— Бэ-э-э, — испуганно дернулся Однорогий, когда я приставил к его горлу клинок.
— Брось дубинку, козлик, — вежливо прошептал я из-за его спины.
Доралиссец — о чудо! — никак не отреагировал на обидное слово «козлик» и разжал пальцы. Дубина грохнулась на мостовую.
— Хороший мальчик. — Я старался дышать ртом.
Конечно, Однорогий не Вухджааз, но запах мускуса был не очень приятным.
— Знаешь, кто я?
Он хотел что-то проблеять, но благоразумно промолчал. Я слишком сильно прижал лезвие к его шее. Эти твари сильны, словно объевшиеся мухоморов тролли, и Однорогий, дай ему только волю, вполне способен переломить меня голыми руками. Но я не хотел предоставлять ему такого шанса.
— Сейчас ты сможешь говорить. Но советую тебе не делать глупостей, иначе я начну нервничать, и потечет кровь. Мы друг друга поняли, дружище?
Доралиссец издал икающий звук, который я, в порядке исключения, решил интерпретировать как согласие быть паинькой.
— Итак, повторим вопрос. Ты знаешь, кто я?
— Нэ-э-эт.
— Я Гаррет.
Однорогий напрягся, и я тут же сильнее прижал нож к его шее.
— Но-но! Без глупостей.
— У тэ-э-эбя наш Конь! Вэ-э-эрни! — проблеял козел, после того как я решил предоставить ему еще один шанс.
— Кто сказал, что у меня Конь? — быстро спросил я.
— Человэ-э-эк.
— Понятно, что не дракон. Кто конкретно?
— Человэ-э-эк. Очень бэ-э-элый.
— Белый? — переспросил я.
— Э-э-э… — Доралиссец защелкал пальцами, стараясь подобрать слово. — Блэ-э-эдный.
Интересно, и почему я не удивлен? Все дороги ведут к моему раненому и обожженному, но живучему другу Бледному. А следовательно, к гильдии воров Авендума и лично к Маркуну. Камешек, наверное, они и сперли, чтобы повесить на меня. Не скажу, что изящный ход, но действенный.
И тут мою персону озарила очередная гениальная безумная идея.
— Я верну вам Коня. Чуть позже.
— Когда?
— Через две ночи.
— Следующэ-э-эй ночью? — Тварь все же слишком тупа. Скажите на милость, ну как с ней вести серьезные дипломатические переговоры? Ведь все перепутает, придурок. Я закатил очи горе, попросив Сагота наградить меня терпением, и старательно разжевал:
— Эта ночь. Потом еще одна, а затем та ночь, когда вы получите свою реликвию.
Комичное и душераздирающее зрелище одновременно. Полночь, самый опасный район Авендума, гора трупов, однорогий козел-полудурок и вставший на цыпочки, чтобы дотянуться ножом до его шеи, человек.
— В среду. Знаешь, что такое среда?
— Да.
— Вот видишь, как все просто! — обрадовался я, гордясь своим талантом все доступно объяснить даже тем, у кого мозги начисто отсутствуют. — Ты в курсе, где находится заведение «Нож и Топор»?
— Да.
— Здорово! Ты продолжаешь меня радовать, парень! Так вот, через ночь. Ровно в полночь. Приходи с друзьями в трактир. Там ты получишь Коня. Запомни, ровно в полночь, ни минутой раньше, ни минутой позже, иначе вам не видать Камня. Усек? Или еще раз повторить?
— Глок понял.
— Чудесно, старина. Сейчас я уберу нож, и ты уйдешь. Дернешься — получишь в спину арбалетный болт. И никогда не увидишь своего Коня. Мы поняли друг друга?
— Поняли, человек. Отпусти меня.
Я убрал нож и быстро отошел на несколько шагов, одновременно доставая из-за спины заряженный арбалет. Доралиссец не шевелился.
— Свободен, передай своему вождю то, что я сказал.
Козел осторожно обернулся, увидел оружие, кисло кивнул. Его морда выглядела не очень-то довольной.
— Мы подождэ-э-эм, Гарро-о-лд. Не обмани, иначэ-э-э ты труп.
Доралиссец растворился в ночи. Я прислушался к его удаляющимся шагам, в третий раз за ночь поднял узел с мясом, кое-как прикрепил его тесемками к поясу и подбежал к стене, стараясь не наступать на еще не застывшую после схватки людей и доралиссцев кровь.
Остальное было делом техники. Подпрыгнуть, схватиться руками за край, подтянуться, закинуть ногу, спрыгнуть на землю. Вот так, просто и обыденно, я оказался на Запретной территории.
Холодный ветер гулял по улице, и Вальдер подышал на руки в тонких перчатках, чтобы хоть немного согреть пальцы. Ему было приятно идти через родной город в сером и ничем не примечательном дорожном костюме, а не в мантии мага, как то предписывают правила Ордена. Волшебник не слишком жаловал повышенное внимание к своей персоне.
Он только что возвратился в Авендум после долгого путешествия в Приозерную империю и даже не успел снять сапоги, как его вызвали на срочный Совет архимагов Ордена. Поэтому он с чистой совестью отправился в башню в одежде, в которой вернулся в столицу, наплевав на парадный официоз.
Вальдер был самым молодым архимагом за всю историю Ордена Валиостра. Он получил посох с четырьмя полосками ранга в тридцать лет, чем переплюнул даже нынешнего магистра Ордена — Панарика, ставшего архимагом в сорок пять. И друзья, и недоброжелатели в самом недалеком будущем предсказывали Вальдеру посох магистра. Однако он слишком ненавидел интриги, сопутствующие борьбе за власть, предпочитая грызне работу и выполнение особых заданий Панарика. За это Вальдер получил прозвище Строптивый Архимаг, так как отсутствовал на большинстве Советов Ордена.
Небо быстро меркло, и незаметно наступили сумерки. Похолодало. Снежный наст сухо хрустел под подошвами сапог. Нос начинало неприятно пощипывать.
В этом году зима оказалась ранней. Еще с начала ноября тучи, пришедшие из Безлюдных земель, принесли снег, а ветры, прилетевшие из-за Игл Стужи, — холод. Но к середине января старухе-зиме надоело лютовать, и она решила передохнуть, на несколько дней сбросив с Авендума тяжелые ледяные оковы вечной мерзлоты. И сейчас, в сравнении с тем, что творилось в начале декабря, погоду в столице смело можно было назвать теплой.
— Эй! Сдавайся, подлый орк! — воскликнул задорный мальчишеский голос, и снежок, пролетев рядом с Вальдером, ударился о стену крепости, сооруженной прямо напротив лавки цирюльника.
— Сам сдавайся! — ответил другой мальчишка из-за снеговой преграды и бросил в противника ответный снаряд. — Я не орк, я храброе Дикое Сердце, а это мой Одинокий Великан!
— Дикое Сердце?! — захохотал нападавший, у которого снежком только что сбило с головы шапку.
Вальдер усмехнулся и прошел мимо. Детишки играют. Ну и правильно, надо ловить момент, пока зима немного успокоилась и морозы не заставляют сердобольных мамаш держать своих отпрысков дома, поближе к теплой печке.
