будут до последнего отсиживаться в своих замках, ожидая момента, когда определится победитель. — Альдор прицепил мех обратно на пояс и тронул перо на шапочке. — Верно ли я поступил, Ганс, что отказался присягнуть Эккехарду? Ведь так я хотя бы мог сохранить людей.
— Эти люди сами пойдут на смерть за вас.
Альдор обернулся и увидел командира «Сотни». Веззам держал в руках сплетённый из веток венок.
— Ганс бился бок о бок с нами, и мы считаем его одним из нас. — Веззам положил венок на маленький холмик земли под деревом. — Каждый из моего отряда принёс по ветви, а я сплёл. Так мы прощаемся с братьями по оружию. Хороший был парень, да просто ему не повезло.
— Спасибо, мастер Веззам, — тихо сказал Граувер. — Это очень меня тронуло.
— Не беспокойтесь о верности воинов, ваша милость. Эллисдор — важное место для всех нас. Многие старики здесь служили, а новобранцы и вовсе здесь живут. Это их дом, и сражаются они не за золото, а за родную землю. — Ваграниец слабо улыбнулся, и Альдор заметил, что улыбка ему совсем не шла. — Как наёмник, признаюсь честно: вам очень повезло. Я сам из низов и слышу, о чём толкуют люди. Готов поклясться, что у них и в мыслях нет сдаваться Эккехарду. Не после всего, что здесь случилось за последние годы.
— Что ж, это очень воодушевляет. — Альдор поднялся и пригласил Веззама сесть на скамью подле статуи леди Ириталь. — Кажется, я могу вам доверять — непозволительная роскошь по нынешним временам. Впрочем, другого выбора всё равно нет. У меня есть просьба.
Ваграниец тяжело опустился на скамью и уставился на барона светло-серыми жутковатыми глазами.
— Я слушаю.
— Моя супруга, леди Батильда. Она предала короля, отдала Ульцфельдские земли Эккехардам, заручилась их поддержкой и наверняка теперь попытается сбежать. Судя по тому, что удалось выяснить, её плен — фикция, и она спокойно перемещается. Нужно найти мою супругу и доставить сюда. У вас есть люди, которым можно доверить это поручение?
— Найдутся, — обнадёжил ваграниец. — Есть пара хороших разведчиков на примете. Куда могла отправиться ваша супруга?
— Либо осталась в Ульцфельде, либо отсиживается у матери в Зулле. Но могла сесть на корабль и отправиться в империю. Последний вариант сомнителен — всё же она в положении и уже на серьёзном сроке. Насколько мне известно, у леди Батильды морская болезнь, а потому она наверняка поостережётся идти морем. А вот Зулль наиболее вероятен.
Веззам кивнул.
— С этого и начнём. Её охраняют?
— Уверен в этом.
— Значит, нужно больше людей, — подытожил наёмник.
— Людей много не дам, но дам денег. — Альдор многозначительно взглянул на городские стены. — И грамоту, поясняющую, что вы действуете от лица короны и вам надлежит оказывать любую помощь. Это поможет.
— Спасибо.
— Отправляйте людей сегодня же. Зайдите ко мне в обед — я передам бумаги.
Командир «Сотни» поднялся со скамьи, поклонился и хотел было попрощаться, но его внимание привлёк спешивший к саду солдат.
— Эрцканцлер здесь? — громко спросил тот, стоя у калитки.
— Да, я здесь. — Альдор выпрямился, разгладил полы туники и поспешил к выходу. — Что такое?
— Осаждающие, ваша милость, — выдохнул побледневший гвардеец. — Они начали движение к городу. Кажется, начинается штурм.
Фастред заканчивал последние приготовления к церемонии принятия Пути. Из уважения к вере большинства рундов правители решили проводить обряд за пределами Тронка. Хотя сейчас брату-протектору казалось, эти предосторожности соблюли зря: город почти опустел, ибо все жители высыпали за стены — каждому хотелось увидеть своими глазами, как вождь принимал неизвестного и враждебного Хранителя.
Магнус, следовало отдать ему должное, новую веру не насаждал. Но вместе с ним Путь решили принять почти все, кто пережил трагедию под Эксенгором. Согласилась даже леди Истерд, но король уговорил её принять Путь уже в Эллисдоре в главном Святилище Хайлигланда. Фастред подозревал, что Грегор планировал совместить этот ритуал со свадебным обрядом.
Церемонию в Тронке должен был провести брат Аристид, Фастреда и нескольких церковников попросили помочь. Несмотря на простоту действия, желающих набралось много, и помощники лишними точно не казались.
Фастред нанизывал серебряные диски на шнурки. То были монеты, наспех переделанные в символы веры. После сотни однообразных действий брат-протектор сбился со счёта, но ему всё равно казалось, что работал он недостаточно быстро. Рядом разводил огонь другой монах, носил песок третий. К счастью, рядом была небольшая речка, так что воду таскать не пришлось: Аристид решил проводить церемонию прямо на берегу.
— Всё готово? — спросил подошедший король, и Фастред поклонился, оторвавшись от своего монотонного занятия.
— Да, ваше величество. — Брат-протектор кивнул в сторону холма, на котором раскинулся Тронк. — День будет долгим. Людей придет много.
— Тем лучше. Нужно заложить в Тронке Святилище и прислать сюда несколько божьих людей, чтобы служили местным праведникам. Возможно, откроем школу и станем обучать местных грамоте.
— Думаю, у брата Аристида есть несколько достойных людей на примете, — учтиво ответил Фастред. Как и всякий простолюдин, он чувствовал себя в обществе высокородных некомфортно и неуместно. Внимание Волдхарда льстило ему, но Фастред так и не смог к этому привыкнуть. Даже после всего, через что они прошли вместе с королём.
— А вы не желаете остаться? — спросил Грегор с лукавой улыбкой. Синева небес отражалась в его чуть побледневших с возрастом, но всё ещё пронзительных глазах. — Кажется, вам нравятся рунды.
Фастред качнул головой.
— Достойный народ. Они и правда мне очень симпатичны. Но мой обет — всюду следовать за братом Аристидом и защищать его.
— Не уверен, что нашему другу требуется зашита, — задумчиво проговорил Грегор. — Впрочем, от вас будет куда больше пользы в Хайлигланде. Мне нравится ваша вдумчивость, нравится, что вы сомневаетесь даже там, где другие уверены. И нравится, что умеете держать выводы при себе.
Король кивнул и отошёл, чтобы обмолвиться парой фраз с Ланге. Фастред ошарашенно глядел ему вслед, затем спохватился и принялся торопливо нанизывать остатки дисков на шнурки. Брат Аристид как раз заканчивал расставлять ритуальные предметы на сколоченном из брёвен алтаре в соответствии с одному ему ведомому порядком. Фастред заметил, что патрон сменил рясу на чистую, почти белоснежную. Да и люди, что стекались к месту церемонии сразу по нескольким дорогам, выглядели нарядно, словно собрались на праздник. Быть может, они это так и воспоминали, — с тоской подумал Фастред. Он любил бога и всем сердцем желал привести к нему больше праведников, но сомневался в правильности сегодняшней церемонии. Ему всегда казалось, что человек должен прийти к богу в мирное время, в спокойствии и здравом уме.
