– Да нет, мне нужен кто-то, кто любит пить. Я плачу.
На губах его собеседника наконец-то мелькнула понимающая и довольная улыбка.
– Есть! Есть такой человек! – воскликнул он, неопределенно показывая в зал.
Эта реплика что-то смутно напомнила Михаилу, но он не стал заострять на этом внимание:
– Так пригласи его сюда. Здесь хорошее место. И подноси вино покрепче, пока не закончатся деньги.
Молодой человек выложил на стол одну серебряную монету, и она мгновенно пропала.
– Сию минуту, – подавальщик исчез практически со скоростью монеты.
Буквально через пару минут к его столику подошел человек, одетый еще более живописно, чем личность за стойкой. Он тоже был в шляпе, но ее поля топорщились кверху и каким-то чудом не опускались. Камзол нового персонажа когда-то, наверное, был роскошен, но сейчас вид портили пара дырок размером с кулак, а также рукав, ранее принадлежавший совершенно другому платью. Возможно, даже женскому. Общее впечатление этот субъект производил прекомичнейшее, нечто вроде драного, но отважного пиратского попугая.
Подойдя, он без слов, сурово и чуть-чуть укоризненно посмотрел на потенциального собутыльника.
– Присаживайся, – как можно радушней сказал ему нежданный благотворитель.
Человек грузно плюхнулся на противоположный стул. В этот же момент за его спиной возник мужчина в переднике с кувшином и с двумя кружками. Если бы Михаил не знал, что все происходит совершенно случайно, он бы мог подумать, что стал участником отлично отрежиссированной и много раз сыгранной постановки.
– Как поживаешь? – спросил он первое, что пришло ему в голову, наливая вино в обе кружки.
Человек хмуро наблюдал за процессом.
– Уже хорошо, – ответил он, когда полная кружка оказалась в его руке. – А сейчас будет еще лучше.
И все содержимое полулитровой емкости мгновенно исчезло в его глотке.
– Жажда – опасная вещь, – глубокомысленно заметил Михаил, отставляя свою нетронутую кружку в сторону и снова наливая собеседнику из кувшина.
– Целители говорят наоборот, – буркнул тот. – Все врут, мерзавцы.
Содержимое второй кружки последовало вслед за содержимым первой. Лицо «драного попугая» сначала разгладилось, подобрело, а затем подозрительно быстро стало терять осмысленное выражение.
«Третья стадия алкоголизма, – отметил Михаил. – Сейчас вырубится».
В его планы это никак не входило. Он слегка подправил ти печени собутыльника. Хотя она находилась в ужасном состоянии, но его лечение могло помочь хотя бы временно.
Он не спешил наливать третью кружку, а сосед по столику, казалось, забыл о спиртном. Сначала медленно, а потом все более оживляясь, он стал поносить всех, кого только мог припомнить, начиная с владельца трактира, в котором они находились.
Вскоре выяснилось, что владельца рваного камзола зовут Торнак и он происходит из одной невероятно знатной семьи, которую не может называть вслух, опасаясь бросить на нее тень. В существование семьи верилось слабо, но Михаил был весь внимание, буквально излучая доверие.
Интриги врагов довели благородного Торнака до этого состояния (при этом тот сделал жест, указующий в первую очередь на дыры в камзоле), но «он еще всем покажет». Михаил немедленно с ним согласился и попросил перечислить хотя бы врагов.
– Все, все они! – свирепо пробормотал Торнак, вставляя нецензурную брань. – Этот Миэльс и вся его шайка.
Миэльсом, между прочим, звали короля Ранига.
Внимая пьяным откровениям «драного попугая», молодой человек не без оснований подозревал, что за такие речи их обоих могли запросто посадить в какую-нибудь яму, причем надолго, но интересы дела были превыше всего.
Между тем Торнак разразился длинной речью, из которой следовало, что Миэльс не только глуп, как пробка, но и отмечен всеми возможными пороками. А окружение короля являет собой сборище точных копий его мерзейшей личности.
– Когда уже этот детоубийца сдохнет! – подытожил он.
– Почему детоубийца? – тут же спросил молодой человек, автоматически реагируя лишь на последнюю фразу. Хотя с тем же успехом мог бы спросить и о чем-нибудь другом. Речь его собеседника пестрила разнообразнымими эпитетами и сравнениями и, надо сказать, была по-своему художественно убедительна, во всяком случае по отношению к королю.
