Арсинта не умела видеть сквозь стены, но прекрасно чувствовала, что происходит у нее за спиной, в синей гостевой комнате. Чутьем кошки, гуляющей под звездами, кровью домашних сайг и их диких предков она чувствовала волну эмоций, захлестнувших аларинскую пару. Это было похоже на бурный поток, прорвавший плотину. Леди Блан даже зажмурилась от удовольствия — вот за это она любила свою работу. Ей, тонко чувствующей эмоции и настроения других, нравилось жить в этом доме, пропитанном наслаждением. По правде сказать, в благовониях было не так уж и много афродизиака, чтобы разом свести с ума непробиваемую аларинку и ее спутника. Это, конечно, тоже сыграло роль, но Арсинта больше ставила на магию комнаты. Все гостевые помещения были магическими накопителями эмоций, и когда кто-то попадал в одну из комнат, его «накрывало» наслаждением всех предыдущих посетителей. Леди Блан знала толк в своем деле — недовольных клиентов у нее не было. Даже самые застенчивые, пришедшие к ней после долгих внутренних терзаний, разом отбрасывали смущение и пускались во все тяжкие.
— Мы просто переночевать, ага, — усмехнулась Арсинта себе под нос, отводя на конюшню лошадей аларинцев. Она часто делала это сама — как и любая, в ком течет кровь сайг, леди трепетно любила животных. — Надеюсь, вы надолго запомните эту ночь. И, возможно, даже захотите вернуться.
Золотистые глаза распахнулись, и Паргельяр успел только подумать: «Что она мне сейчас скажет? Что я ей скажу?!»
Темный был готов к тому, что его возлюбленная, завернувшись в покрывало, резко соскочит с кровати, не забыв перед этим одарить нахала звонкой пощечиной. И еще добавит устно — целый ливень холодных, уничтожающих слов на его покаянно склоненную голову. Аларинец уже сотню раз представил себе эту сцену, пока ворочался без сна и смотрел на расслабленное, непривычно нежное лицо спящей Джаргис. Он не решался поцеловать приоткрытые губы, только гладил леди Морангейл по черным волосам и с тоской ждал рассвета.
И рассвет наступил.
— Думаю, пора пускать Гарра по следу мальчишки с Книгой Испытаний, — как ни в чем ни бывало сказала Джаргис, щурясь на тонкие лучи, пробивавшиеся сквозь щели в портьерах. Она села на постели, и Паргельяр почувствовал, что мучительно краснеет. Темный был готов к суровой отповеди и даже тому, что мастерица метать ножи Джаргис пригвоздит его отточенными клинками к постели, чтобы отомстить за поруганную честь. К чему он не был готов — так это к такому будничному вопросу, заданному все еще теплым и мягким голосом, в который нехотя возвращались прежние жесткие нотки.
— Я… э… кхм, — поперхнулся Паргельяр, натягивая одеяло до подбородка. Со стороны это смотрелось забавно — красный, как демон, широкоплечий темный прячется под одеялом от хрупкой, спокойной золотоглазой аларинки.
— Гарр позвал меня, мальчишка покинул свое укрытие, — продолжала Джаргис с улыбкой, затаившейся в левом уголке тонких губ.
— Значит… мы… эээ, — снова попытался ответить Паргельяр и снова осекся, заметив след от укуса на нижней губе леди Морангейл. Всемогущий Оллохор! Аларинцу хотелось провалиться сквозь землю.
— Гарр все сделает, — казалось, темная не замечала нечленораздельного мычания своего спутника. — Надеюсь, вы не сомневаетесь в моих способностях контролировать демонов издалека, Паргельяр?
— Разумеется, нет, — наконец справившись с собой, пробормотал темный, отводя глаза.
— Тогда вы не удивитесь, что даже некоторые действия не смогут меня отвлечь от контроля, — и Джаргис, наклонившись к закутанному в одеяла Паргельяру, поцеловала не верящего в собственное счастье аларинца.
* * *
— А ну кому чуда отменного, волшебства зашибенного! Налетай, торопись, на колдунство дивись!
Тальги Недомерок откровенно скучал. Губы сами собой выкрикивали заученные фразы, глубоко посаженные карие глазки под сросшимися бровями выискивали в толпе возможных клиентов. Безнадега. Базарный люд обтекал палатку самозваного мага, косясь на колыхавшуюся перед Тальги огненную химеру. Может, сменить иллюзию на что-то более привлекательное? Но на что? В иллюзиях Недомерок был большим мастером, и по всем его расчетам народ должен был осыпать его звонким серебром за возможность на это мастерство полюбоваться. Ведь тут, в Энейе, маги водятся разве что в прославленной Колыбели Героев, да и те не уделяют утонченному искусству иллюзий должного внимания. Но нет, никого не привлекала пламенная химера, никто не спешил награждать путешественника из Караги заслуженной монетой.
Дорский базар шумел вокруг, несколько голосов разом нахваливали — кто хисский сыр, кто виалларийские шелка, кто местные румяные булочки. Недомерок повышал голос, рвал глотку, пытаясь перекричать соседей-зазывал. Скучно. Придется возвращаться обратно в Караги, раз нас здесь не ценят.
Тальги уже мысленно прикидывал обратную дорогу и не заметил, как перед ним возникла высокая фигура мужчины в плаще с капюшоном, с огромной секирой на плече. Недомерок аж присвистнул — с этаким оружием палача, да на базар! И как его стража не остановила! Откуда карагинскому магу-самоучке было знать, что демоны, когда хотят, могут оставаться незамеченными.
— Ты торгуешь иллюзиями? — донесся из-под капюшона женский голос. Тальги от неожиданности отпрянул, и химера, потеряв контроль создателя, жалобно изогнулась и поплыла туманным маревом. Так это баба? С вот такенной бандуриной на плече?
— Ну да, — наконец кивнул Недомерок, справившись с удивлением. Казалось бы, с десяти лет по городам и весям скитается, тертый калач, ничем не удивишь — а вот поди ж ты.
— Есть работа, — коротко и властно скомандовал все тот же голос из-под капюшона, а из-под плаща взметнулась рука с кошелем. В кошеле звонко перекатились монеты — сладкая музыка для уха Тальги, чье имя можно было перевести как «золотой». — Видишь вон того мальчишку с книгой?
Недомерок послушно посмотрел в указанном направлении. Упомянутый мальчишка — а точнее, парень-дылда со взъерошенной копной черных волос, неторопливо шагал по базару хозяйской походкой сынка какого-нибудь богача и знай себе глазел по сторонам. Подмышкой дылда сберегал большой потрепанный фолиант в переплете из темно-зеленой кожи.
— Сможешь сделать такую же книгу? — осведомились из-под капюшона.
— Спрашиваете! — махнул рукой Тальги. — Пара пустяков!
— Сколько продержится твоя иллюзия?
— До обеда точно.
— А подменить настоящую книгу на подделку возьмешься? Плачу двадцать монет.
Недомерок почесал в затылке, раздумывая. За такую цену не грех и рискнуть. Химера, покинутая было создателем, снова обретала плоть по мере того, как в голове Тальги созревал план действий. Бывало, когда торговля иллюзиями совсем не клеилась, Недомерок не гнушался и воровством — отвод глаз в его мастерстве был первейшим делом, которым карагинец владел в совершенстве.
