Рамон все еще лежал без сознания, но пульс на горле прощупывался. В голове Чейна все еще стоял аромат крови.
Этот человек не походил на ту старуху из магазина. Сколько неизвестных мертвецов было на улицах такого места как Драйст? Никто не будет скучать по нему или припишет его смерть Чейну, даже Винн. Все, что он должен сделать — это рвано перерезать горло, как только закончит.
Чейн прижал руки к стене переулка над человеком, низко склонив голову, чтобы смотреть на него. Он чувствовал запах жизни, только и ждущей, когда её возьмут.
Три удара колокола прокатились в ночи.
Чейн откачнулся назад к противоположной стене переулка, возвращая себе самообладание. Было позднее, чем он думал, а Винн ждёт его и волнуется.
— А ты удачливый, — резко прошипел он лежащему телу. — Намного больше, чем думаешь.
Он вышел на улицу, захватив по пути сумки. Когда он добрался до роскошного борделя, притворяющегося гостиницей, он не увидел ни знакомого охранника, ни дежурного, которому оставлял свое оружие. Преодолевая по две ступеньки за раз, он пронесся мимо нескольких молодых женщин вдоль лестницы.
Открыв дверь в комнату, в которую их с Винн поселили, он заглянул внутрь.
Она свернулась калачиком на кровати и крепко спала. Тень лежала у неё в ногах и даже не подняла головы, хотя ее полуоткрытые кристально-голубые глаза не мигая наблюдали за Чейном.
Две пустые тарелки стояли на полу около перламутрового кувшина и тазика для умывания. Винн, должно быть, поела и попыталась дождаться его, но уснула. Она была одета только в нижнюю сорочку и завернулась в свою короткую мантию. У неё были такие крошечные ножки… и тонкие лодыжки, покрытые гладкой оливково-смуглой кожей.
Чейн подошёл к кровати и укрыл её краем шелкового стеганого одеяла. Тень внимательно следила за ним, но даже не заворчала. И он, и она были полны решимости защищать Винн.
У них вообще было очень много общего.
* * *
Чейн проснулся на полу с наступлением сумерек от того, что Винн рылась в сундуке и укладывала их имущество. Тень сидела около нее, поочередно поглядывая то на сундук, то на девушку, и иногда обнюхивая какую-нибудь из вещей.
— Мы уезжаем? — спросил он.
Винн подскочила и, обернувшись, посмотрела на него:
— Да. Красная Руда уходил утром, — ответила она. — Я думаю, он, как и ты, хочет побыстрее уехать отсюда. Он продал кристалл и нанял проезд до Сорано на большем грузовом корабле. Капитан стремится получить хоть какую-то прибыль теперь, когда его трюмы пусты, — Винн с тревогой нахмурилась, осматривая сундук. — Чейн, ты не видел мешочек с монетами? Я не могу найти его.
Он быстро сел, поскольку забыл положить его на место.
— Да, я взял его вчера вечером на случай, если понадобится заплатить за ужин.
Винн вздохнула с облегчением.
— А, хорошо. Я уж подумала, что потеряла его. Пока пусть будет у тебя. У меня есть немного, осталось после торгов Красной Руды, — она сделала паузу, как будто что-то еще тревожило её. — Он рассердился, когда ты ушёл и оставил меня одну.
Винн погладила голову Тени и отвела взгляд, словно задумавшись на секунду.
— Что еще? — спросил Чейн.
Снова она колебалась:
— Я думаю, что он рядом только из-за своей цели. Я… мне жаль, что он с нами. Я не доверяю ему.
Это было очевидно с самого начала. Чейн почувствовал укол вины из-за того, что ей пришлось иметь дело с Красной Рудой из-за него — особенно учитывая последние события. Но он сделает что угодно, чтобы любой ценой защитить Винн.
— Когда мы отправляемся? — спросил он.
Она посмотрела на него, как будто удивленная сменой темы:
— Как только соберёмся.
Для Чейна это третье морское путешествие было наполнено мучительным экспериментированием методом проб и ошибок. Он с наступлением сумерек в одиночку сходил на берег в нескольких портах по пути, чтобы закупить маленькие бутылки.
Несколько раз он отыскивал домашний скот, выбирая такие места, чтобы одно пропавшее животное не подняло тревоги сразу. И только раз отпил темное живительное вещество из чаши Вельстила. Покормившись, он использовал чашу, чтобы заполнить бутылки. Они, сейчас лежащие на дне его сумки, долго позволят ему не голодать в будущем, когда может оказаться меньше возможностей для охоты.
Вскоре, он пришел к выводу, что больше не может откладывать одно дело. Он решительно отказался от компании Винн, чтобы в одиночестве поработать в своей каюте. Он вновь не появлялся в течение нескольких ночей. Его первая попытка воссоздать смесь Вельстила оказалась болезненна и неудачна.
Он провел три дня и три ночи в бреду между дремотой и бодрствованием, где его неотступно преследовал страх перед солнцем. Или он использовал слишком мало «платья покойницы» — «вепрева колокольца» — или неправильно оценил пропорции других компонентов. Когда этот эффект прошёл, причём гораздо быстрее, чем он ожидал, он увеличил дозу «платья покойницы» вдвое.
Результат был ещё хуже.
Он корчился в судорогах на своей койке, звук волн, бьющихся о корпус корабля, почти оглушал его. А днём он почти не мог сдержать ещё и страх, как будто солнечный свет мог собраться и чёрвём проникнуть через корпус, чтобы найти его.
Винн каждую ночь стучала к нему, зовя его по имени сквозь запертую дверь.
На пятую ночь этого кошмара даже зверь в нём затих, как будто умер, и он понял, что был ближе к правильной формуле. Он вышел из каюты поздно вечером на шестой день эксперимента, все еще так и не уйдя в дремоту, и Винн тут же кинулась к нему.
— Что ты делаешь там? Зачем ты запираешься в своей каюте?
Ее тон был требователен, но глаза были заполнены тревогой.
— Мне необходимо одиночество, — сказал он, сцепив руки за спиной, чтобы она не увидела, как они дрожат. — Скоро мы опять будем среди людей. Я провожу свое время так, пока могу.
Она выглядела грустной и расстроенной от его очевидной лжи, но больше давить на него не стала. Он никак не мог всё рассказать ей, не при её отношении к устройствам Вельстила. Она всегда вспыхивала при виде чего-то из них, и лишь подтвердит своё отвращение, если увидит, что смесь творит с ним. И что она подумает о Чейне, когда узнает, что он пытается воссоздать что-то из технологий Вельстила, того, кто провел ее и ее товарищей через полконтинента?
Три ночи спустя Чейн попробовал еще раз, хотя влияние последней дозы ещё не полностью прошло. Хуже всего было то, что запасы трижды очищенной воды подходили к концу.
В начале плавания он собрал чистую дождевую воду в миску, выставив её из иллюминатора. Она была вскипячена в стеклянном сосуде, стерилизованном древесным спиртом, а это было нелегко в условиях корабельной качки, так как ему приходилось удерживать и склянку, и горелку неподвижными. Пар поднимался в керамическую трубку, длиной с локоть, охлаждался и капал в другую стерильную чашу. Процесс был повторен дважды. В бутылке осталась меньше чем четверть дождевой воды.
