В этот раз время оглядеться у меня имелось, и хоть комнатушка была крошечная - между столом, шкафом и стулом с сидящей на нём майорой оставался лишь небольшой свободный пятачок для меня, - но в ней кое-что интересное я увидел. Две полки в шкафу занимали кубки выигранных соревнований - и по шарострелу, и по какому-то армейскому троеборью, и даже по биатлону, правда, офицерскому. Что это за вид спорта такой - я не знал, но спросить не решился.
- Я смотрю, ты в неплохой физической форме, - констатировала майора, когда я наконец застегнулся. Протянув руку, она сквозь ткань рубашки пощупала грудь и живот. - Мясо есть, тренировками укрепим. В целом - даже хорошо.
- Что хорошо? - уточнил я, вдевая руки в рукава кителя.
- Значит, должен нагрузки выдержать. Городские соревнования между ВВУЗами через месяц, поэтому команда тренируется в усиленном режиме.
- Хм... - промычал я. - Если честно, госпожа майора, я не очень уверен, что смогу наравне с девушками тренироваться, всё-таки у нас есть кое-какая разница.
- Не переживай, выше головы прыгать не заставлю. Но выложиться придётся, ты это учти. И да, всегда можешь отказаться, я пойму, - ухмыльнулась собеседница.
- Да нет, попробую.
Заранее паниковать я не собирался, хотя зрела подспудно мысль, что я сейчас очередной геморрой себе зарабатываю. Однако желание показать себя никуда не девалось, да и стоило, по крайней мере, хотя бы попробовать.
- Госпожа майора…
- Можешь называть меня Ланидой Сергеевной. Раз уж ты в команде, разрешаю в неформальной обстановке обращаться по имени-отчеству.
- Ланида Сергеевна, а руководство академии против не будет?
- Команду отбираю я, утверждение состава - формальность. Так что нет, не будет.
Полностью одевшись и оправив китель, я выжидательно посмотрел на перегораживающую выход женщину, и та, помедлив пару секунд, нехотя отодвинула ногу, что стояла поперёк прохода, пропуская меня.
Но стоило мне открыть дверь, как я почувствовал чувствительный шлепок ладонью по своей заднице. Стремительно обернулся, но майора как ни в чем не бывало уже сидела за столом, открыв журнал, и вписывала что-то в него, делая вид, что меня не замечает.
Выйдя в коридор, буквально за дверью я столкнулся нос к носу с той самой девчонкой, которую угораздило попасть ко мне в “плен”. Статная, светловолосая, она слегка походила внешне на шведку. С высокими скулами, скульптурным подбородоком и ясными голубыми глазами, в данный момент красными и опухшими. Инга - вспомнил я её имя.
- Ты!.. - произнесла она зло, хватая меня за китель и с яростью сжимая в кулаке затрещавшую ткань. Но по какому-то наитию или озарению, а может, повинуясь подсознательному голосу, вместо того, чтобы попытаться вырваться, я наоборот, подался вперёд и, обхватив руками девушку за шею, притянул к себе, сливаясь с ней в долгом поцелуе.
Кулак медленно разжался. Отстранившись, я испытующе посмотрел в её широко распахнутые глаза и сказал:
- Инга…
Но она, попятившись, прижала ладонь тыльной стороной ко рту и без оглядки рванула прочь, оставляя меня в одиночестве.
Вдруг за спиной хмыкнули, и я понял, что не совсем в одиночестве. Обернувшись, увидел инструкторшу, незаметно появившуюся в дверях и подпирающую в данный момент дверной косяк.
- И что это было, курсата?
- Просто сеанс психологической разгрузки, - заявил я, глядя вслед скрывшейся за поворотом коридора девушке.
- Да, были бы у меня подобные сеансы…
- Может, и будут, - ответил я без задней мысли, заставив майору закашляться, после чего ещё раз попрощался и отправился на обед - у меня оставалось ровно полчаса на прием пищи.
***
- Что за спешка? - Семён Семёнович Горбунков, известный имперской безопасности как “Кентавр”, а своим товарищам по боевой ячейке как “Юстас”, посмотрел на Андрея Валентиновича Шитца, главу городской ячейки сопротивления, ожидая разъяснений.
