Отряд удалился от границы базы метров на пятьсот, когда Дед резко остановился и оглянулся на звук ракетных двигателей. Он проводил глазами вонзившуюся в небо перевернутую свечу и, дождавшись взрыва, приложил ко рту сложенные вместе ладони.
Над деревьями раздался протяжный волчий вой. Где-то севернее ему ответила длинная пулеметная очередь.
08.31. Среда 11 мая 1988 г., окрестности г. Борисполя, разрушенная авиабаза.
Это только кажется, что здесь нет никакой жизни. Если есть солнце, есть воздух и есть вода, то есть и жизнь. Пища. Крыса это знала. И даже была довольна тем, что местность выглядела безжизненной – конкурентов меньше. А радиация… Ну, что радиация? Крыса никогда ее не видела, а, следовательно, и не опасалась.
Оплавленная базальтовая крошка, обильно разбавленная пепельно-серой пылью, стекала из-под семенящих ног удивленными ручейками по крутому откосу к центру огромного кратера. Где-то там, внизу крыса чуяла теплую пульсирующую жизнь, рвущуюся наружу, к воздуху.
Охотница резко остановилась и замерла в напряженной позе. Через землю ей передалась слабая вибрация, и в нескольких метрах впереди грунт неожиданно просел, образовав небольшую воронку. Спустя мгновение по краям этой воронки зашарили выросшие из земли руки, покрытые пропитанной кровью пылью. Крыса вздрогнула, встретившись взглядом с красным глазом поднявшейся над поверхностью окровавленной головы.
Игра "в гляделки" между животным и выползающим на поверхность существом длилась несколько долгих секунд и закончилась поражением крысы. Она взвизгнула, суетливо подскочила и, развернувшись в воздухе, пустилась наутек вверх по откосу. Кусок еды оказался ей не по зубам.
Выбравшись из ямы, человек медленно побрел вслед за крысой. Крупный грызун был, по-видимому, единственным существом в этом мертвом мире, способным удивиться странному виду человека. Если, конечно, крыса умела удивляться.
У человека не было кожи.
С трудом переставляя ноги, он упорно шел к краю кратера, оставляя за собой мокрые красные следы. Стекающая с обнаженных мышц кровь постепенно смывала с тела человека пепельную пыль, прилипшие мелкие камушки и застывала тонкой, медленно тускнеющей и огрубевающей пленкой.
Выбравшись на ровную поверхность, он остановился, разлепил второй глаз, бывший до этого закрытым коркой запекшейся крови, и оглянулся.
– Так вот, где вы прятались, – пробормотал человек, обозрев остатки авиабазы. – Неплохо. Молодцы…
Он улегся прямо в пыль, даже не позаботившись о расчистке ложа от мелких камней, и застыл. Если бы крыса не отступила столь стремительно, она могла бы попытаться удивиться еще раз. Лежащий на мертвой земле человек буквально на глазах начал обрастать поначалу розовой и полупрозрачной, но быстро принимающей естественный цвет и текстуру кожей.
За этим необычным процессом наблюдало только висящее в небе солнце.
Неожиданно человек резко сел и уставился неподвижным взглядом в какую-то точку на горизонте.
– Да, хозяин, – проговорил он в пустоту. – Восемь, тридцать шесть, одиннадцатое мая.
Человек сосредоточенно слушал окружающую мертвую тишину.
– Нет. Небольшая поломка. Восстанавливаюсь.
В его руке появился, казалось, прямо из воздуха белоснежный платок, которым человек протер абсолютно лысый череп.
– Думаю, мне не придется долго его искать. Предполагаю, что он уже в Ленинграде. Да, – он посмотрел на солнце, – к моменту вероятной встречи я успею.
Человек встал и закрыл глаза. Слабый порыв ветра пошевелил на его голове появившиеся короткие волосы, окружившие высокий лоб, плавно переходящий в лысину.
– Хорошо… Хорошо, хозяин.
Голый человек скептически осмотрел себя от груди до ступней, ухмыльнулся и размазанной тенью шагнул в возникший из ниоткуда радужный вихрь.
Поднятая вихрем пыль осела уже в пустом мире.
20.01. Пятница 23 апреля 2010 г. Санкт-Петербургский Государственный Политехнический Университет. Факультет технической кибернетики. Кафедра автоматики и вычислительной техники.
Вячеслав чуть задержался у двери кабинета и взглянул на часы. До времени, назначенного студенту, оставалось еще полчаса. Долгих полчаса.
Он уже решил, что эта встреча с Сергеем будет последней. Не вообще, а последней по такому поводу. Коли уж человек вплотную подобрался к работе над диссертацией, то пора бы уже снять детсадовские штанишки. И подойти к столь важному в жизни мероприятию со всей возможной серьезностью. Все эти потуги с виртуальной реальностью, нейро-программированием и прочей ерундой хороши только как учебные упражнения. Задачка для третьего класса, но никак не для выпускного экзамена. И если студент этого не понимает, то так ему и быть студентом вечным. Тут уж Вячеслав Соломонович помочь ему не в силах.
Слава, чуть поморщившись, слегка потер живот. Некстати разболелся желудок, усталость зовет домой, еще полчаса ожидания – все это вместе было далеко не в пользу студента.
Кротков резко открыл возмущенно заскрипевшую дверь. Тихонько притворил ее и открыл снова, уже медленно. Скрип не понравился, Слава сокрушенно качнул головой и выглянул в коридор.
– Что ж домой-то не идете, Вячеслав Соломоныч?
Кротков оглянулся на голос. Пожилая уборщица застыла с тряпкой в руках возле окна и вопросительно смотрела на Славу поверх старых очков с обмотанной пластырем дужкой.
– Студента одного жду, Нин-Ванна, – Вячеслав снова потер рукой солнечное сплетение и оглядел чисто вымытый пол коридора. – А вы-то чего домой не идете? Окна, вроде бы, мыли недавно…
– Та воробьи, Вячеслав Соломоныч, – уборщица вернулась к прерванному занятию по остервенелому надраиванию подоконника. – Чи сами залетели, чи приволок кто из студиков… Все загадили, паразиты…
Слава улыбнулся ворчанию уборщицы и тут же поморщился от очередного болезненного спазма.
– Нин-Ванна, у вас от желудка ничего нету?
Нина Ивановна с удовольствием бросила тряпку в ведро, развернулась всем корпусом и вытерла руки о халат.
– Съели чего не то, Вячеслав Соломоныч? – Слава неопределенно кивнул. – Это да, это сейчас продукты такие. Не то, что раньше. Вот помню… Ах, ну да.
Уборщица принялась суетливо рыться в оттопыренных карманах халата.
– А но-шпа у меня есть. Самые… Да где ж они?… А! Вот, – Нина Ивановна выудила, наконец, из кармана пластиковый флакончик. – Я их завсегда от мигрени пью. И от желудка тоже. Оченно помогают.
Она высыпала Славе на ладонь несколько маленьких желтых таблеток.
