Она поставила свой бокал, поднялась, пошла в прихожую и осмотрела их. Потом вернулась обратно.
– Впечатляюще, – сказала она. – То, что они собой представляют, и то, что с ними сделали. – Она снова уселась на место. – Однако больше всего меня интересует, что вы собираетесь теперь с ними делать.
– Гм, – хмыкнул он, играя своим бокалом. – До реки довольно далеко.
Я энергично закивал.
– Наверное, я могу просто сложить их в подвале, накрыть куском брезента или чем-то похожим.
– Они могут начать очень дурно пахнуть.
– Они уже очень дурно пахнут.
– Правда. Но будет очень неловко, если их найдут в доме, а когда они начнут разлагаться, это может привлечь сюда какое-нибудь официальное лицо.
– Согласен. Полагаю, я мог бы выкопать где-нибудь большую яму и засыпать их.
– Вы же не станете копать где-то рядом, а они кажутся мне слишком массивными, чтобы их далеко тащить.
– Здесь вы правы. А у вас есть какие-нибудь идеи?
– Нет, – ответила она, прихлебывая шерри.
Я гавкнул один раз, и они посмотрели на меня. Я бросил взгляд на часы. Близилась полночь.
– Думаю, у Нюха есть предложение, – сказала она.
Я кивнул.
– Ему придется несколько минут подождать.
– Но я не могу ждать, – неожиданно повернулась ко мне Серая Метелка.
– Кошки всегда такие, – ответил я.
– Что ты хочешь с ними сделать?
– Предлагаю оттащить их к Оуэну и затолкать в его плетеные корзины. Потом мы затащим их на большой дуб, подожжем и убежим со всех ног.
– Нюх, это смехотворно.
– Рад, что тебе нравится, – сказал я. – И это вполне в духе большого розыгрыша в Канун Дня Всех Святых, хоть и немного рановато.
Часы пробили двенадцать.
Люди приняли мою идею, и мы вышли, чтобы осуществить ее. И ах, враги мои, и ох, друзья мои, они очень красиво горели. Хиккори-диккори-док.12
Той ночью Джил вернулась с нами домой и помогла все убрать. Мы с Серой Метелкой выскользнули из дому, пока они пили еще по бокалу шерри, и подались к дому викария. В кабинете горел свет, а Текела сидела на крыше, возле дымовой трубы, спрятав голову под крыло.
– Нюх, я достану эту проклятую птицу, – сказала Серая Метелка.
– Не знаю, хорошо ли это, Серая, предпринимать нечто подобное в данный момент.
– Мне наплевать, – ответила она и исчезла.
Я ждал и наблюдал, довольно долго. Неожиданно на крыше поднялась возня. Раздался стук когтей, полетели перья, и Текела взлетела и исчезла в темноте, прокаркав непристойные ругательства.
Серая Метелка спустилась с угла и вернулась ко мне.
– Прекрасная попытка, – сказал я.
– Нет. Я действовала неуклюже. Она оказалось проворней. Проклятье.
Мы отправились назад.
– Возможно, это приключение все же вызовет у нее пару кошмарных сновидений.
– Неплохо бы, – ответила она.
Растущая луна. Рассерженная кошка. Перо на ветру. Наступает осень. Умирает трава.
Утро неожиданно пришло нам на помощь, и наша маленькая вчерашняя шутка обнаружилась и приобрела еще более ироничный оттенок. Серая Метелка пришла, поскреблась в дверь и, когда я вышел, сказала:
– Тебе лучше пойти со мной.
Так я и сделал.
– Что происходит? – спросил я.
– Констебль и его помощники в доме Оуэна, осматривают то, что сгорело вчера ночью.
– Спасибо, что позвала меня, – сказал я. – Давай пойдем и понаблюдаем. Должно быть весело.
– Может быть, – сказала она.
Когда мы добрались туда, я понял скрытый смысл ее слов. Констебль и его люди ходили взад и вперед, меряли, шарили. Остатки корзин и остатки их содержимого теперь лежали на земле. Только там были остатки четырех корзин и их содержимое, а не тех трех, которые я так хорошо помнил.
