— Так… Так она же здесь… — пролепетала служанка.
Пришлось спасать положение — в комнате явственно повеяло озоном, словно перед грозой.
— И чего же от меня хочет господин?
— Он хочет говорить с госпожой, — робко чирикнула служанка, кланяясь мне.
Гюлисталь звонко шлёпнула себя по лбу.
— Мы совсем заговорились. Зиран ведь послал меня, чтобы решить, когда ты сможешь с ним поговорить. Он что-то всю ночь мудрил. Ещё вчера должен был о чем-то тебя расспросить…
В этом месте своей речи Гюлисталь сделала красноречивую паузу. Я скромненько потупила глазки, потом из-под ресниц посмотрела на хозяйку, и заметила чёртиков, весело прыгавших в тёмных глазах. Посмотрев друг на друга, мы расхохотались, припомнив вчерашние события.
— Ладно, — махнула рукой Гюлисталь, — поговорите сегодня. День туда, день сюда, значения не имеет. Они, как сказал Зиран, вообще не хотели тебя в этот мир пускать, так что пусть теперь не жалуются.
— Это как…
Начала было я, но Гюлисталь прервала:
— Он всё сам объяснит, иначе опять заболтаемся, и до разговора с этим старым хрычом дело вообще не дойдёт.
Что оставалось? Только согласиться. Обе мы, кажется, любили потрепаться. Мне ещё хорошо, никогда не испытывала недостатка в слушателях, а каково запертой в четырёх стенах Гюлисталь? Естественно у нас нашлось, что сказать друг другу, и думаю, найдется ещё много чего.
Пока размышляла, Мирлис страдал.
— Что-то мне не хочется идти к этому самому Зирану.
— Это почему же? — не поняла я тревоги.
— Да вот, вспоминаю, как меня вчера гоняли, — он тяжело вздохнул. — Похоже Зиран не большой любитель гостей.
— Ну, милый мой, мы с тобой сюда в гости не набивались. Нечего теперь жаловаться, так что пойдём вместе. Пусть только попробует возникнуть!
Мирлис в ответ тихонечко, но так тяжко вздохнул, что ответ не понадобился.
В беседу включилась хозяйка, отдавшая какие-то приказы служанкам на гортанном языке.
— Не бойся, ничего он тебе не сделает, это я точно знаю.
Служанки тем временем бесшумно принесли охапку вещей.
— Отлично, — довольно воскликнула Гюлисталь. — Надо тебя переодеть!
Я окинула взглядом халат, в котором всё ещё ходила, и согласно кивнула. Однако отнеслась к восторгу хозяйки настороженно, припомнив, что вчера в её запасниках ничего подходящего не нашла. На мое робкое высказывание об этом, Гюлисталь только махнула рукой и засмеялась:
— Та комната для гостей. Естественно, наряды там соответствующие. А насколько я смогла понять высказывания Зирана, он был в расстроенных чувствах и выражался странно, тебя ждёт путешествие. Разумеется, не предложу тебе путешествовать в шелках.
Она быстро ворошила маленькими ручками огромную груду вещей, вытаскивая из неё подходящие по размеру предметы одежды.
Когда выбранный Гюлисталь наряд предстал передо мной в полном комплекте, признала наличие опыта у этой женщины. Отобранные вещи поражали своей комфортной надёжностью.
Натянула рубашку тонкого полотна и кожаные брюки, заправив их в высокие сапоги на шнуровке, плотно обхватившие ноги. Толстая подошва оказалась очень удобной и мягкой. Меня тут же заинтересовало, как можно добиться подобного сочетания, но Гюлисталь протянула куртку из мягкой кожи неведомого зверя, украшенную (и очень щедро) серебряными заклёпками и шипами.
— Это специальным образом закалённое серебро. Куртка будет и доспехом, который не возьмет ни нож, ни стрела.
Уважительный взгляд Мирлиса, брошенный на куртку порадовал.
— Кажется и меча можно в ней не бояться?
— Да, это кожа морского дракона. Мой сын добыл его лет тридцать тому назад, а она всё как новая.
Не сдержавшись, спросила:
— А что, драконов и на шкуры пускают, не только на снадобья?
