Герцог Повон долго ломал себе голову над этими вопросами, но так и не пришел к мало-мальски удовлетворительным выводам. К счастью, именно нынешним вечером молодой Бескот Кор-Малифон дает изумрудный бал-маскарад. Маскарад обещает быть по-настоящему замечательным: в костюмах, украшенных изумрудами, перед гостями выступят зелланские танцовщицы. Поговаривали о том, что Бескот продал два лучших поместья, чтобы покрыть расходы на маскарад, но не дело герцога вдаваться в такие вульгарные обстоятельства. Бескот — слишком величавый аристократ и слишком утонченный художник, чтобы останавливаться перед расходами.
Задумавшись о предстоящем празднике, герцог Повон заметно повеселел.
Недели, принесшие такие хлопоты и огорчения герцогу Повону, обернулись для леди Верран сплошными радостями. Встреча с Бренном Уэйт-Базефом скоро позабылась. Беременность протекала нормально и почти не приносила ей каких бы то ни было тягот. Муж относился к ней с подчеркнутой нежностью. Белых демонов она больше не встречала и ничего о них не слышала. Большую часть времени она проводила в беседах с подругами и родственницами, которые давали ей всевозможные советы относительно родов и последующего ухода за ребенком. Женщины относились к ней с огромной симпатией. Они радостно разговаривали с нею о детях, но стоило Верран упомянуть о муже, как они тут же спешили переменить тему. Верран это удивляло, однако она решила не расстраиваться. В эти дни ей пришлось нанести множество визитов, потому что ее подруги категорически отказывались приезжать во дворец Грижни. Ее несколько удивляло, что Фал-Грижни не высказывал ей досады в связи с ее чересчур частыми выездами. Однако, судя по всему, он не имел ничего против того, что она проводит столько времени в женском обществе. Правда, в каждый свой выезд в город Верран приходилось брать с собой самое меньшее трех охранников. Удивляло ее и то, что Грижни не возражал против ее многочасовых прогулок по берегу канала, которые ей так нравились, потому что было общеизвестно, что беременным женщинам следует избегать любого перенапряжения сил. И все же Грижни почему-то одобрял ее прогулки.
И вот Верран шла по набережной Сандивелл золотым осенним деньком. Нид двигался рядом с нею, а еще трое мутантов — на некотором расстоянии у нее за спиной. Солнечный свет нежно играл у нее на лице и отражался в воде канала. Город был красив, как всегда, и Верран любовалась видами, пока ей не попалась на глаза бумажка, прикрепленная к пьедесталу статуи Зин Гривис. С первого взгляда на эту бумажку она поняла, что это такое. Новая листовка, новая порция лжи и клеветы. Сейчас ими и впрямь был уже оклеен весь город — листовки прилепляли к стенам общественных зданий, к статуям, к ограде фонтанов, их как бы нарочно забывали на столах в трактирах и кабаках и на рыночных прилавках, разбрасывали по набережным и возле причала; одним словом, они были повсюду. И каждый день появлялись новые. Союз патриотов трудился не покладая рук. Время от времени Верран умоляла мужа заняться этими листовками с тем, чтобы предотвратить их дальнейшее появление и распространение. Его могущества должно было хватить на это с лихвой, причем, уничтожая листовки, он был бы только прав. Но Фал-Грижни не снисходил до клеветы, распространяемой его недоброжелателями. Он не обращал внимания на листовки и убеждал Верран в том, что и ей следует относиться к этому точно так же; она же не в силах была последовать его совету. И вот она, ускорив шаг, устремилась к статуе, чтобы прочесть новую мерзость.
Листовка оказалась испачканной и надорванной. Должно быть, она провисела здесь уже немалое время. Конечно, Верран увидела зловещую карикатуру на собственного мужа и прочитала следующее:
«РАЗОБЛАЧЕНО НОВОЕ ПРЕДАТЕЛЬСТВО!
Согласно сведениям, поступившим из анонимных источников, на службе у лорда Грижни состоят демоны, вызванные им из недр подземного мира силами магии, сам же Фал-Грижни является царем демонов. Присутствие этой нечисти в стенах нашего города несет нам всем великую опасность, и да узнают об этом все смелые и вольнолюбивые!
Союзпатриотов».
Верран сорвала листовку, скомкала и выбросила в канал. За этим ее застигли несколько университетских школяров. Самые молодые из них подошли поближе. Впрочем, их любопытство казалось вполне безобидным. Они поглядывали на Верран с насмешливой бесцеремонностью, а на мутантов — с понятным любопытством. Мутанты было тепло одеты. Их плащи с клобуками совершенно скрывали их неуклюжие тела. Школярам захотелось рассмотреть их получше. И когда Верран со своими спутниками пошла по набережной, компания школяров поплелась следом за ними.
Поначалу Верран это не встревожило. Плетущиеся за ней гурьбой школяры выглядели несколько нелепо, но не более того. Но скоро отдельные реплики, явно предназначенные и для ее слуха, начали досаждать ей.
— Хорошенькая. Очень хорошенькая.
— Слишком миленькая, чтобы разгуливать в одиночку.
— Фракки, болтун ты несчастный! С нею четверо слуг! Это же не называется в одиночку.
— Слуги не в счет. Ей куда больше понравилось бы, окажись она в компании ученых и джентльменов. Как тебе кажется, не согласится ли эта красотка пропустить с нами стаканчик винца?
Настороженный голос возразил:
— Нет, не думаю. И ты бы сам о таком не подумал, знай ты, кто она такая.
— Ага, я не знаю, а ты, конечно, знаешь.
— Я действительно знаю.
У Верран запылали щеки. Нахмурившись, она ускорила шаг. Навязчивые школяры тоже прибавили ходу.
— Врешь ты все, Ридо. Бьюсь об заклад, ты ее не знаешь.
— На сотню, договорились? Кто-нибудь еще со мной спорит?
За спиной у леди Верран послышался шумный гогот. К этому времени все происходящее уже привлекло к себе внимание многочисленных прохожих. Она обратилась к Ниду:
— Назревает скандал, а лорду Грижни такое не понравится. Так что пошли домой.
Нид, соглашаясь с нею, зашипел. Трое других мутантов подтянулись поближе и взяли свою госпожу в кольцо.
Студенты меж тем окончательно разобрались со своим пари.
— Ладно, Ридо, дело за тобой. Называй имя или плати деньги!
— С удовольствием. Джентльмены, держитесь покрепче за штаны, чтобы не потерять их со страху. Эта хорошенькая дамочка не кто иная, как леди Грижни, жена магистра ордена Избранных. Франки, с тебя сотня.
Но Фракки не собирался признавать поражение.
— Чушь собачья. У тебя совсем мозгов нет, если ты думаешь, что я в такое поверю. Еще чего — леди Грижни!
— Она самая. Посмотри на знак на плащах у слуг. Это же герб рода Грижни. А теперь, если ты человек чести, плати.
— Заплачу, когда поверю в то, что проиграл. А ты меня еще и наполовину не убедил. Впрочем, мы это сейчас выясним.
