— А теперь можно и похулиганить, — усмехнулся Воин, доставая из шкафа гитару. — Кажется, сегодня будет хорошая ночь, друг мой?
— Не сомневаюсь, дружище. Не сомневаюсь.
— в которой ведут различные беседы представительные и интересные мужчины и одна прекрасная, хоть и несколько ветреная женщина.
— Прошли двадцатый сектор. Чисто, — Витольд откашлялся.
— Поняла вас. Прошли тридцать седьмой. Чисто.
Рива отложила рацию, откинулась на спинку сидения и потянулась. Шёл шестой час патрулирования. Сезон белых ночей ещё не закончился, но за полчаса до выхода над городом собрались густые тяжёлые тучи. Гаури, сидевший за рулём, хмыкнул и в который раз покосился на небо:
— Интересно, кого нам благодарить за погоду — Питер или Жрицу?
— Жрицу, разумеется, — Рива пожала плечами. — Я смотрела наш прогноз на ближайшую неделю: только ясно солнышко. Поэтому, за два часа до начала поиска, на стол начальнице отдела аналитики легла моя служебная записка по изменению погодных условий на время проведения операции.
— Вам, однако, надо меньше общаться со Светловым. И больше — с Воином.
— Прости?
— Ваш стиль речи, многоуважаемая старшая группы, становится несколько труден к пониманию простыми смертными, — оперативник точно скопировал интонации Александра Евгениевича.
Рива хихикнула:
— Будет лучше, если я начну материться через слово?
— Дело не в обсценной лексике, — подал с заднего сидения голос вампир. — Свободный стиль общения с подчинёнными, который использует Воин, довольно редкая вещь. Немногие могут позволить себе подобное, не скатываясь к панибратскому отношению со стороны младших чинов. Во всяком случае, у меня так почти не получается.
Рива и Гаури переглянулись.
— Простите, если помешали вам, господин Бэрринг.
— Нисколько, Рива. И я уже просил называть меня Андрэ. В данный момент я всего лишь член вашей команды.
— Вот поэтому у вас и плохо получается такой стиль, однако, — негромко сказал оперативник. Рива сделал большие глаза:
— М-м-м… Гаури, ты…
— Нет-нет. Продолжайте, прошу вас.
— С вашего позволения, Андрэ, вы слишком стараетесь подчеркнуть вашу причастность к команде. Вслух и нарочито, однако. А Воин не старается. Он умеет просто быть частью. И на «ты» к нему обращаться гораздо проще.
— Вы хотите сказать, что я уже установил дистанцию и теперь поздно её сокращать?
— Не поздно. Но не так резко, однако.
— Я понял, о чём вы, — медленно сказал Бэрринг.
Рива, сидевшая во время этого диалога с приоткрытым ртом, негромко откашлялась.
— Господа, если уж мы начинаем укреплять межнациональные отношения, предлагаю перекусить. Сейчас половина пятого. С такой облачностью мы вполне сможем работать до шести, может быть, до шести тридцати, без риска для Андрэ. Полагаю, четверть часа на лёгкий завтрак у нас есть.
— Я, однако, не против. Только четверти часа не хватит ни на одну забегаловку.
— А не надо: у меня есть бутерброды. На всех, — девушка зашуршала большим свёртком фольги. — И кофе.
— Вот, что я называю работой в команде, — Гаури остановил автомобиль у обочины. — Андрэ, вы употребляете человеческую еду?
— Она не принесёт мне практической пользы, но я люблю вкус хорошо приготовленной пищи. А, судя по запаху, то, что вы называете бутербродами, — произведение кулинарного искусства.
Рива польщённо потупилась:
— Я сама готовила.
— Надеюсь, я не позволю себе лишнего, если скажу, что вашему будущему супругу очень повезёт, мадмуазель.
— Присоединяюсь, — Гаури увлечённо жевал.
— Вы нагло льстите, господа, но мне приятно, — Рива улыбнулась. — Кушайте на здоровье, и продолжим. Сегодня успеем отработать жёлтую зону.
— Завтра снова начинать с зелёной?
— А как иначе? Но, завтра, а точнее сегодня, с нами будет Воин. А это означает, что мы сможем работать гораздо быстрее.
* * *
— То, что вы поделились с нами подобной информацией, Витольд, это бесценный дар, — Алисия с задумчивым видом отпила из фляжки и протянула её старшему оперативнику. — Кофе.
— Благодарю, — оборотень, не отрывая взгляда от дороги, принял флягу и сделал долгий глоток. — Я действовал в интересах задания.
— И немного в личных, так ведь?
Витольд коротко кивнул. Близнецы на заднем сидении дышали через раз. Упоминание о том, что Алисия Бэрринг по возможностям сравнима со старшими оперативниками, поставило её на недосягаемую для парней высоту. Даже Витольд в их понимании был полулегендой, в присутствии кого-либо из начальников отделов они вообще старались притвориться предметами интерьера, а сейчас на их глазах две экстраординарные личности вели какую-то свою игру. Братья ловили каждое слово.
— Личный интерес, без сомнения, есть. Я охочусь на этого персонажа уже довольно давно, но только сейчас моя охота может увенчаться успехом.
— Потому что в вашей команде мы? — Алисия улыбнулась.
— Вы, ваш отец, Рива, Воин. Этого вполне достаточно, чтобы отловить этого подонка.
— И убить?
— Надеюсь.
— Вы его ненавидите?
Витольд на мгновение задумался.
— Скорее, нет. Он дал мне очень многое, если вдуматься. Но он опасен.
— Все ваши собратья опасны. В период гона — особенно.
Вопросы и ответы казались выпадами. Со стороны могло показаться, что оборотень и вампиресса находятся не в салоне автомобиля, а на дуэльной площадке
— В период гона мои собратья, если я могу их так называть, уже давно уходят поглубже в леса и стараются не пересекаться с людьми. Ночные войны закончились много лет назад: оборотни стараются лишний раз не высовываться.
— Отделяете себя от стаи? — девушка чуть подалась вперёд, на её лице читался неподдельный интерес.
— Я одиночка, госпожа Алисия. Я никогда не был в стае: меня обратили случайно, у меня не было наставника, я всё постигал своим умом. А потом моей стаей стало Агентство.
— И не хотите воссоединиться со своими братьями по крови?
— Не испытываю острого желания. Хотя, рано или поздно, эта встреча состоится. Не знаю, право, с каким результатом.
— Вы слышали, что отец хочет объединения детей Каина с потомками Корвинуса?
Взгляд оборотня сделался рассеянным, он чуть сбросил скорость.
— Под покровительством «Альтаира»? Даже в таком случае это будет непросто.
— Вы сами сказали: войны давно кончились, — Алисия прищурилась.
— Но это не значит, что о них забыли. И наш, и ваш народ существует достаточно долго, чтобы почти у каждого, кто старше двухсот, на руках была кровь кого-то с противоположной стороны, — в тоне Витольда звучала уверенность человека, знающего, о чём он говорит. — Объединение невозможно. Пока что.
