Киваю, Аллен берет в руки импровизированные бинты (Рубаху жаль, черт подери! Льняная!), и ловко, в самом деле умело перебинтовывает мне грудь и плечо. А на меня уже накатывает боль, да такая, как если бы мне жгли раскаленным железом! И голова кружится…
— Далеко живешь? — спрашивает музыкант, протягивая руку к мешку — Не переживай, я помогу.
— Трофеи собрал? — бурчу я, присаживаясь на придорожный камень — Иди, проверь карманы. Собери ножи и мечи. Они денег стоят!
— А верно! — удивляет музыкант — И как это я не подумал? Растерялся, совсем позабыл, как надо работать. Я щас, быстро!
И правда — быстро управился. Чтобы обойти и обобрать трупы у него ушло минут пять, не больше. А я за это время немного пришел в себя. Авось вовремя дойду до Академии!
— Во! — музыкант пихает носком башмака брошенный на землю сверток, в котором тихо звякнуло — Готово!
— Припрячь его пока — командую я, почему-то ни на миг не сомневаясь, что Аллен меня послушает. Видать привык я быть в роли командира. Кстати, Аллен тоже почему-то ни на миг не усомнился в моем праве отдавать приказы.
— Потом отнесешь в трактир, продадим — деньги поделим пополам.
— Там еще деньги были! — радостно восклицает он — Сколько, точно не знаю, надо считать! Еще цепи, перстни, две серьги! Хороший улов! Троих добил — еще дергались. Сейчас поделим?
— Потом! Другой раз приду, вот и поделим — машу я рукой — Помоги мне дойти до…дома. Мне до полночи успеть надо, а то не пустят.
— Так ты чего, с Академии, что ли? — присвистнул Аллен — Это туда до только полуночи пускают! Только не переживай — дашь серебрушку охраннику, он тебя когда хошь пустит. Я знал одного охранника с Академии, он рассказывал…давай, давай я понесу! Не сопру я твое серебро! Аллен честно дерется, Аллен своих не грабит!
Схватил сверток с трофейным оружием, убежал в темноту переулка, через минуты три-четыре появился — довольный, ухмыляющийся:
— Готов! Давай руку!
Я тяжело поднялся с камня, опираясь на руку музыканта, тот водрузил на себя рюкзак, на шею повесил лютню, перебросил ее на спину, взял меня под руку и мы тихо побрели по улице. Идти оставалось не очень далеко, но мне придется как следует постараться не сдохнуть по дороге. Что-то совсем уж припекло!
— Так как ты оказался здесь? С какой стати? — хриплю я, изо всех сил стараясь не завопить от боли. Разговор — способ отвлечься от печальной действительности. Опять же — и в самом деле, как он тут оказался? Может сам хотел меня грабануть?
— Ты парень правильный — хмыкает музыкант — Я когда отлежался, вышел, а Дункас мне и говорит: «Тебе тут парень оставил три статера. Сказал, что на поправку здоровья. А еще сказал, чтобы ты на него не злился. Он ведь не хотел с тобой драться». Я удивился — вот ведь…я же хотел тебя измордовать, чтобы заработок не отбирал! А ты мне на лечение. Я-то бы тебе не дал. Сердце у тебя доброе, хороший человек! И не жадный! А потом трактирщик и говорит: «Как бы парня не раздели. Тут один козел все вертелся, и с ним еще несколько отморозков. До самого конца сидели, ушли следом за ним». Я и говорю Дункасу — а какого хрена ты парню не сказал, старый козел?! А Дункас мне — мол, хотел, да забыл. Завертелся! Тут с одним пьяницей проблемы были — деньги с него вышибал, из головы все и вылетело. Да может, мол, и ошибаюсь! Ну вот…я и хватаю свой меч, что еще со службы остался (вот точно я угадал — бывший вояка!), выскакиваю, спрашиваю мужиков, что у дороги отливали — куда мол пошел музыкант? Они и показали — куда. Но кстати я все равно в эту сторону пошел бы тебя искать. Ну не на пустырь же ты пойдешь, за порт? Скорее всего, в центр! Ну и вот — бежал, аж дух перехватило. Слышу — крики, железо гремит, ну, думаю, опоздал! Забили парня! Опоздал. Но только не ожидал…такого! Ну ты, парень, и силен! Как ты их уработал! Ведь и по виду-то не скажешь, что такой гораздый кулаками махать! И со мной как ты разделался — просто сказка! Я ведь кое-что понимаю в кулачном бое, часто за деньги бился. Потом только бросил — и так мозгов нет, да и последние вышибут! Ха ха ха…
— А как же…бои…за…место музыканта? — скрипя зубами и тяжело дыша спросил я. Мне было совсем хреново. Кровь текла меньше, но все-таки текла.