— Что ты, если истинный дракон увидел бы тебя в шкуре своего сородича, он бы попросту тут же изжарил или раздавил. Поверь, этого вполне хватит для человека. Истинные драконы разумны, как и остальные народы. Драконы морские не совсем драконы. Они живут в океанах и морях с древних времён, но не обладают разумом. Единственное их достоинство — крепкая шкура да большие острые клыки и когти, из которых получаются отличные мечи, ножи и наконечники для стрел и копий.
— Как же тогда снадобья из крови дракона? — не к месту припомнила рецепт Мирлиса, который он мне диктовал дома.
— Ну, — замялся Мирлис, — понимаешь, иногда драконы дают свою кровь, добровольно. Они знают, что их кровь, слёзы, зубы и когти очень ценны для снадобий и зелий. А иногда их убивают рыцари.
— Что, просто так берут и убивают разумных?
— Среди разумных тоже разные бывают, — вполне справедливо заметила Гюлисталь. — Если на твой город нападают, ты будешь защищаться? Вот! И остальным приходится это делать. Иногда молодые драконы сходят с ума от жажды обладать золотом. Если молодой дракон не заимеет своего золота, его век окажется не долог. А драконьи родители редко рискуют расстаться с накопленным металлом — самим тоже жить надо, так и проходят естественный отбор и грабят, кого придётся. Иногда крадут разумных, а возвращают за выкуп.
— Кстати! Я читала, что драконы копят в своих сокровищницах золото, но так и не поняла, зачем им это. Они ведь им не пользуются. Что за радость с риском для жизни доставать жёлтый металл, чтобы потом спать на нём?
— В золоте огромная магическая сила. Она отлична от силы серебра. Серебро многие не могут выносить. Золото выносит практически любая нечисть. А для драконов оно и вовсе жизненно необходимо. Дело в том, что их организм должен всё время насыщаться золотом, иначе их век недолог. Именно поэтому драконы вынуждены копить золото и спать на нём. Если дракон болен, он ест золото и поправляется. Когда увидишь дракона, присмотрись. Если дракон истинный, можно легко определить его возраст. Чем старше, тем сильнее проступает золото в чешуе. Самый старый дракон нашего мира словно отлит из золота.
— И ты его видела? — меня одолело желание увидеть настоящего золотого дракона.
Гюлисталь кивнула.
— Однажды. Я даже пробовала с ним говорить, но ничего не смогла понять. Да и раздражал он меня невыносимо. Так что я постаралась сократить нашу встречу. Понимаешь, разум дракона настолько отличается от нашего, и тем более человеческого, что понять его слишком сложно. К тому же все драконы отличаются таким рыбьим равнодушием, что для меня говорить с ними — хуже уборки у братца.
В дверь робко постучали.
— Это наверно опять за тобой, — раздражённо воскликнула Гюлисталь. — Не дадут поговорить!
Я обняла хозяйку.
— Не думаю, что мы когда-нибудь ещё увидимся, но запомню тебя навсегда.
Гюлисталь хмыкнула, и отвернулась, подозрительно хлюпнув носом. Потом обернулась снова и взяла меня за левую руку.
— Я не маг, и отказалась обучаться магии, но кое-что умею, чего не могут те высоколобые, с которыми тебе придётся иметь дело. Запомни. Не отдавай дар леса, в нём помощь, которую ты получишь, отдав часть себя. Тебе помогут. Число помощников будет по числу камней. — Гюлисталь помолчала минуту, прикрыв глаза. Потом потрясённо посмотрела на меня: — Беду и боль принёсет тебе женщина. Её душа черна, а лик светел. Она в любой момент всадит нож тебе в спину, когда ты не будешь ждать. Будь с ней очень осторожна и не подпускай к себе. Если же это не получится и она обманет тебя — зови на помощь сердцем, первого, кто придёт на память.
Гюлисталь уронила мою руку, обессилев и опустилась на подушки.
— Иди теперь, тебя проводят.
Всмотрелась в разом постаревшее лицо маленькой женщины. Кажется, она сказала не всё, что-то осталось недосказанным.
— Не смотри, больше ничего не скажу. Остальное знание только повредит. Ты должна слушать сердце, оно у тебя проницательнее разума.
— Но всё закончится хорошо? — Уж очень захотелось услышать о счастливом конце такого весёлого приключения.
— Это зависит только от тебя. От пути, который выберешь. Одна ошибка — и всё закончится очень плохо и не только для тебя. Иди!
