай Юэнь. — Ты уже в одиночку обратил в бегство армию императора, о мой не ведающий сомнений друг. Неужто и этого тебе мало? Какого же врага, достойного своей стойкости и отваги избрал ты себе на сей раз?
— Врага? — С неожиданной серьезностью киммериец взглянул другу в глаза. — Достойного врага, ты прав. Этот враг — сама смерть.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Да ничего. Просто запомни, не зваться мне больше Конаном, сыном Крома, если я не сумею вырвать тебя из когтей этой проклятой болячки!
И, видя, что тот в растерянности, уверенно скомандовал князю:
— Собирайся. Никаких празднеств и чествований больше не будет, пока ты не перестанешь кашлять кровью. Обещанные предсказания тоже подождут.
— И что ты намерен со мной делать? — с улыбкой спросил Тай Юэнь. — А что до предсказаний, то ты и сам все знаешь не хуже меня. Тебе ведь уже как-то предсказывали судьбу.
— Предсказывали, — мрачно буркнул Конан. — Что королем стану. Ну, лишь бы не ошиблись… Но ты напрасно думаешь, что отвертишься. Нечего мне уши заговаривать глупостями! Ты слышал, что я сказал: собирайся. Кроме ножа никакого оружия не бери.
— Скажи все же, что ты хочешь делать?
— Гонять тебя взад-вперед по джунглям и горам, питаясь тем, что мы сами добудем. Лучшее средство от чахотки — ваша рисовая отрава вперемешку с сырым мясом. Вон, и Сагратиус то же самое говорит. А жрецы Митры в этих делах смыслят поболее ваших местных коновалов.
Толстый аквилонец согласно закивал. Это он первым подал Конану мысль о том, как попробовать излечить его друга. И присоветовал даже кое-какие травы, которые видел в здешних местах. Но дальше все уже зависело только от самого кайбона.
Тай Юэнь смотрел на него, по-прежнему улыбаясь.
— Я же говорил тебе, что мы не едим мяса.
— А ты — будешь, упрямец несчастный', — заявил Конан, медленно закипая. Но князь улыбался весело и понимающе. На него невозможно было долго сердиться.
Киммериец хмыкнул и поднял глаза к небу, оценивая погоду.
— Послушай, ты тучи разогнать сможешь, если захочешь? — спросил он вдруг.
— Никогда не пробовал, — ответил Тай Юэнь, тоже невольно поднимая глаза. — Но наверное смогу, если понадобится.
— И при этом собираешься умирать от крови в легких? Да ты просто сошел с ума со своей дурацкой идеей неотвратимости судьбы. Скажи мне лучше вот что: если бы ты встретил в лесу тигра, подыхающего в ловушке, что бы ты сделал? Прошел бы мимо? Добил бы? Или взялся бы лечить?
