При этой мысли, грудь прошила тонкая острая игла, горло перехватило: я же не выдержу больше!.. Но до глаз слезы не добрались. Диант зажмурился и свернулся, пытаясь укрыться от безжалостной действительности хотя бы одеялом. Почему он не имеет права, хоть умереть на свободе, а не среди стен, смыкающихся над ним могильным склепом? Почему он вообще не умер — всем, включая его самого, стало бы только лучше…
Он вздрогнул и вскинулся, когда лба коснулась прохладная ладонь.
— Ди? — бесшумно появившийся Дамир сел рядом.
Чародей выглядел усталым и грустным. Серебряный венец он снял, но даже без такого украшения его высокое положение было очевидно.
А это значило, что за их встречей стоял король. Диант молчал, опустив голову, но очень хотелось спросить зачто: чем бы он не успел разочаровать волшебника, для чего было обманывать? И зачем тот теперь сюда явился? В чем бы он ни был виноват, но ему же тоже бывает больно…
— Ди, как ты чувствуешь себя? Голова не кружится? — встревожено спросил Дамир: поле мальчика было нестабильным и прерывисто мерцало.
— Немножко, — выдавил Диант.
От слабости подташнивало и покачивало, но дышать сегодня было все-таки легче. Только сердце тяжело, словно нехотя, ворочалось в груди.
— Ляг обратно. И тебе поесть не мешало бы…
— Не хочется… — прошелестел тусклый безжизненный ответ.
— Ди, ты обещал верить мне, — стараясь справиться с волнением, Дамир осторожно сжал его руку, — Если кто-нибудь попробует тебя обидеть, мы просто уйдем.
Диант потрясенно вскинул на него недоверчивый взгляд, думая, что ослышался, — но направленные в пространство синие глаза, в которых словно в зеркале отражалась вся его боль, были серьезны и абсолютно искренни.
— Можно… — робко вырвалось жалобное, — сейчас…
Дамир вдруг ощутил неподдающийся описанию приступ обжигающей злобы: на себя, на весь белый свет, на всех тех, кто умудрился затравить ребенка до такой степени. На какой-то миг он даже утратил способность различать опалесцирующие поля, так что можно было сказать, что гнев был ослепляющим.
— Ди, послушай… — ему понадобилось усилие, что бы начать говорить, — Знай, что есть трое людей, которые тебя всегда защитят: Лиз, мой наставник и я. Но я прошу тебя, подождать. Во-первых, пока ты выздоровеешь. А во-вторых, прошу тебя, выслушай, что скажет тебе король. Потом, если захочешь, мы уйдем сразу же. Обещаю!
— Хорошо… — покорно согласился Диант, готовый на что угодно ради даже призрачной надежды не оказаться снова в заточении.
— Ди! Я говорю это не из-за того, что считаю тебя в чем-то виноватым и заслуживающим наказания. Наоборот! Тебе нужно поговорить с отцом, — Дамир особенно подчеркнул последнее слово, — именно потому, что нет никаких причин, мешающих тебе смотреть в глаза людям прямо! За тобой нет никакой вины и тебе нечего бояться.
Он привлек мальчика к себе и продолжил, опережая невысказанный вопрос:
— В жизни много несправедливости, Ди. И тебе не раз придется с нею столкнуться. Не раз придется отстаивать себя, тех, кто тебе дорог… Иначе не бывает. Даже у принцев и волшебников.
— Я понимаю, лорд Дамир, — Диант смиренно опустил голову, выдергивая нитки из одеяла.
— Не нужно обращаться ко мне так официально, — вместо последующей лекции улыбнулся его защитник, — Я надеюсь, мы станем друзьями.
Он говорил с такой спокойной уверенностью, что любое сомнение в возможном будущем казалось просто нелепым и торопливо отступало, прячась в глубочайшую тень.
— Мне бы тоже хотелось… — мальчик застенчиво улыбнулся.
Он по-прежнему, даже еще лучше чувствовал силу чародея, хотя и не погружался в нее полностью как раньше, но возникшее ощущение скорее всего было связано не с этим: ощущение, как будто в зыбкой голодной трясине у него под ногами вдруг оказалась надежная твердь.
— Хотеть — это все, что необходимо в таких делах, — молодой человек поднялся.
— А можно мне тогда… погулять? — выпалил Диант, пока чародей не ушел, и покраснел от своей наглости.
— Не только можно, но и нужно! — Дамиру снова пришлось делать над собой усилие чтобы тон оставался легким и спокойным, — Правда, сегодня тебе лучше побыть в постели. Завтра сходим.
Он не мог видеть, как опять поник маленький принц, — не то что бы тот сомневался, просто слишком глубоко в сущность въелся страх, — но наблюдая за угасающими переливами его цветов, решительно заключил:
— Сейчас ты все-таки что-нибудь съешь, если хочешь завтра гулять, а потом… — предназначенная Дианту улыбка согревала лучше любого огня, — Оставаться в постели, еще не причина чтобы скучать!
В правдивости его слов принц убедился в полной мере. Устроившись на подушках, сложенных так, что бы мальчик мог удобно опереться, они на пару отдали должное доставленной снеди, и оказалось, что в компании даже есть гораздо интереснее. Пока они болтали о книгах, у Дианта внезапно проснулся зверский аппетит, так что тарелки были едва ли не вылизаны подчистую. Правда, сначала он напрягся под опасливо-любопытными взглядами прислуги, но восхитившая его невозмутимая небрежность волшебника, наплевательское отношение к чопорным требованиям дворцового этикета, — оказались все же заразительными.
Затем принц получил в свое полное распоряжение принадлежности для рисования, которые все же были до поры отложены, уступив место шахматной доске.
— Ваш ворон… — стесняясь проговорил мальчик, глядя как пообещавший научить его игре, молодой человек перебирает фигурки, — Вы можете смотреть через меня.
— Спасибо, — Дамир был тронут его предложением, — Но не стоит тебя напрягать. Думаю, я обойдусь.
Он нашел еще более занимательный выход из положения, отметив каждую фигуру своей магией, и они ожили: офицеры отдали честь, занимая свое место, солдаты поправляли амуницию, короли и королевы грозно хмурились. Пустяковина, шалость, — но Диант совсем развеселился и оживился, наконец-таки став похожим на обычного нормального ребенка.
Когда их прервала Лизелла, выдержавшая настоящий бой, что бы не пустить к ним Эрнста, принц без тени недовольства выпил лекарство, видимо придя к выводу, что болеть и в самом деле не так уж плохо. Особенно, если рядом друзья.
Даже не верилось, что это безумие с побегом закончилось, и Диант здесь, целый и невредимый. Ансгар долго смотрел на спящего сына, которого не видел… Да, получается со времени последней вспышки.
Когда он его ударил.
Вот уж чего не мог себе простить! И не смог вернуться. Он ведь и в самом деле начал бояться, что Диант сходит с ума, и боялся увидеть тому новые доказательства. Отгороженное калейдоскопом событий и дел, время летело почти незаметно, так что прошел не один месяц. И не два. Странно, но сейчас король почти не узнавал сына, и вовсе не потому, что мальчик все еще выглядел нездоровым, как будто голодал не четыре дня, а полгода. Благодаря стараниям волшебников найденному принцу не придется долго валяться в постели, и на щеках у него уже проявился естественный румянец.
