«Но если они ведали прошлое и будущее, а паче всего настоящее, то есть все время и, по слухам, всю вечность, что тоже заблуждение, ибо всеведение – только у Бога, то натхи ведали и об угрозе уничтожения рода ведунов, но почему-то не препятствовали, либо не могли по каким-то причинам. Факт лишь в том, что род ведунов исчез, а на мнимом нам и ведомом натхам мире это никак не отразилось. Следовательно, легенды о могуществе натхов и обладавших частью их силы ведунов – сильно преувеличены».
«Остается ничтожная вероятность случайного изменения в ведуна какого-либо ученика или ученицы, особливо с выявленными способностями провидца или провидицы, ибо последние близки, хоть и ущербно по причинам, нами описанным, к знанию грядущего. Потому отмеченных этим даром следует наблюдать с особым тщанием, дабы не пропустить признаки изменения, ибо если таковое состоится, наша победа в тысячелетней битве будет оспорена и дела наши осложнятся неимоверно.
Посему, нам, братьям в великом Деле Бужды, важно знать критерии, по коим мы можем заподозрить в наблюдаемых нечто большее и нежелательное, ибо, если подозрения подтвердятся, ведун или ведунья должны быть безжалостно уничтожены, аки самая мерзейшая мерзость, ибо они есть корень зла, и угроза страшнее мора, и дерзость богохульная, и гордыня нечестивая, и посягательство на нашу свободную волю, и наше прошлое, и настоящее, и грядущее.
Критерии же эти собраны и описаны во второй части нашего исследования, к оному мы и переходим с Божьей помощью и благословением Бужды.
Конец первой части».
На этом самом интересном месте книга по закону жанра обрывалась. Второй частью Альерг не счел нужным поделиться.
Тут до меня дошло, что непрерывный комариный звон, донимавший меня последние минуты и от которого я тщетно отмахивалась, нещадно шлепая себя по щекам, был совсем не комариным, а далеким лязгом железа о железо.
Я осторожно выглянула, как птенец из гнезда.
К моему сарайчику с уютным сеновалом катился какой-то огромный, непонятный клубок, издававший этот лязг, а за клубком, как ослик за морковкой, гнался, вытягивая любопытную морду, тот самый кудрявый конек неопределенной национальности. Клубок наткнулся на сарайчик, покачнув все его досочки, рассыпался в облаке сенной трухи на две смутные фигуры, моментально вновь сцепился и укатился себе. Конек взрыл траву, разворачиваясь, и помчался следом, взвеяв хвост солнечными перьями жар-птицы. Я махнула за хвостом.
Клубок вкатился в заросли малины, откуда на преследователей брызнули клочки листьев, мелко покрошенные ветки и кровавые капли с малиновым вкусом, выкатился, понесся обратно к сарайчику. Мы с коньком постарались не отстать.
Сарайчик тряхнуло так, что он уже не выпрямился. Труха осела, припорошив две моментально вросшие в землю статуи с обнаженными мощными торсами, неподвижно стоявшие друг напротив друга со склоненными в полупоклоне головами – соломенной и каштановой – и отведенными на полвзмаха короткими мечами во всех четырех руках. Каштановая статуя была раза в полтора больше соломенной по всем направлениям. Конек зычно заржал и восторженно перебрал копытами, словно зааплодировал. Статуи синхронно, не теряя полупоклон, повернулись к зрителям. Макушки приопустились еще ниже, как траурные знамена. Когда они поднялись, то явили обозрению потные, исцарапанные, но невозмутимые холодноглазые лики Альерга и Дункана.
Видимо, Владыке не удалось укокошить магистра взглядом во время их разговора под моим окном, и он поручил добить врага более привычным оружием.
Я уселась в травку ждать продолжения поединка, но соперники меня разочаровали. Обменялись молчаливыми рукопожатиями, сдали оружие подскочившему вездесущему Пелли в обмен на рубашки, оделись и, так ни слова и не сказав, удалились в разные стороны. Конек обиженно всхрапнул и слезно ткнулся мне в плечо, осыпав мягкой гривой.
– Да, никакого уважения к зрителям! Где глашатаи с результатами турнира? Кто победитель? – пожаловалась я четвероногому, сдувая с глаз то ли конские, то ли свои растрепавшиеся волосы. – И как мастеру не стыдно, – это была не его весовая категория!
– Отчего же, – возразил желтогривый насмешливым голосом магистра ордена Рота, – будь мастер чуть поменьше, шансов у него вообще не было бы. А так – неплохая тренировка. Почти на уровне магистра, только двигался тяжеловато. Габариты-с!
Я покосилась на хитрую морду конька, задумчиво жующего травинку:
– Если ты думаешь меня чем-то удивить, то напрасная попытка: сегодня я уже ничему не удивлюсь, даже говорящему коню.
– А я бы удивился, – сообщил парнокопытный, – говорящих коней не бывает. Мой Лэпп вполне немой, прекрасная жрица.
Глянув повыше конской морды в забавных овечьих кудряшках, я столкнулась с лукавой усмешкой Дункана. В холодных прозрачных глазах плясали веселые искорки. Неприятное сочетание. Как отблески пожара на лезвии ножа.
– Вы!
– Я! Вернулся за моим конем, у которого никогда не хватит духу самому покинуть столь изысканное общество. И я его прекрасно понимаю.
– Почему вы так… слащавы, магистр?
– Потому же, почему вы так прямы и честны, восхитительная Жрица Истины: по привычке. Плюс мое дурное воспитание в дворцовых кулуарах. Но я не только за конем. Позвольте попросить вас показать мне путь к библиотеке этого замка.
– Не позволяю. А как же Лэпп?
– А Лэпп уже покинул нас в погоне за своим недосягаемым чудом – легкомысленной и обворожительной феей с серебряными крыльями. Тоже не его весовая категория…
Коняка действительно уже лихим мотыльком порхал за белокрылой капустницей, забавно вскидывая круп. Его грива и хвост трепетали, как орлиные перья, а мечтательно устремленный маслянистый глаз прикрылся ресничками от удовольствия. Совсем как у Дункана.
– Да, с большим аппетитом щелкает зубищами. Простите великодушно, сударь, но библиотека находится в стороне от моих планов на вечер.
Почему-то мне казалось, что он прекрасно осведомлен, где и что находится в этом обширном доме. Не заблудится!
– О, знакомство даже со столь знаменитой библиотекой тоже не главная моя задача на свете! – ничуть не обескуражился находчивый магистр.
Я тут же поинтересовалась его главной задачей, и у меня тотчас было испрошено предсказание о смысле жизни спрашиваемого. Да. не одна я задаю при случае неприличные вопросы. А такие знания, как объяснил мне некий гномистый незнакомец, даются смертным исключительно посмертно! Да и какая из меня сегодня пифия с такой-то шишкой… Кстати, а где она? А нету, исчезла, как и не было. Ай да Ол'олинова водичка! Я судорожно пыталась удержаться за текущую реальность, но она выскальзывала пестрым хвостом, не давая утопающей ухватиться хотя бы за змею. Меня уже сносило потоком, как щепку, на пороги…
