Дорога, когда-то пересекавшая тракт, теперь полностью заброшена. Уходящий влево участок через несколько километров упирается в разрушенный мост через реку Черная, на которой, выше по течению, стоит наше Коробово, а еще дальше — Динино. Сразу за рекой начинается Змеиный лес, так что восстанавливать мост никто ни разу не пытался. Правое ответвление тоже тупиковое. Когда-то оно вело в город-миллионник. До войны у него было нормальное название, но теперь среди охотников это место зовется исключительно Черной пустошью.
Вокруг перекрестка, выбранного караванщиками в качестве постоянного места для привалов, вся местность на три сотни метров тщательно расчищена. Внезапно напасть на отдыхающих здесь людей практически невозможно. Первым на перекресток выходит головной дозор. Его задача — обнаружение возможных сюрпризов, которые здесь вполне могли оставить лихие люди. Мы с Павлом в это время проверяем ближайшие окрестности, но никаких свежих следов не находим.
Игнат указывает возницам место для лагеря, и подводы образуют некое подобие каре, защищая людей внутри периметра от возможного обстрела. Расчищенное пространство довольно велико, и каждый раз караван останавливается не в его центре, а немного в стороне, причем конкретная точка выбирается произвольно. От лихих людей можно ожидать любых гадостей, включая закладку тщательно замаскированных фугасов, и такая тактика существенно осложняет им задачу.
Я в организации привала практически не участвую, поскольку сразу по завершении проверки ближайших окрестностей меня выдергивает к себе Игнат. При этом присланный им вестовой передает его приказ захватить с собой взятые с лазутчика трофеи.
— Проходи, — кивает мне старший караванщик. Для командования уже поставлена отдельная штабная палатка, хотя привал продлится всего чуть больше часа. — Показывай свою добычу.
Достаю из рюкзака револьвер, россыпь патронов, метательные ножи и шар тайкунов. Игната явно интересует только артефакт, но он пытается делать вид, что это не так.
— Револьвер оставь себе, — начинает он с менее значимого вопроса. — Федору не отдавай, скажи, что это мой приказ, а если возникнут вопросы, я их с ним сам улажу.
— Понял, спасибо, — новость для меня действительно неплохая.
— Теперь по твоим обязанностям в походе. У нас, как ты знаешь, выбыл по ранению старший разведчик. Теперь это твоя должность. Задачи Павлу будешь ставить сам, а твоим непосредственным начальником по-прежнему остается Антон. Сколько тебе обещал заплатить ваш шериф?
— Четыре сотни за весь поход.
— От нас получишь еще столько же за младшую командную должность. Плюс разовая премия триста монет за обнаружение и захват шпиона, но это еще не всё. Антон узнал лазутчика. Это совсем не простой бандит. За его голову Особая канцелярия барона платит две тысячи рублей, а за доставку живым — пять тысяч. Если довезем его до города и сдадим страже, треть награды пойдет тебе. Остальное — пополам в казну Динино и Коробово. Нужно объяснять почему так?
— Не нужно. Благодарю за доверие.
— Заслужил. А теперь поговорим об этом конструкте тайкунов, — Игнат переводит взгляд на трофейный артефакт. — Предмет очень редкий, наши охотники приносили такие всего трижды, причем все три раза в поврежденном состоянии, и даже с учетом этого, в городе за них дали очень хорошие деньги. Я понимаю, что это твой трофей и решать, что с ним делать, можешь только ты, но поверь мне, эта добыча не для обычного деревенского парня. Настоящую цену тебе за неё никто не даст. В лучшем случае заставят продать за бесценок, а в худшем просто убьют. Для того, чтобы работать с таким товаром, нужно иметь за спиной реальную силу, и я, как представитель старосты поселка Динино, хочу тебе эту силу предложить. И кстати, если есть желание сменить место жительства, это тоже можно устроить. Если я правильно понял, в Коробово тебя не слишком ценят, а нам хорошие разведчики и охотники всегда нужны, и условия мы для них создаем очень достойные.
Что-то уж больно Игнат щедр, и мне это совсем не нравится. Знает он явно больше, чем говорит, а ещё мне кажется, что он нервничает. Возможно, даже чего-то боится.
— Заманчивое предложение, — я старательно изображаю напряженную работу мысли. — Вот только быстро такие серьезные решения не принимаются. Я в Коробово родился и всю жизнь прожил, а это что-то да значит. Так что по поводу переезда к вам мне нужно крепко подумать.
