– Нету, – просто сказал он и в доказательство развел пустыми руками.
– Все на халяву хотят, – заметил не по летам суровый ребеночек. – Большой, вот и думаешь, что все можно...
«Ага, – обрадовался Жихарь, – выходит, ты просто малец...»
– Ну-ка, дитя, – строго сказал он, – позови кого постарше! И быстро – некогда мне тут прохлаждаться и глупости слушать!
Малец покрутил пальцем у виска.
– Дядя, ты дурак? – проникновенно спросил он. – Откуда же здесь взяться взрослым? Сам подумай. Ты один взрослый и есть. Присылают кого попало, а потом обижаются...
– Я не кто попало, – сказал Жихарь. – Я Джихар Многоборец, сильномогучий богатырь, всесветный побродяга, почти что князь.
Малец криво ухмыльнулся, снял со стены крошечный красный меч и протянул богатырю.
Богатырь взял, делать нечего. Рукоять меча заняла половину кулака – ни ухватить, ни замахнуться, да и легкий какой-то... Словно из высушенной березы. Жихарь попробовал согнуть игрушку – меч переломился, но не до конца, просто перегнулся в середине да так и остался кривым. Богатырь разочарованно разжал руку. Меч упал на пол, но звук получился не железный и не деревянный.
– Барахло меч, – вздохнул малец. – Дрянский меч.
– Дрянский мне не нужен, – вздохнул богатырь в ответ. – Дрянских мечей и стальных полно... А мне опять надо воевать Мироеда.
– Всем надо, – сказало дитя. – Да не всем настоящий меч по руке. Значит, Беломор прислал? А чем докажешь?
– А как бы иначе я сюда попал? – спросил Жихарь, поскольку доказать и вправду было нечем.
– Многие сюда попадают, только все они ни с чем уходят, – сказал мальчонка. – Если уходят, конечно...
Разговор мало-помалу сделался бессмысленным.
– Беломор учил, что выдадут мне тут настоящий кладенец, – устало сказал Жихарь. – И вроде бы кладенец этот разумный...
– А, так тебе Симулякр надо? – вскричал ребеночек. – Так бы и говорил.
С этими словами малец снова полез под кровать, собирая пыль на рубашку. Из-под кровати он добыл какую-то уродливую деревяшку, на меч мало похожую – Жихарь в детстве и то лучшие мечи умел вырезать.
– Это меч-разумник? – с ужасом спросил богатырь.
– Поразумней некоторых, – отвечал малец, отряхивая пыль с живота.
«Влетит ему от матери, – подумал Жихарь. – Хотя сама виновата: развела в избе непорядок, подмести и то лень...»
– Как же им биться? – сказал он.
– Как придется, – сказал малец. – Симулякр – он ведь не только меч. Он и щит, и копье, и еще много чего...
«Ну да, – подумал богатырь, – для ребенка любая палка – и меч, и копье, и царский скипетр, и жезл чародея, и лук со стрелами...»
– Берешь – так бери, – строго сказал малец. – Время-то идет. Тебе задерживаться тут ни к чему. А то еще нарвешься на Витьку Копченого из шестого бэ – не обрадуешься. Он хулиган, дебил, клей нюхает. Его скоро в колонию посадят. Отец уже сидит.
Богатырь, недоумевая, принял безобразную деревяшку обеими руками, словно и вправду была она вожделенным мечом.
– Надо опуститься на одно колено, – подсказал мальчонка.
Жихарь и это исполнил, вспомнив, как Яр-Тур посвящал своих сыновей в витязи.
Как только колено его коснулось пола, руки пошли вниз под неожиданной тяжестью, сверкнули дорогие самоцветы на ножнах красного дерева, солнечный луч пробежал по наполовину вынутому лезвию – но лишь на малое мгновение.
Жихарь выпрямился. В руках была все та же деревяшка.
– Нечего оружие без дела светить, – наставительно молвил ребеночек. – Он сам знает, когда превращаться. И во что.
– Спасибо... мальчик... – выдавил из себя богатырь. Был меч или не был? Или это обман, как все вокруг, как пропасть за окном?
– Иди-иди, мне назад пора, – сказал малец. – Итак полдня тебя прождал...
Жихарь неожиданно для себя низко поклонился и попятился к выходу. Наступил на игрушечную повозку, нога поехала вперед – и грохнулся богатырь на пол во всю спину.
– Ну из вас, взрослых, вояки... – засмеялся малец. – На ногах устоять не можете... Да еще бэтээр мне раздавил...
Богатырь поднялся, потирая ушибленное место.
– Мальчик, а ты кто? – все же повторил он свой первый вопрос напоследок, уже скрываясь за дверью.
– Ваня Золотарев, – охотно ответил мальчонка. – Семьдесят седьмая школа, нулевой класс, домашний адрес – улица Красных Мадьяр, дом восемь, квартира сто шесть...
Дверь захлопнулась, словно от порыва ветра.
– Как так? – вскричал пораженный Жихарь. – Не может того быть! Сам Ваня Золотарев?
Он схватился за дверную ручку, желая вернуться и оказать великому, знаменитому и непобедимому Ване Золотареву все надлежащие воинские почести, но только ручку оторвал, а открыть дверь все равно не смог.
Жихарь тихонько постучал в дверь кулаком. Потом замолотил деревяшкой. Снова тяжесть потащила правую руку вниз. В руке была не деревяшка и не меч – добрый боевой топор, он же оскорд, он же лагир, – ни щербинки на лезвии. Богатырь стал сокрушать дверь топором и сокрушил очень скоро, но из дыры потянуло тьмой и сыростью: вместо светлицы с большими окнами за дверью была самая обыкновенная подвальная кладовка или, может быть, винный погреб, потому что на полу валялись многочисленные запыленные осколки, а запах вина, конечно, выветрился за бесчисленные годы.
Как ни важны законы, но еще важнее песни.
Томас Джефферсон
«Вот он, значит, какой – Ваня Золотарев! – размышлял богатырь, выбираясь из развалин. – Кто бы мог подумать! Как же он, такой маленький, боролся с хтоническими чудовищами? Как сумел одолеть Мракоту-многоножицу? Где силы взял, чтобы Черному Крокодилу пасть порвать и освободить Солнце? Ведь тот Крокодил, чтобы не соврать, поболе Мирового Змея был! А Тараканище вспомнить? Бр-р! Я, конечно, тоже белый свет, можно сказать, выручил из беды, но куда мне до Вани Золотарева! Без побратимов, без помощников – один мужествовал, поскольку людей тогда и в заводе не было... Но я-то хорош – не признал, не поприветствовал по богатырскому уставу... Видно, не придется даже похвастаться этой встречей – витязи начнут смеяться и не поверят...»
Тут он вспомнил, что до сих пор он сам никто, вздохнул и пошел дальше, то и дело награждая себя пинками и тычками за недогадливость и невежество. Уж не мог Беломор предупредить!
От входных ворот остались только кирпичи, а узорные железные прутья давно источила ржавчина. Оглядываться Жихарь на всякий случай не стал.
Только шиповник рос вокруг заколдованной усадьбы по-прежнему – и, мнилось, стал еще гуще и непроходимей. Правда, сосновый ствол, как и раньше, угнетал колючую изгородь, но до него было никак не допрыгнуть.
