- Хватит. Твой организм больше не выдержит. Ты понимаешь, что он уже истратил все запасы ткани, чтобы набрать объём мышц? Чувствуешь, как тебе хочется есть? Мы сегодня уже семь попыток делали.
- Да - призналась подружка, честно говоря, я бы сейчас просто быка съела! Аж трясётся всё от голода.
- Вот так. Теперь тебе пару дней отъедаться придётся. Будешь есть, есть, есть, пока не наберёшь массу. Потом продолжим. Думаю, что дня через три ты будешь полностью готова. У тебя уже левая сторона спины стала толстой, мускулистой, ты набрала мышцы. Эта сторона уже почти сравнялась с правой. Заметила, что тебя уже не тянет влево, и что левое крыло не так устаёт?
- Ага, заметила! - счастливо рассмеялась Шанди - я буду летать! Я буду летать! Я БУДУ летать! Аааааа!
- Всё, всё, тихо, оглушила - довольно рассмеялся Андрей - кстати, а ты можешь говорить просто по-человечески? Не мыслеречью, а глоткой?
- А зачем? Мне и так хорошо. Я ваши слова понимаю, а с кем мне кроме тебя и Фёдора говорить?
- Ну так, к примеру - идёт мужик какой-нибудь, а ты ему по человечески: 'Стоять! Бояться!' Он и обделался от страху. Забавно?
- Забавно - хмыкнула Шанди - надо потренироваться в вашей речи. Так-то мы можем говорить обычной речью, но не любим. Вообще-то это считается ниже достоинства дракона, говорить по-человечески. Ну как если бы вы учили речь собак и тявкали с ними. Или блеяли с баранами. Но то, что ты сказал - интересно. Я подумаю.
- Подумай - усмехнулся Андрей. Вообще-то он хотел научить Шанди человеческой речи не для того чтобы пугать случайных прохожих, это и ежу понятно. Ему хотелось иногда говорить с ней на обычном языке, и плюс ко всему, и основное - чтобы она могла разговаривать с обычными людьми, которым не доступна мыслеречь. Мало ли что с ним случится… хоть его и трудно убить, но он тоже не вечен. Пара стрел в голову… отрубленная голова… и нет оборотня. Голова - вот его больное место, его ахиллесова пята. Как, кстати, и у большинства людей - усмехнулся он - голова - больное место. Если бы люди могли как следует продумывать свои действия, могли как следует планировать их - сколько можно было бы избежать неприятностей и бед…
День медленно, но верно подходил к концу. Они с Шанди крепко подзаправились, потом Андрей попросил у Олры бумаги, чернил, и что-то сосредоточенно выводил на листках, нарезанных на четвертинки. На её вопрос - что он делает? - Андрей отмалчивался, или шутил, что пишет ей любовные послания. Потом будет зачитывать - под настроение. Раздосадованная Олра ушла на кухню, где напала на несчастную Журасу и выместила на ней раздражение, отчитав за плохо вымытый котёл и бросив в неё половником, отчего та с визгом убежала. Потом Олра пошла в мойню, забрав с собой Дирту - та умудрилась перемазаться свекольным соусом, свалившись в котёл, откуда пыталась вымазать остатки кусочком хлеба - она так и не могла видеть пропадающую еду и старалась потребить её как можно больше, чтобы не пропала. Как не билась Олра и остальные женщины вокруг неё, доказывая, что еды хватит, и что она получит всё, что захочет - и пирожки, и мясо, и бульон с лепёшками - та только виновато хлопала синими глазами, и всё равно делала своё. Барьер. Психологический барьер. Еды мало - надо беречь.
Когда стало темнеть, в трактир набился народ - на улице было холодно, осенний ветер завывал меж домов, разгоняясь в тесных улицах как в аэродинамической трубе. В трактире горел камин, потрескивали дрова, и посетители наслаждались теплом, горячими пирогами с бульоном, горячим вином и холодным пивом. Никат, как всегда был на страже - поле обеда он сходил домой, навестил свою семью, жену, и теперь был благодушен и спокоен, как танк, стоящий на постаменте памятнику танкистам.
Андрей потихоньку поднялся, собираясь выйти из зала, Никат заметил это и сделал ему знак - подожди. Подошёл, посмотрел в глаза и тихо шепнул:
- Удачи. Вернитесь живыми.
Андрей усмехнулся - Никат не добавил - здоровыми. Тот знал, что предстоит сделать и был уверен, что это не то что не просто, это самоубийственно. Но что делать?
Он кивнул головой вышибале и вышел из зала. Олра была у себя в комнате, она сидела на кровати и молчала, глядя в пространство. Когда Андрей вошёл, она подняла глаза и сказала:
- А может уедем? Давай, уедем, а? Бросим всё - деньги у меня есть, пристроимся где-нибудь, и начнём жизнь с начала? Я беременна от тебя, мы будем жить, семьёй, и никто не будет знать кто мы. Я не хочу, чтобы тебя убили! Я готова бросить всё, и уехать. Поехали?
- А Фёдор? Алёна с Настей? А Дирта? А те люди, которые на тебя работают, имеют кусок хлеба и крышу над головой? С ними как? Нет, милая моя. Один умный человек сказал: 'Мы в ответе за тех, кого приручили'. И вообще - чего ты меня раньше времени хоронишь? Поверь - всё будет нормально. Я и не из таких передряг выходил целым и невредимым. Какой-то придурок-бандит - тьфу одно! Размажем, как соплю по мостовой!
- Размажем! - вдруг граммофонным голосом сказала Шанди, и Олра вздрогнула:
- Она умеет говорить! У тебя говорящая кошка! Вот это да!
- У неё много талантов - усмехнулся Андрей - но вот длинный язык, распускаемый не вовремя - не входит в её достоинства. Ага. Ну всё, всё мне пора.
- Дай я тебя поцелую - Олратут же забыла о говорящей кошке, порывисто вскочила и обняла мужчину за шею, впившись в губы горячим, крепким поцелуем - вернись живым, пожалуйста! Я тебя буду ждать.
- Ну как я могу не вернуться, если ты меня ждёшь? - усмехнулся Андрей - вернусь, конечно.
Они с Шанди прошли в комнату, которую выделили для ней, потушили светильник, и Андрей осмотрелся: окно выходился во внутренний двор, а под ним была крыша мучного склада, покрытая черепицей.
Андрей осторожно открыл петли окна, и протиснулся сквозь узкий проём. Опустил ноги на черепицу - попробовал - крыша держит. Прошёл к её краю, внимательно оглядываясь по сторонам - нет, во дворе никого не было. Он не стал выходить через центральный вход потому, что видел ещё раньше, что там, за углом, стояли соглядатаи Абдула. Пусть думают, что он так и сидит в трактире. Ему не надо было, чтобы все знали, будто он из трактира выходил. Никто не сможет связать его с будущими событиями. Ну - почти никто.
Андрей спустился с крыши, отметив для себя, что черепица в углу и вправду была повреждена, и её надо менять - не зря угол протекал. И решил потом сказать это Олре, усмехнувшись - какие мысли лезут в голову накануне акции. Совсем одомашнился.
Прыжок с забора, и вот он уже между домами, на тёмной улице, не освещаемой фонарями. До нужного места нужно было идти часа полтора - логово Абдула находилось на противоположном конце города, возле городского рынка. Но это - идти, а он идти не собирался.