— Да разве это сравнится с профессиональными боями?! Там ведь убивают! Кости ломают! Калеками делают! А тут — приходит какой-нибудь залетный музыкант в таверну, места ищет. А Дункас ему и говорит — мол, давай, смести Аллена! А народ уже ждет! Народ знает! Дункас такой затейник, любит почудить. Ну и вот…разобью парню сопатку, пендаля дам — народ рад, а мне никакого ущерба. Вот только с тобой нарвался. Ах-ха-ха….хрр…
Я сразу и не понял, что произошло. Только услышал стук, эдакий шлепок, как если бы кто-то врезал по свиной туше молотком, а потом Аллен сорвался с места и рванулся вперед, прямо на две выросшие перед нами фигуры. Один из них снова нацелил арбалет, и второй болт полетел в набегающего и замахивающегося мечом музыканта.
У легких «пистолетных» арбалетов слабое останавливающее действие. Вот если бы это был большой крепостной арбалет, тогда — да. Тот выпускает болты весом в триста граммов, и больше — такой болт и рыцаря собьет с ног, даже если не пробьет его броню. Легкий арбалет конечно же убьет, но не сразу — чтобы свалить, надо целиться в голову. Известно, что даже с пробитым сердцем человек сразу не умирает, он еще много чего сможет натворить. Например — зарубить двух уродов, которые как видно страховали первую группу на тот случай, если я сумею скрыться. И это тоже очень грамотно, и тоже…доказывает, что эти кадры не просто так отправились за мной чтобы пограбить. Профессионалы, наемники. А мои деньги — это так, приятный бонус.
Аллен медленно опустился на колени, потом лег на бок, заботливо придерживая мою лютню обеими руками. На губах его вздувались красные пузыри, в груди что-то булькало и свистело.
— Она…цела! — с трудом сказал Аллен, моргнул пару раз, и взгляд его остановился.
Я выругался, вкладывая в слова всю ярость от потери новообретенного друга. Ну черт подери, да за что?! У меня в этом мире друзей — раз, два и обчелся! Только заведу друга — тут же его убивают! Проклятие какое-то!
Включаю магическое зрение…аура слабая, но это аура живого человека! Нет, он еще не помер, еще есть время!
Быстро останавливаю кровь, выходящую из перебитых сосудов. У меня это получается уже легко и свободно — как если бы заткнул пробкой бутылку.
Смотрю. Один болт в легком, другой в сердце. Сидят глубоко, засели крепко. Пытаюсь зацепить пальцами — никак! Не получается! Скользит, сволочь! Что делать?!
Опа! Вспоминаю, и…цепляю кончик болта невидимой рукой. Магиипофиг — скользкая поверхность, или нет. Тяну, стараясь не думать о том, что в моем положении пользоваться магией просто глупо — и так сил нет, можно просто упасть и окочуриться рядом с раненым. Я и сам-то…
Есть! Один болт извлек! Теперь второй — напрягаюсь так, что из носа закапала кровь, а в голове резко заболело, да так, что эта боль посильнее той, что рвала мое плечо и грудь.
У Аллена снова потекла кровь, я ее остановил и сосредоточился на ранах музыканта. С одной все было понятно — стрела прошла рядом с сердцем, но в него не вошла — можно сказать слегка контузила. Залечил быстро. Вторая…вот тут сложнее. Легкое наполнилось кровью, и пациент может просто задохнуться от невозможности насытить организм кислородом. Заживляю рану, и вызываю у пациента кашель. Аллен сотрясается в судорогах, выхаркивая, выкашливая сгустки и свежую кровь с сукровицей. На это уходит не менее двадцати минут, в которые я с трудом удерживаюсь, чтобы не потерять сознание. Мне уже совсем хреново. Сил осталось только чтобы дойти до своей комнаты. Кстати — мы уже совсем недалеко от Академии.
Прокашлявшись, отплевавшись сукровицей, Аллен недоуменно смотрит то на меня, то на лежащие на земле болты, потом с трудом поднимается на ноги и пошатываясь идет к трупам убийц. Возится возле них, возвращается с пистолетным арбалетом, небольшим колчаном с болтами, и мечом, свой он тут уже засунул в ножны.