Торнак уставился на него туманным взглядом:
– Так он же убил малолетнего наследника, чтобы подсунуть трон под свой зад!
Это было уже интересно.
– Родственника? – уточнил Михаил.
– Племянника, – сплюнул Торнак. – Ему годика два было.
– Ты прости, я не местный, – сказал молодой человек. – Когда же это случилось?
– Да вот уже двадцать пять лет как царствует эта сволочь, – собеседник начал покачиваться.
– Как же его звали?
– Его и сейчас Миэльсом зовут, негодяя.
– Да нет, ребенка как звали?
– Нерманом, как и деда…
Больше от Торнака ничего услышать не удалось, поскольку он уронил голову на стол и захрапел.
Михаил поднялся из-за стола и хотел отправиться к выходу. Рядом с ним тут же возник мужчина в переднике и поинтересовался, не желает ли господин взять с собой недопитое вино, которого оставалось еще три кувшина. Учитывая вкусовые качества пойла, называемого здесь вином, молодой человек с ужасом отказался. За что немедленно был зачислен в разряд самых лучших клиентов, судя по очередной улыбке подавальщика.
Около выхода из трактира стояли трое, эти непонятные личности определенно кого-то ждали. Судя по оживлению, которым они отметили появление Михаила, ждали его. Они были одеты не менее живописно, чем оставшийся в трактире Торнак. В основном благодаря разноцветным заплатам на куртках и штанах.
– Эй, богач! – крикнул один из них. – Пойди-ка сюда!
Трудно было сказать, сообщил ли кто-то этим мужикам о щедрости Михаила, или они каким-то образом заметили все сами.
Молодой человек не имел ни малейшего желания вступать с ними в беседы или задерживаться. Эти люди его не интересовали. По большому счету, он даже не воспринимал их как помеху. Поэтому спокойно, не обращая ни на кого внимания, проследовал дальше. Подчеркнутое неуважение разозлило троицу. Наверное, им не понравилось, что кто-то смеет относиться к ним как к пустому месту. Они быстро двинулись на перехват, предвкушая легкую добычу. Рядом с трактиром никого не было, а если бы и был кто-то, то, возможно, вряд ли вмешался.
Михаил даже не ускорил шаг. Он был уже уверен в себе, в своим амулете и в своих способностях ишиба. Хотя, конечно, последовавшей наглой атаки не ожидал.
Один из троицы выхватил нож и ударил молодого человека в спину. Нож не принес тому никакого вреда – замедляющее поле амулета сработало. Но мужик оказался настойчивым – он схватил Михаила за плечо одной рукой, а другой продолжал попытки воткнуть нож. Молодой человек в достаточной мере управлял своей ти, чтобы избегать одиночных медленных атак чем-то острым. В целом он боялся лишь двух вещей: массивного оружия и атак с помощью ти. Но происходящее все равно ему не понравилось. Ударом руки он отбросил нападавшего с ножом, задействовав весь свой потенциал приращенной силы. Быстро повернувшись, Михаил схватил второго на плечо и поразил его разрядом. Третьего ударил ногой в бедро. Молодой человек раньше никогда не занимался единоборствами, о чем теперь часто жалел. Сочетание физической силы и умений резко повысило бы его шансы на выживание в этом мире. Но противнику хватило и одного очень сильного удара, он упал. Михаил бросил быстрый взгляд на поле боя. Первый налетчик находился метрах в трех, все еще пытаясь подняться, второй лежал неподвижно и был то ли мертв, то ли без сознания, третий кричал, видимо испытывая проблемы со сломанной ногой. Сочтя инцидент исчерпанным, Михаил развернулся и направился к дому сапожника, быстро выбросив грабителей из головы. Возможно, в прежние времена он бы постарался оказать им помощь, но месяцы, проведенные в этом мире, изменили его. Практичность и рациональность возросли еще больше, он не видел никаких выгод ни для себя, ни для своих знакомых в том, чтобы помочь трем негодяям. Даже наоборот, полагал, что если восстановить их здоровье, то от их действий в будущем могут пострадать другие люди.
