Пока Тарн, отскочив за спины солдат, подбирал чей-то меч, Торстен милосердным ударом прервал страдания пехотинца с оторванной ногой и выжженными ядом глазами. У целителя просто не было времени и энергии заниматься такими ранами, маг воды и так выбивался из сил, пытаясь привести в чувство пострадавших от ментального удара бойцов.
Выдергивая свой меч из груди товарища, Торстен на секунду замешкался и оказался слишком близко к вынырнувшей из багрового тумана твари, напоминавшей богомола. Один из ударов серповидных лезвий норд принял на щит, а вот вторым хищник прорубил чешуйчатый доспех на боку гвардейца.
Первые мгновения Торстен даже не почувствовал боли. На пару с Келем он расправился с тварью и только потом понял, что ранен. Каждое движение теперь отдавалось вспышками боли, а по бедру заструились ручейки крови. Отчаянно отмахиваясь мечом от очередного хищника, норд помянул недобрым словом более легкий и менее жаркий кожаный поддоспешник, который, в отличие от стеганого, не впитывал кровь.
Тварей становилось все больше. Обитатели джунглей остервенело рвались к людям, и казалось, что еще несколько мгновений, и хищники сомнут отчаянное сопротивление. Даже помощь боевого мага земли уже не всегда выручала, и ряды защитников таяли. Но в этот момент Тайми закончила свое плетение.
С разведенных рук волшебницы вниз заструилось жидкое пламя. За считанные мгновения огненные дорожки растеклись по земле и образовали вокруг отряда круг. А затем языки пламени взвились вверх, превратив в пылающие факелы нескольких хищников, и жадно лизнули влажные клубы тумана.
Добив тварей, оказавшихся внутри огненного круга, солдаты и гвардейцы обессилено опустились на землю. Торстен, не снимая доспехов, с помощью Келя кое-как затолкал под чешуйчатую броню льняную тряпку, пытаясь остановить кровь. О том, чтобы раздеться и нормально обработать рану, не могло идти и речи. Оставалось надеяться, что всерьез норда не задело.
— Сколько огненное кольцо продержишь? — спросил у Тайми адепт земли.
— Меньше чем хотелось бы. Хорошо, если пять минут, — волшебница устало потерла виски.
— Мне защита от ментальных атак тоже тяжело дается, — сплюнул маг. — Чую — нам еще повезло, что основная свора за людьми Керита увязалась, а то бы нас уже смяли.
— Прорываться надо, — влез Кель. — Как огонь погаснет — рвать в джунгли что есть мочи, пока нами тут не закусили.
— Без тебя ясно, — рыкнул на гвардейца октат. — Лекарь, что там с моими людьми?
— Плохо, — толи от страха, толи от усталости голос целителя дрожал. — Половину я на ноги поставлю, но вот остальные… У кого кровоизлияние в мозг, кого просто слишком сильно ударили по голове и проломили череп, а вот этот голубчик и вовсе не переживет, если его сейчас на ноги поднять. С ними мне возиться и возиться, не меньше часа нужно.
— Может быть, и наши раны посмотришь? — мрачно спросил один из гвардейцев, подволакивающий ногу. — А то у меня в сапоге уже от крови хлюпает.
— Только те, что помешают идти, — приказал Тарн. — А потом приводи в чувство всех, кого можешь. Остальных, кто еще жив, понесем.
— Да нас с такой ношей всех растерзают, — неприятный скрежещущий голос Ритала заставил всех вздрогнуть, ведь он озвучил то, о чем подумал каждый, но побоялся произнести это вслух.
— Плевать, я своих людей не брошу, — яростно оскалился октат. — Лекарь, показывай, кого ты сможешь залатать потом, но сейчас привести в чувство не успеешь.
Тарн лично приставил к каждому валявшемуся в беспамятстве по паре солдат, которые должны были их нести. Гвардейцы, имевшие лучшие доспехи, выучку и защитные амулеты, должны были стать острием прорыва, проложить отряду дорогу сквозь ряды хищников. Помогать им октат отрядил Тайми. Боевому магу земли и остальным пехотинцам выпало прикрывать с боков и сзади.
Плетение Тайми постепенно теряло силу, и языки пламени затрепетали. С каждой секундой огонь опускался все ниже, и солдаты обнажили клинки. Арбалеты уже давно были закинуты за плечи — в скоротечном прорыве людям предстояло сойтись с хищниками лицом к лицу, и здесь могли выручить только мечи.
Торстен смотрел на опадающее пламя и чувствовал, как внутри него разгорается предвкушение боя. Он устал, при каждом движении и даже вздохе бок отдавался вспышками боли. Отряд понес тяжелые потери, со всех сторон их окружали свирепые хищники, а в ночной мгле за пеленой тумана скрывались таинственные и могущественные сийяри. Впереди были жестокие схватки и неизвестность, но норд не чувствовал отчаяния, наоборот, его пьянил азарт самой древней игры, где единственной ставкой была жизнь.
Стена огня, окружавшая отряд, стала еще ниже, и пока невидимые обитатели джунглей разразились разномастным воем, шипением, рычанием и визгливыми криками. Хищники словно понимали, что еще несколько мгновений, и они смогут добраться до вожделенной плоти людей.
Вслушавшись в эту какофонию звуков, пророчившую им всем скорую смерть, Торстен сплюнул кровь и улыбнулся. Он еще был жив, в руках сжимал меч, а на плечах чувствовал успокаивающую тяжесть доспехов. Впереди ждал враг, за спиной к бою готовились друзья, а значит, все было просто и ясно. Гвардеец понимал, что возможно ему осталось жить считанные мгновения, но он собирался сполна насладиться каждым из них и в который уже раз вновь бросить вызов смерти.
Предупредив остальных, Тайми разом рассеяла остатки плетения, и отряд ринулся в багровую мглу тумана.
— За империю! — над поляной разнесся древний воинственный клич. Солдаты бежали навстречу неизвестности, разрывая глотки в вопле, не давая страху подступиться к их сердцам. — Гир! Гир! Гир!
Торстен оказался на острие прорыва и, уловив впереди движение, не задумываясь, выставил вперед клинок. Бросившаяся к нему тварь, напоминавшая карикатурного человека, наткнулась на холодную сталь и с яростным воем отшатнулась в сторону. Бежавший следом Кель одним выверенным ударом раскроил низкий приплюснутый лоб хищника, а Торстен принял на и так изрядно иссеченный щит удар серповидного лезвия еще одной твари.
Нести потерявших сознание товарищей и одновременно прорываться вперед, было трудно, но отчаянный натиск увенчался успехом. Подобно стреле, пронзающей беззащитную плоть, отряд прошел сквозь толпу хищников. Тайми не жалела сил, и ее плетения проделывали целые пылающие просеки среди обитателей джунглей. Сзади рассерженно гудела земля, погребая в своих объятиях самых настырных из хищников — второй боевой маг тоже не терял времени.
Сквозь туман в багровом свете огненных шаров уже проступили очертания первых деревьев, когда Торстен вновь почувствовал, как кто-то настойчиво пытается ворваться в его разум. Но защиту от ментальной магии теперь поддерживал не только маг земли, но и целитель. Вдвоем они возводили барьеры на пути чужой воли быстрее, чем неведомый противник их крушил. Казалось, что проклятые хамелеоны уже не смогут остановить отряд, но в этот момент сийяри пустили в ход последний козырь.