– Ого! – произнес я.
– Действительно, – ответила она.
Я оглядел нечеловеческие останки трех корзин и явно человеческие – четвертой.
– Кто? – спросил я.
– Сам Оуэн. Кто-то затолкал его в одну из собственных корзин и поджег ее.
– Блестящая идея, – сказал я, – хоть и плагиат.
– Давай, насмехайся, произнес голос над головой. – Он не был твоим хозяином.
– Прости, Плут, – сказал я. – Но я не могу проявить большую симпатию к человеку, который пытался меня отравить.
– У него были свои заскоки, – призналась белка, – но у него еще был самый лучший дуб в окрестностях. Огромное количество желудей погубили прошлой ночью.
– Ты видел, кто его прикончил?
– Нет. Я был на другом конце города, навещал Ночного Ветра. – Что ты собираешься теперь делать?
– Закопаю еще орехов. Зима обещает быть долгой, и провести ее придется под открытым небом.
– Ты мог бы присоединиться к Маккабу и Моррису, – заметила Серая Метелка.
– Нет. Я думаю последовать примеру Шипучки и выйти из дела. Игра становится очень опасной.
– Ты не знаешь, тот, кто это сделал, взял золотой серп Оуэна? – спросил я.
– На виду его нет, – сказал он. – Но он, возможно, еще в доме.
– Ты можешь входить и выходить, да?
– Да.
– Пойди, пожалуйста в дом, проверь и скажи нам, там он или нет.
– Почему я должен это делать?
– Когда-нибудь тебе может что-нибудь понадобиться – немного еды, отогнать хищника…
– Я бы предпочел получить кое-что прямо сейчас, – сказал он.
– Что именно? – спросил я.
Он прыгнул, но не упал, а спланировал на землю возле нас.
– Я не знала, что ты – белка-летяга, – сказала Серая Метелка.
– Я не летяга, – ответил он. – Но это часть сделки.
– Не понимаю, – сказала она.
– Я был довольно глупым охотником за орехами, пока Оуэн меня не нашел, – ответил он. – Как все белки. Мы знаем, что надо делать, чтобы оставаться в живых, и ничего больше. Не то что вы, ребята. Он сделал меня умнее. Он научил меня особым вещам, таким, например, как этот полет. Но я кое-чего лишился. Я хочу отдать все это обратно и опять стать тем, чем я был, – счастливым охотником за орехами, которого не волнует Открывание и Закрывание.
– О чем ты толкуешь? – спросил я.
– Я отдал кое-что в обмен на все это и хочу получить обратно.
– Что?
– Посмотри на землю вокруг меня. Что ты видишь?
– Ничего особенного, – сказала Серая Метелка.
– Моя тень исчезла. Он взял ее. И теперь не сможет отдать, потому что умер.
– День довольно облачный, – сказала Серая Метелка. – Трудно сказать…
– Поверь мне. Я-то знаю.
– Верю, – сказал я. – Иначе было бы глупо так волноваться. Но что такого важного в этой тени? Кому она нужна? Какой тебе от нее прок там, наверху, когда ты прыгаешь по деревьям, где ее почти никогда и не видно?
– С ней связано гораздо больше, – объяснил он. – Вместе с ней ушли многие другие вещи. Я уже не чувствую все так, как раньше. Раньше я знал – где растут лучшие орехи, какая будет погода, где находятся леди, когда время приходит, как сменяются времена года. Теперь я обо всем этом думаю и могу вычислить все это, могу составить план, как их выгодно использовать, – я бы никогда раньше так не сумел. Но я потерял все те маленькие ощущения, сопровождающие такое знание, которое приходит без раздумий. И я много раз… думал об этом. Мне их недостает. Я бы лучше вернулся к ним, вместо того, чтобы думать и летать, как сейчас. Вы разбираетесь в колдовстве. Не многие люди в нем разбираются. Я проверю насчет серпа, если вы разрушите заклятие, которое Оуэн наложил на тень.