— Я от тебя мгновенного решения и не требую, — кивает Игнат. — Понятно, что на такой шаг решиться непросто. Если бы ты сразу согласился, я бы пожалел, что сделал тебе такое предложение. А вот насчет артефакта советую тебе решить как можно быстрее. Своим бойцам я, конечно, верю, но шанс, что кто-то из них проболтается всё же есть, а безоговорочно поручиться за всех, кто идет с нами в караване, я не могу.
— Игнат, ты ведь ещё не озвучил условия, на которых вы готовы помочь мне с продажей трофея, — напоминаю я старшему караванщику.
— Значит, саму идею ты сходу не отвергаешь?
Я внимательно смотрю на Игната и медленно пожимаю плечами.
— Было бы глупо не прислушаться к мнению человека, знающего о городе и торговле артефактами в сотню раз больше меня.
— Ну, тогда продолжим. Есть несколько вариантов, и первый из них самый простой. Казна Динино в моем лице может прямо сейчас выкупить у тебя этот артефакт за двадцать тысяч рублей. Если не хочешь в походе таскать с собой столько наличных, могу выписать тебе именной вексель, а на деньги его обменяешь, когда вернемся в Коробово. Ну, или в Динино, если ты всё-таки решишь к нам присоединиться.
Нехилое предложение. Это сколько же мой трофей реально стоит, если Игнат готов прямо сейчас отвалить за него такую сумму? Однако куда интереснее другой вопрос. Что понадобилось от нашего каравана шпиону, уже владеющему таким сокровищем? Это кто же его нанял-то? И какими силами и возможностями этот кто-то располагает? Теперь я, кажется, понимаю, чего боится и почему так нервничает Игнат.
— Чего молчишь? — нарушает мои раздумья старший караванщик. — Или сумма не впечатляет?
— Ещё как впечатляет. Вот только жизнь меня всегда учила сначала знакомиться со всеми вариантами, и только потом принимать решение.
— Разумно, — на лице Игната появляется легкая улыбка, — Раз так, слушай дальше. Вариант второй. Ты остаешься владельцем артефакта, но доверяешь мне заняться его продажей. Ты сможешь присутствовать на переговорах, вот только не в роли хозяина этой штуки, а как мой помощник или телохранитель. Полученную от продажи сумму делим на три части. Треть идет тебе, треть — мне, и последняя треть — в казну наших поселений. Имей в виду, точной цены я не знаю. Если выберешь этот вариант, тебе скорее всего достанется намного больше, чем двадцать тысяч, но возможен вариант, что и меньше. Ну и риск того, что с артефактом что-то случится до того, как мы его продадим, в таком случае тоже остается на тебе.
— Это всё, или есть еще варианты?
— Из того, что могу предложить тебе я, это всё, но теоретически этим твой выбор не ограничивается, — в словах Игната звучит неприкрытый скепсис. — Например, ты можешь вообще не продавать этот шар. Не знаю, зачем он тебе, но ты хозяин — тебе и решать. И, поверь мне, это ещё не худший вариант, особенно если ты не станешь никому о нем рассказывать. Ну, а самым глупым для тебя решением будет попытка продать артефакт самостоятельно. В этом случае из города ты скорее всего просто не вернешься.
Оставить шар себе, конечно, заманчиво. Игнат назвал этот вариант, как совершенно несерьезный, но он обо мне почти ничего не знает, а если бы знал, разговор бы у нас шел совсем по-другому. Вот только для меня этот артефакт, похоже, бесполезен. С момента пленения лазутчика до вызова к Игнату у меня было достаточно времени, чтобы попытаться понять, смогу ли я его использовать так же, как захваченный мной шпион. Увы, похоже, не смогу. На мои прикосновения шар отвечать отказывается. Перестал он реагировать и на локационные импульсы. Нет больше никакого красного свечения, а отраженный сигнал приходит вполне обычный, как от любого амулета или другого конструкта тайкунов, содержащего концентрированную темную энергию или что там они содержат. Похоже, шар настроен на своего прежнего владельца и нормально работает только в его руках. Как заставить артефакт подчиняться мне, я не имею ни малейшего понятия, так что всё, что мне остается, это извлечь из сложившейся ситуации максимальную материальную выгоду.