- Информация, - психолог вскочил с кресла, в котором сидел до этого момента, и нервно прошёлся по кабинету. - Очень важная информация.
Проводив глазами мечущегося соратника, Семён Семёнович подошёл, останавливая того мягким движением руки, и уточнил:
- Что именно?
- Это по нашему парню, Петру Иванову, что смог запустить протокол…
- Я помню, кто это, ближе к делу.
- В общем, пошёл слушок, что он не какой-нибудь простой наложник, вернее, был не из простых перед попаданием в гарем.
- И кем же? - чуть расслабившись, поинтересовался Горбунков, пока не услышавший ничего особо важного.
- Пропавшим несколько лет назад великим князем Петром Алексеевичем. Мы выясняли - возраст подходит. Э-э, Семён Семёнович? - психолог умолк, глядя на метаморфозы, происходящие с лицом собеседника. Но Кентавр не был бы Кентавром, если бы не умел быстро справляться даже с таким потрясением. Глубоко вдохнув, он помолчал, а затем чётко произнёс:
- Это бред.
- Ну, вообще-то кое-какие основания принять данную версию за возможную есть, - осторожно заметил Шитц.
- Ещё раз говорю, бред, - твёрдо заявил Горбунков, - это я знаю точно. Впрочем... - на секунду задумавшись, мужчина пристально посмотрел на психолога, после чего сел в одно из кресел в кабинете и попросил: - Продолжайте.
Несколько сбитый с толку такой категоричностью одного из высших руководителей подпольной мужской организации, Андрей Валентинович снова собрался с мыслями, а затем, взвешивая каждое слово, заговорил:
- Где-то с неделю назад данный слух стал распространяться в различных кругах. Не столь давно была публикация с Ивановым в популярном журнале, да и по телевидению сюжет о первом мужчине, что стал курсатой Екатерининской академии, был, так что имя на слуху. И доводы приводятся весьма серьёзные.
- Ну допустим, - согласился на этот раз Горбунков, - но чем подобный слух, тем более официально не подтверждённый, может помочь нам?
- О, - заулыбался Шитц, - весьма многим. Я долго раздумывал, и кое-какие мысли есть. Во-первых, мы можем поднять вопрос о том, что раз великий князь оказался в гареме дворянского рода, то среди наложников могут найтись и другие граждане империи. Пропадающих без вести юношей не так уж и мало. Вобьём лишний клин под всю эту спесивую знать. Может, удастся даже поднять общественный резонанс с требованием проверки всех наложников и протестами против существования гаремов как таковых.
- И что это даст? - покачал головой Горбунков. - Такое уже было, мы пробовали - и ни на йоту вопрос с гаремами не сдвинулся, все эти благородные стервы как продолжали, так и продолжают тащить парней в свои паучьи логова. И проститутские дома туда же.
- Вот кстати, их тоже надо проверить, - покивал Шитц, в спешке упустивший из виду, что часть похищенных действительно оседает и там. - Тут мы, думаю, сможем надавить сильнее. Возможно, и вовсе прикрыв подобный бизнес, - использовал психолог английский термин, который как нельзя кстати подходил для обозначения настолько ужасного и циничного дела, как торговля телами бесправных юношей.
- Не уверен, - покачал головой Семён Семёнович. - Всё это, пока страна стонет под пятой монархии, толком ничего не даст. Покуда у благородных родов есть иммунитет перед законом, ничего мирными протестами мы не добьёмся.
- Вы не правы, - покачал головой Шитц, - монархия уже давно разошлась с благородными родами по разным дорогам, просто вы убедили себя этого не замечать.
- Андрей Валентинович, мы вновь возвращаемся к нашему давнему спору. Это бесполезно.
- А я вам всё-таки докажу, - упрямо наклонил голову психолог. - Тем более мальчик как раз из императорской семьи.
- Гм... - скептически протянул Горбунков. - А если окажется, что мальчик никакой не великий князь? Все ваши протесты закончатся пшиком.
- Посмотрим, - решительно закончил Шитц.
***
- Андрей Валентинович?
- Здравствуйте, Виктория, - обернулся мужчина к подошедшей женщине.
