Теперь все три баталии, стоявшие на левой дороге, казались очень большими, очень рассерженными и очень опасными ежами, к которым было невозможно подступиться.
Между залпами арбалетчиков и сменой построения прошло не более восьми секунд. Арбалетчики здорово потрепали передние ряды, да и эльфы продолжали поливать врага стрелами, и теперь лошадям задних рядов приходилось продвигаться по телам убитых, что замедлило их скорость. Да и Винный ручей сыграл свою роль — если первые ряды (теперь в большинстве своем мертвые) успели перемахнуть через преграду, то задние заметили ручей слишком поздно, и десятки лошадей и всадников полетели кувырком, внося еще большую сумятицу в свои ряды.
Приходилось осаживать коней, выбиваться из ритма атакующего строя и тем самым терять знаменитую мощь удара тяжелой кавалерии. Но не по всей длине Винного ручья была свалка. Многие всадники продолжали нестись на баталии, словно собираясь выковырять из центра ненавистных арбалетчиков.
— Держать строй, обезьяны!
— Сто-о-оять! Не бежать! П-и-и-ики!
— Держа-а-а-ать!
— С-т-о-о-о-о-о-о-и-и-и-и-и-м!
Кавалерия накатывала, все ближе, ближе, ближе…
— А-а-а-а-аа-аа-аа-ааа-ааа-аааа-ааа-аааа! — Все баталии издавали один и тот же рев, в котором слышались и предвкушение битвы, и ругательства, и страх, и желание вызвать страх у лошадей и их седоков.
Всадники не были дураками и не собирались лезть на пики.
Кавалерия всегда пугает и всегда считает, что пехота должна побежать. И очень часто пехота бежит, хотя спасением для нее является не бегство, а плотный строй.
Большинство «раков» вовремя развернули коней и теперь неслись параллельно баталиям. Другая часть воинов устремилась в промежутки между ощетинившимися пиками квадратами пехоты. Арбалетчики боковых сторон не решались стрелять по врагу, опасаясь попасть в своих товарищей в противоположных баталиях, зато стрелки задних сторон не мешкали и, как только кавалерия вылетела в тыл, открыли сокрушительный огонь. К ним присоединились стрелки передней части баталии, уже успевшие перезарядить свое оружие.
Но все же среди всадников, атаковавших левую армию, находились и такие, что без всякого страха направили закованных в броню лошадей на пики. Часть из них была глупцами, часть отчаянными храбрецами (то есть безнадежными глупцами), кто-то впал в боевую ярость и удаль, кто-то просто не смог и не успел вовремя остановиться или справиться с лошадью. Фронт баталий принял удар нескольких сотен всадников.
Грохот! Крики! Отчаянные крики! Лязг! Скрежет металла о металл.
От удара кавалерии шеренги качнулись назад. Кто-то упал.
— А-а-а-а-а! — Один из всадников не удержался в седле и, словно выпущенный из катапульты камень, пронесся над пехотой и рухнул где-то в задних рядах.
Джиг очень надеялся, что там гада встретят с распростертыми объятиями.
Впереди была форменная свалка. Пикинеры самозабвенно кололи любого, кто рисковал приблизиться на расстояние удара. Кто-то из всадников поставил своего коня на дыбы и направил на врагов. Конь напоролся животом сразу на четыре пики, рухнул вниз, подминая под себя двух воинов первого ряда, всадник ловко соскочил с несчастного коня, замахнулся мечом, стараясь продержаться, пока не появится подмога, но Клоп не спал, и тяжелая алебарда ухнула храбрецу прямо промеж рогов его шлема. Джиг недолго думая добавил от себя, воткнув алебарду человеку под шлем.
Пока на их участке несколько солдат высвобождали пики из тела коня, другой всадник проделал тот же самый маневр, и конь смял часть второй шеренги. В образовавшийся промежуток вклинилось еще двое всадников, а затем еще.
И еще.
Кавалеристы теряли лошадей, но дело свое делали — участок фронтального строя центральной баталии был разорван и находящиеся поблизости «раки» времени зря не теряли.
Джиг рванулся вперед. Задача алебардиста — погасить порыв нападающих, и он, сам не понимая как, оказался в рубке. «Раков» было от силы человек пятнадцать, и только трое из них — на лошадях. Пикинеры взялись за мечи.
Джиг ударил древком алебарды в спину одного, подсек ногу другому, что есть сил, хорошенько размахнувшись, пробил шипом алебарды тяжелый панцирь какого-то благородного воина. Клоп, невесть как оказавшийся поблизости, перерубил ногу коню, и всадник упал прямо на заботливо выставленную пику какого-то воина.
Клоп встать не успел, кавалерист, находившийся поблизости, ударил сверху вниз и пригвоздил стражника копьем к земле. Джиг закричал и атаковал. Всадник подставил щит. Стражник ударил еще раз, зацепил крюком алебарды врага за шею, рванул на себя, стаскивая с лошади. Вновь подоспел кто-то из пикинеров и расправился с оглушенным в результате падения из седла и теперь беспомощно лежащим на земле человеком.
— В строй! — рявкнули Джигу, и какой-то воин пихнул его назад.
Он послушался — Клопа уже не вернуть. Прорыв кавалерии был остановлен, пикинеры восстановили шеренги.
— Ар-ты, пли!
Вновь запели арбалеты. Теперь к фронтальным шеренгам арбалетчиков прибавились стрелки задних рядов, уже успевшие расстрелять тех всадников, что проскочили в тыл.
Неся сокрушительные потери под стальным дождем арбалетных болтов, остатки кавалерии Рачьего герцогства благоразумно отступили.
— Первая шеренга с колена! Алебардисты! В третью шеренгу и-раз! Воль-н-наа! Пики в воздух! Рогатки из зем-ли! На десять шагов! Под барабанный счет! На-зад!
Джиг послушно топал, отходя вместе со всеми. Впереди остался участок, устланный телами людей и лошадей.
— Эй, приятель!
Джиг не сразу понял, что обращаются к нему. Это был знакомый пикинер.
— Рад, что ты остался жив.
— Я тоже.
— Здорово ты того гада за шею с кобылы стянул! Молодец!
— Мало ему! Он Клопа убил.
— Видел. Жаль парня, но и мы их здорово потрепали.
— А они нас?
— Десятков восемь полегло.
— Сто-ять! — отдали приказ, и армия остановилась.
Правая и левая баталия, следуя примеру центральной, тоже отошли назад, сохраняя линию обороны.
— Отдых! — пронеслась по рядам команда.
Только сейчас Джиг понял, насколько сильно он вспотел во время этого скоротечного боя.
Изми облегченно вздохнул. Несмотря на его опасения, левая армия выдержала удар кавалерии, и не только выдержала, но и нанесла ей заметный урон. На земле осталось больше тысячи «раков», в основном погибших под огнем арбалетчиков и луками эльфов. Теперь отступившие части Неназываемого вновь соединились с кавалерией, которая несколько минут назад пробовала на зуб центр. Сейчас уцелевшие всадники перестраивались в широкий атакующий порядок. По подсчетам Изми, их было чуть меньше семи тысяч.
