упал на Вильфрида, и она стала внимательно его осматривать.
— О, как ты похож на Сильвестра. Ты очень напоминаешь мне его, когда он был моложе.
— Я похож на отца? — радостно спросил Вильфрид.
Георгина с улыбкой кивнула.
— О да, весьма. Я даже могла бы принять тебя за него.
Несмотря на то, что её голос казался нежным, у меня по спине пробежали мурашки. Я инстинктивно начала потирать запястья. Неужели только я чувствовала себя странно? Оглянувшись, я увидела, что единственным человеком, который выглядел напряжённым, был Сильвестр. Он стоял с каменным выражением лица, на котором не отражалось ни следа эмоций, что для него было невероятной редкостью. Остальные с теплотой наблюдали за общением Георгины и Вильфрида, в том числе, среди прочих, и Фердинанд.
— Вы очень красивая, тётя. Прямо как бабушка! — сказал Вильфрид с невинной улыбкой.
Самого Вильфрида ничто не забеспокоило, но я была уверена, что бровь Георгины слегка дёрнулась от его комментария.
— Неужели это так? Кажется, я слышала, что мама очень любит тебя.
— Это верно!
Тут же вперёд со спокойной улыбкой шагнула Флоренция, встав так, чтобы загородить собой Вильфрида.
— Позвольте и мне поприветствовать вас, госпожа Георгина, — сказала она и опустилась на колено.
Сильвестр с мрачным видом, опустив глаза, подошёл к Флоренции и встал рядом с ней. Жестом он указал нам с Вильфридом отступить назад, и мы поспешили отойти, оставив герцогскую чету наедине с Георгиной. Несмотря на то, что Сильвестр и Георгина изображали на лицах обычные для дворян нейтральные улыбки, атмосфера была чрезвычайно напряжённой и настолько наэлектризованной, что даже несмотря на расстояние между нами, мне казалось, что у меня волосы встают дыбом. Я не удержалась от того, чтобы нервно сглотнуть.
Сильвестр ненадолго встретился глазами с Георгиной, а затем медленно опустился на колено рядом с Флоренцией. Её зелёные глаза за тонкой вуалью, пристально наблюдавшие за ним, слегка сузились. Когда он скрестил руки на груди в знак смирения перед вышестоящим, Георгина удовлетворённо усмехнулась.
— Я молюсь, чтобы богиня времени Дрефангуа крепко сплела наши нити судьбы и позволила нам встретиться снова, — сказал он.
Затем Сильвестр и Флоренция сказали стандартные приветствия, выразили радость по поводу её появления и надежду, что её первый за столь долгое время визит домой будет приятным. Когда они закончили, Георгина кивнула мне.
— Не ты ли та глава храма, которая так любезно ответила на моё письмо? — спросила она.
Моё сердце бешено заколотилось, и я шагнула вперёд, стараясь не показать, как сильно нервничаю.
— Да. Это была я.
— Я очень благодарна, что ты сообщила мне, — сказала она с невероятно изящной улыбкой, настолько красивой, что, казалось, та тут же подняла Георгину на другой уровень по сравнению со всеми присутствующими женщинами. — Сильвестр всегда был ленивым. Если бы ты не послала то письмо, уверена, я бы могла прожить остаток своей жизни, так и не услышав об этом. Я слышала, тебя удочерили. Окажусь ли я права, если предположу, что он полностью подводит тебя как отец? Подумать только, он заставил такого хрупкого маленького ребёнка, как ты, служить главой храма. Разумеется, он даже не представляет, насколько это сложно, когда тебя растят в качестве символа. Прими мои искренние соболезнования.
Даже когда она так презрительно говорила о Сильвестре, её изящная улыбка не дрогнула ни на мгновение. Хотя, возможно, такое было допустимо от лица старшей сестры к кому-то из её собственной семьи. Полагаю, с кое-чем из сказанного я даже могла немного согласиться, и всё же он защитил меня, приняв в качестве приёмной дочери, так что, похоже, пришло время поддержать его в ответ.
— Конечно, трудно служить в качестве главы храма, но он поручил господину Фердинанду помогать мне в качестве моего опекуна. Приёмный отец очень внимателен и многое сделал, чтобы поддержать меня.
— Подумать только, он отказался от своих обязанностей отца и доверил ребёнка другому сразу после удочерения! Должна сказать, мне по-настоящему стыдно состоять с ним в родстве. Похоже, что его детская склонность к избеганию ответственности и перекладыванию своей работы на других нисколько не изменилась.
Извини, Сильвестр… Моя попытка успехом не увенчалась.
— Опекун, которого он тебе назначил, хотя бы компетентен? Надеюсь, он не… — сказала Георгина.
Она не договорила, оставив невысказанным, как я поняла, что-то вроде «поставил на эту роль некомпетентного шута», и вместо этого просто посмотрела на меня с сочувствием. По её представлениям, я стала целью Сильвестра из-за моего количества магической силы, против воли удочерена, а затем отправлена работать до изнеможения в качестве главы храма с некомпетентным стражем, который редко когда мог чем помочь. Интонации её голоса и выражения лица было достаточно, чтобы я поняла это.
— Господин Фердинанд, мой опекун, довольно опытен.
— Фердинанд… Мне кажется, я где-то слышала это имя раньше, — сказала Георгина.
Она перевела взгляд на Сильвестра. Я практически слышала, как она говорит ему «Ты никогда не представлял его мне». Сильвестр, всё с таким же каменным выражением лица, бросил взгляд на Фердинанда и любезно представил его.
— Сестра, это Фердинанд, наш единокровный брат. Он вошёл в замок уже после того, как ты вышла замуж за герцога Аренсбаха, поэтому я не думаю, что вы двое когда-либо встречались.
Фердинанд плавно шагнул вперёд и встал перед Георгиной. Когда их взгляды пересеклись, он улыбнулся. Я не поверила своим глазам. Фердинанд улыбался! Он определённо улыбался ей! Когда он преклонил колени и поприветствовал Георгину, на его лице играла такая тёплая улыбка, которой я никогда ещё у него не видела.
— Могу ли я просить о благословении в знак признательности за эту счастливую встречу, случившуюся под яркими летними лучами бога огня Лейденшафта? — спросил Фердинанд.
Когда обмен приветствиями закончился, он поднялся. Георгина задала ему несколько вопросов обо мне и его опыте опекуна, на что он ответил с улыбкой, которая теперь и вовсе выглядела ослепительной. Я даже не знала, как на это реагировать. Он выглядел в три
