Олегу показалось, что она сейчас расплачется. Надо же — нежить, а умеет так переживать.
Он решительно расстегнул пояс, перевернул над скалой обе сумки, высыпая содержимое. Разворошил рукой. Ничего… Все, что он успел запасти, это кусочек коры с крысиной желчью. Ведун поднял его, размышляя.
— Ты чего застыл?! — опять толкнула его спутница.
— Желчь… Защита от магических порождений. Можно начертать круг и спрятаться внутри от любой нечисти. Можно начертать пентаграмму и вызвать в нее демона.
— Ну и что?!
— Не мешай, я думаю, — отмахнулся Олег.
— И что?!
— Если начертать незавершенную пентаграмму, демон ее не заметит. Заманить его внутрь, завершить рисунок — и он окажется в западне!
— Как заманишь? Это ведь не голодная курица!
— У нас есть хорошая приманка… Мы сами. Наверняка подгорный князь не забыл позора, и демоны получили приказ нас уничтожить. Если показаться на глаза, вполне могут погнаться за нами.
— Так рисуй!
— Место нужно. Так, чтобы демон поместился внутри.
— Так пошли вниз!
Сунув кору за пазуху, Олег спустился метров на десять, потом просто спрыгнул, чуть не сбив Тарию с ног, и махнул руками:
— Все в стороны! Мне нужен чистый камень, чтобы линия не разрывалась. И широкое место.
Овальный валун под скалой, метров пяти шириной в узком месте, подходил идеально. Олег закрыл глаза, сосредоточиваясь и вспоминая все уроки Ворона, мысленно разметил звезду, резко выдохнул, опустил кору и повел ею по граниту, оставляя четкую коричневую линию.
— Быстрее ты можешь?!
— Уйди! Если ошибусь хоть чуть-чуть, нас сожрут… — Пятиугольник правильной формы. На каждой стороне, кроме одной, надо разметить правильный треугольник. Знаки света снаружи, знаки тьмы изнутри, знаки жизни в треугольниках. — Кажется, все… Роксалана, смотри сюда! Вот тебе кора. Вот здесь, у треугольника, не хватает одной линии. Когда демон войдет в пентаграмму, ты должна ее замкнуть. Понятно?
— М-может, ты сам? — вдруг испугалась девушка. — Я… Я могу неправильно нарисовать.
— Хорошо, давай я, — кивнул Олег. — А ты показываешься железному монстру, ждешь, чтобы он погнался за тобой, забегаешь сюда, и когда…
— Ладно, я нарисую, — вырвала порядком стершийся кусок коры спутница.
— Подожди… Их же два! Ищите место для второй ловушки.
— Скорее, смертные! Он умирает, — совершенно деревянным голосом попросила наяда.
— Позади, внизу, — указала пальцем Тария. — Там такой же камень остался.
— Отлично, — прыгая через камни и кусты, помчался по склону Олег. — Сейчас, сделаем. Роксалана! Смотри, вот здесь я оставляю место для линии. Если повезет, она заменит ловушке замок. Знаки сюда, знаки сюда… Вроде, все на месте… Держи кору. Бежим.
Не замечая усталости, он стремительно взбежал наверх, вскарабкался на скалу и запрыгал на макушке, размахивая руками:
— Эй, я здесь! Я здесь, зде-есь! Фарух! Люклин! Смотри-ите! Это я-я!!! Сюда, кретины! Убейте меня, убейте! Ну же, уроды! А-а-а!!!
Все было бесполезно. Золотой обруч продолжал стягивать великану ноги, саблезубый тигр рвал ему плоть. Олег вдруг понял, что ноги Ессея уже отделены от тела полосой мелких лохмотьев, издалека мало похожих на камень. Фарух огромными клыками раздирал спину, прожрав широкую дыру почти насквозь, до груди. Человек бы погиб уже очень давно, однако гигант все еще шевелился, подгребая что-то отовсюду, куда дотягивались руки, ссыпал перед собой, утрамбовывал кулаками, опять подгребал. Железный тигр прыгнул из ямы на затылок своей жертвы, вогнал клыки в плечо. Рывок, еще рывок, еще… Рука, потеряв опору в теле, упала.
— Проклятие… — Ведун невольно схватился за свое предплечье. — Опоздали.
В несколько минут Фарух оторвал вторую руку и победно взвыл, вскинув морду к небу. А потом медленно повернул ее к Середину. Ведун молча сглотнул. Саблезубый тигр, откованный из великолепной стали и оживленный неведомыми чарами, взметнулся в грациозном прыжке и помчался через склон.
— И-идет!!! — В этот раз ведун не слез, а сорвался со скалы, обдирая руки, лицо и красивый халат далекого старейшины. — Готовься!
Он стукнулся спиной о поваленную сосну, отлетел на какой-то уступ, скатился на валун. В тот же миг над краем утеса появилась желтая рожа с длинными, сверкающими, словно хром, клыками. Кошка перемахнула сосну, мягко приземлилась на валун, медленно и уверенно пошла к Олегу. Он на локтях как мог быстрее пополз от нее, не в силах оторвать взгляд от черных отверстий, заменявших зверю зрачки.
— Оппаньки! — над самым ухом воскликнула Роксалана. — Молодец, Олежка! Классно ты его подманил! Прямо как репетировали оба!
— Подманил? — Ведун глянул вниз и понял, что только что выдернул ноги из пределов пентаграммы. Тигр же стоял на месте, упираясь носом в невидимую стену, что проходила над коричневой линией внутреннего рисунка. — Роксалана, я тебя люблю. Нет, я тебя обожаю.
— Люклин!!! — закричала Тария.
Молодые люди рывком шарахнулись друг от друга, между ними ослепительно сверкнуло солнце, ударилось о край камня и заскользило дальше вниз.
— Уйдет! — Роксалана прыгнула следом.
За спиной раздался оглушительный рев — демон, не в силах достать до Олега считанных метров, заметался в колдовской клетке. А внизу, в полусотне шагов, стояла на валуне на коленях директор фирмы «Роксойлделети» по маркетингу и шаловливо покачивала пальчиками, дразня странную тварь, не имеющую ни глаз, ни рта, ни носа. Только массивный золотой панцирь и шевелящиеся щупальца под ним. Середин замер, понимая, что теперь уже от него ничего не зависит.
Чудище размышляло невероятно долго — наверное, целую минуту. Потом прыгнуло, намереваясь накрыть жертву сверху. Роксалана проводила его взглядом, приоткрыв рот и чуть высунув язык, и, когда до гибели оставалось всего сотая доля секунды, решительно чиркнула по камню и поднялась, отряхивая ладони:
— Как думаешь, Олежка, она правда из золота? Тут тонн пятнадцать будет. Валютный запас средней европейской державы. Если ее разделать, мы богаты, как хрюшки.
— Это не она, это он, — поправил Середин. Люклин бился в тесном узилище так же буйно, как тигр, но не издавал ни звука. — Пошли, плюнь на них. Раз попались, значит, все правильно. Не вырвутся. Пошли, вдруг что-то еще можно сделать…
Увы, спасти могучего Ессея было уже невозможно. Клыки железного монстра превратили его в бесформенную глыбу гранита, хрусталя, мрамора и яшмы. Пока в теле еще теплилась жизнь, она как-то стягивала все это в единое целое — но ныне о великане не напоминало уже ничто. Их странный друг, всего лишь прошлой ночью познавший свободу, был мертв. Среди камней бродила берегиня, волоча по пыли подол парчового платья, и тихо плакала. Она не издавала ни звука, но слезы непрерывно катились из ее глаз.
