Его облик изменился после драки с лемутами, и пока он еще не привык к этому. С молодости Кийт отличался на редкость правильными чертами, все хорошенькие девушки обычно не оставляли его без внимания. Теперь у него появилась Лиа-Лла, но все равно, слишком болезненно он относился к своим шрамам, чтоб сразу предстать в этом городе в новом обличье.
Друзья шли целенаправленно и держали курс к человеку по имени Беддей. Лавка этого торговца занимала два этажа древнего дома, который фасадом выходил на небольшую площадь, а задней частью смотрел на мрачную кривую улочку припортового квартала.
Место здесь было довольно угрюмое. С северной и южной сторон виднелись портовые помещения. Напротив стояли высокие башни, к ним примыкали склады продовольствия, которое привозили купеческие корабли, курсирующие по Внутреннему морю. Рядом с навесами белели полусферы серебристых ангаров, тоже служивших складами и изготовленных из старинных материалов, применявшихся некогда для военной и космической промышленности.
С заходом солнца работы по погрузке и выгрузке товаров прекратились. Длинные пирсы и многочисленные пристани были сейчас пусты и безлюдны. В прилегающих к берегу узких грязных переулках тусклые огни мерцали перед редкими тавернами.
Сёрчеры пробирались в полумраке, спеша по своим делам.
— Вот наконец мы у его ворот, — сказал Кийт.
— Это тот самый дом, я точно помню плиту наверху.
Старинная металлическая плита висела над продолговатым окном с серыми, закопченными стеклами. Вывеска с изображением торговых весов, гласившая, что именно здесь находится вход в магазин Беддея, была изготовлена давным-давно и уже успела потрескаться от сырого ветра, дувшего с моря, и от частых дождей.
Но сёрчеры не стали ломиться в главную дверь, а обогнули здание и подошли с черного входа. Кийт знал, что в это время суток Беддей предпочитает, чтобы посетители входили именно там.
На безлюдной улочке было совсем тихо. Только легкое завыванием ветра нарушало вечерний покой.
Кийт осторожно постучал, и через несколько минут изнутри к двери приблизился сторож. Друзья не услышали звука шагов, но сразу догадались о его появлении по странному запаху, внезапно заструившемуся из дверных щелей. Сёрчеры были здесь уже не впервые и знали, что угрюмый здоровяк, охранявший лавку с вечера до утра, распространяет вокруг себя удивительное зловоние.
Места здесь были не совсем спокойные, вокруг было много увеселительных заведений и тайных притонов. Хотя торговца здесь все знали и уважали, он хотел быть уверенным в том, что никто не подумает вломиться к нему под покровом темноты.
Откинулось небольшое решетчатое оконце, и в нос друзьям ударила еще более сильная вонь. Плотный запах пота, словно исходящий от взмокшего грязного животного, проникал даже сквозь толстую дверь.
— Мир этому дому! — негромко сказал Хрипун. — Открывай!
Охранник не сразу узнал его, тем более, что было уже темно. Бросив пристальный взгляд через небольшое квадратное окошко, прорезанное в двери, он низким грудным голосом хмуро спросил:
— Что нужно?
— Мы хотим говорить с твоим хозяином.
— Господин отдыхает. Кто вы такие?
— Ты знаешь нас. Мы все время приносим вещи на продажу. Мы сёрчеры.
— Что не припомню тебя.
— Вспоминай поскорей, — сипло отозвался искатель. — Нам уже надоело торчать тут.
Он откинул назад густые волнистые черные волосы, чтобы охранник рассмотрел его получше. Пока он никак не мог привыкнуть к тому, что теперь его облик навсегда изменился. Это раздражало его точно так же, как и собственный новый голос, звучавший совершенно непривычно.
Сторож несколько мгновений изучал внешность Кийта. Потом, видимо откопав в своей памяти некое сходство, гортанно сказал:
— Стабб должен спросить у господина.
Решетчатое окошко с силой захлопнулось. Спорить о чем-либо было бессмысленно, и друзьям пришлось подождать довольно долго.
Джиро сплюнул себе под ноги и проворчал:
— Вонючая образина! Клянусь светлым ликом Троицы, даже Волосатые ревуны выглядят посимпатичней, чем это мерзкое животное.
— Каждый раз, приходя сюда, я все время думаю, что в родню этого Стабба в одном поколении явно затесался какой-то нежданный гость, — вполголоса сказал Кийт. — Похоже, пошалила однажды его прабабушка с мутантом, а потомки расплачиваются. С одной стороны, назвать его лемутом вроде не поворачивался язык. Но для обыкновенного человека он слишком уж уродлив!
Каждый, кто хотя бы раз видел Стабба, согласился бы с мнением друзей. Лицо охранника покрывала не кожа, а какая-то серая чешуя. Да и нос, как таковой, почти отсутствовал, — вместо него на лице можно было различить только две глубокие дыры, постоянно окруженные влажными ободами мерзкой пенистой слизи.
Наконец глухо звякнул запор, дверь полностью отворилась, и возникла мощная фигура охранника. На его поясе висел грозный кистень, отрезок массивной цепи, на концах которой крепились два чугунных ядра с шипами.
Он в совершенстве владел своим любимым оружием. Стремительно раскручиваясь в воздухе, оба шипастых шара могли разметать сразу нескольких противников, с легкостью раздробив им головы. А цепь, сомкнутая вокруг горла наподобие петли, позволяла за считанные мгновения удушить самого мощного врага.
Мутные крупные глаза, глубоко сидевшие под бугорчатыми надбровьями, подозрительно и недоброжелательно впились в поздних гостей.
— Господин разрешил Стаббу открыть дверь, — с ненавистью прорычал сторож. — Можно зайти.
Но когда сёрчеры двинулись вперед, он преградил дорогу, занимая почти весь проем.
— Пусть идет только один! Второй должен стоять внизу. Так приказал Стаббу хозяин.
— Да ты что! — возмутился Джиро, скрестив на груди мощные руки и двигаясь вперед. — Прах меня побери! Что это за ерунда!
Но Кийт решил, что не нужно спорить, и повернулся к другу, понизив голос:
— Подожди меня здесь. Мне все равно нужно поговорить наедине с этим толстым хитрецом-хозяином.
Оставив чернокожего гиганта около входа, он подхватил на плечи две сумки и зашел внутрь. Большого удовольствия это не принесло, так как пришлось подниматься вверх, по темной винтовой лестнице, вслед за охранником, вдыхая все мерзкие запахи, исходящие от его тела.
К удивлению Кийта, только его собственные каблуки громко стучали в тишине; только его шаги отдавались гулким эхом в длинном пустом коридоре, а грузный Стабб передвигался по дому почти бесшумно, какой-то звериной, пружинистой походкой, хотя и был обут в прочные сапоги с тяжелыми подошвами.
