Доралиссцы глупы, это я вам не раз говорил. Вместо того чтобы развить успех и добить не оправившихся от неожиданного нападения стражников, все два десятка тупых козлов столпились над четырьмя трупами незадачливых убийц Гаррета и принялись месить их дубинами и топтать копытами, рассерженно блея.
Я выругался. Вояки, забери их твари Заграбы!
Взяв на себя обязанности командира, Ярги приказал уцелевшим отойти к стене и выставить тяжелые алебарды. Это оружие выглядело гораздо внушительнее, чем короткие шипастые дубинки козлолюдей. Доралиссцы, между тем, не обращали на перегруппировку никакого внимания — они продолжали пинать мертвецов.
Эх! Их бы энергию да в иное русло!
Стражники не стали ждать, когда на них вновь обратят внимание, и бросились в атаку. Вновь началась свалка, и на этот раз людям удалось переломить ход сражения в свою сторону, порядком сократив отряд противника.
Доралиссцы постарались перейти в наступление, но на этот раз алебарды не дали им приблизиться на расстояние удара. Один из них попытался обойти отряд людей с фланга, но едва не напоролся на острие и проворно отскочил назад. Рогатые посовещались, решили выбросить белый флаг и пошли на переговоры:
— Этот человэ-э-эк наш, — проблеял самый главный, заросший рыжей шерстью, козел.
— Какой человек?! — взорвался седовласый стражник. — Вы напали на стражу Авендума! Вас всех в масле сварят!
— Этот человэ-э-эк наш, убирайтэ-э-эсь! — вновь проблеял доралиссец. Купание в раскаленном масле его совершенно не пугало. Я подозреваю, он даже не понял, о чем идет речь.
— Вы, тупые образины! О каком человеке идет речь?!
— Га-аррэээт! Он забрал нашэ-э-эго Коня!
Ну что такое?! И эти туда же! Рогатые недоумки все никак не успокоятся! Хоть выставляй себя на аукцион и считай монеты, пока они торгуются, кто больше за меня заплатит. Помяните мое слово — обогащусь на века.
— Нам нет дела до ваших коней и Гаррета здесь тоже нет. — Гигант покрепче взялся за алебарду.
— А гдэ-э-э он?
— Вон туда полез, — нашелся Ярги и указал на белую стену. — На Закрытую территорию.
Доралиссцы разом забыли о стражниках и их алебардах. Они, отталкивая друг друга, принялись штурмовать стену. Вот ее перемахнул один из козлов, вот второй.
Я всегда говорил и скажу сейчас, что козлики слишком тупы, чтобы жить в нашем мире. Их появление на Сиале — какая-то шутка богов, не иначе. Шайка Гиганта опомнилась в тот момент, когда за стеной оказался третий рогатый.
Подбадривая себя криками, продажные стражники напали на оставшихся козлолюдей. Расправа была короткой и жестокой. Последнего доралиссца Гигант нанизал на алебарду, словно на вертел, и, уперев пятку древка себе в бедро, перебросил тело через стену, в Закрытую часть города.
Сегодня ночью твари в Пятне устроят себе настоящее пиршество.
Кто-то из стражников рассмеялся. Никто из людей не верил, что они все еще живы после неожиданного нападения и численного перевеса со стороны козлов. По мне, так ничего удивительного. Доралиссцы могут победить лишь когда их в сто раз больше противника.
— А что делать с теми, кто перелез через стену? Вдруг вернутся? — спросил раненный в руку воин.
— Ну так иди и шлепни их, — предложил Ярги.
— Ищи дурака. Сами сдохнут. До утра точно не доживут.
— А что делать с тем, который побежал за Ро?
— Дать премию и объявить благодарность, если ему удалось пришить этого труса, — последовал злой ответ. — Все, ребята, пора сваливать, а то тут стало слишком неспокойно, уходим.
— Погоди. — Раненый подошел к телу Жастина, и стал рыться в его в карманах. — Я не собираюсь оставлять десять золотых местным крысам.
— И то дело, — решили стражники и по примеру товарища стали обыскивать тела других мертвецов.
Вот она, любовь человеческая к ближнему своему. Особенно после смерти. На такое не пойдут ни эльфы, ни орки, ни карлики, ни гномы, ни даже огры. В вопросе почтения к мертвым мы стоим где-то между гхолами и доралиссцами. Если первые с радостью сожрут своего павшего родственника, то вторые не обратят на его смерть никакого внимания и даже позабудут похоронить. Сравнивать человечество с трупоедами или с козлами-переростками не очень-то приятно, но что поделаешь? Жизнь местами очень гадкая штука.
— Ну, все? — Ярги спрятал блеснувшее в руках золото в карман. — Уходим.
— А как же вор?
— Можешь остаться и ждать его до тех пор, пока тебя не прирежут! Надеюсь, ты получишь удовольствие от очередного стада доралиссцев. Они с радостью выбьют из тебя дурь дубинами.
С этим утверждением никто спорить не стал, и стражники торопливо скрылись во тьме проулка. Я подождал, когда их шаги стихнут в тумане, который уже подкрался к лежащим в лужах крови мертвецам. Казалось, что он обнимает тела, шепчет им что-то, пытается пробудить, поднять. Что… Великолепные мысли лезут тебе в голову, Гаррет! Ты для этого нашел самое время. Как раз перед долгим путешествием по Закрытой территории, где мертвецы — всего лишь цветочки.
От графика я отставал уже минут на пятнадцать. Проклятые стражники и не менее проклятые доралиссцы нарушили мне все планы. Теперь придется нагонять потерю времени, особенно если учесть, что летом светает рано, и часа через четыре, ну может быть пять, я должен покинуть Запретную территорию.
Я поднял с земли узел с мясом, но лишь для того, чтобы уронить его через пару секунд и грязно выругаться, вспомнив самые страшные проклятия. Я услышал приближающееся цоканье копыт. Нет, вы только посмотрите на это! В конюшне Старка аншлаг почище, чем на Рыночной площади!
В начале переулка появился одинокий доралиссец. В руке он держал обагренную кровью дубинку. Я не ошибся, бедняга Ро все же бегал недостаточно быстро.
Этого козла, кстати говоря, я узнал. Доралиссцы, конечно, похожи друг на друга мордами, и человеческому глазу трудно отличить одного от другого, но парня, у которого на башке лишь один рог, да и тот корявый, встретить можно не часто, а забыть крайне тяжело. Именно этот гад участвовал в том памятном забеге, когда я, на свою беду, вызвал Вухджааза.
Доралиссец остановился не далее чем в ярде от меня и шумно фыркнул, ощутив запах крови. Он внимательно разглядывал мертвецов, кажется, соображая, почему его товарищи не двигаются. Не знаю, сколько бы он так простоял, почесываясь и встревоженно тряся бородой, но мое терпение наконец дало внушительную трещину, и я решил подстегнуть мыслительный процесс вонючего существа.
— Бэ-э-э, — испуганно дернулся Однорогий, когда я приставил к его горлу клинок.
