Перун перехватывает ее запястье
— Никого убивать не собираюсь, — жуткая усмешка из кинжалов-клыков. — Пока.
Демоник вдруг застывает, золотые шрамы начинают светиться и расширяться. Секунду спустя Перун превращается в сияющую желтым светом статую. Это проходит быстро — несколько мгновений света и в кожаном салоне вдруг сидит худощекий подросток.
— Долбаный Башлаш, — бурчит школотрон в смокинге. — Его мускулы перегрузили Эмулятор.
— А вы симпатичный, — вдруг замечает Лиза и снова тянется к ширинке паршивца. Тот, не глядя, хлопает ее по пальцам, и она обиженно выпячивает губки.
Максим в бешенстве: да что происходит с этой дурой? Резкая течка от стресса? Стокгольмский синдром на максималках, с гиперусилителем?
— Короче, генерал, — голос у парня стал выше и звонче, как и положено в его возрасте. — Я к вам по делу. Вы велели подбросить наркотики Сербине Гиллер, чтобы забрать ее в застенки?
Максим берет себя в руки. Он садится напротив демоника, пользуясь его недавним предложением, чтобы создать дистанцию между ним и собой. Теперь быстренько напрячь меридианы и шарахнуть по говнюку…
— Не советую, — синие Когти мгновенно утыкаются Максиму в глотку. Мальчишеское лицо оказывается совсем близко — такое спокойное и улыбчивое. — Я вижу ваши меридианы. Наполните каналы из «колодцев» — и мне придется вас укоротить ровно на голову.
Ощущение близкой смерти снова пробивает до дрожи. Максим чувствует, как лезвия демоника рассекают ему кожу на шее. Очень тонкое жжение, будто иглой пырнули, и кровь стекает на белоснежный воротник.
— Понял, — хрипит осипшим горлом Максим.
Мальчишка с ухмылкой отступает обратно на сидение. Возле ног демоника вьется Лиза, прижимается к его коленям то грудью, то пухлыми губами, приподнимает упругую попку к верху, призывно виляет ягодицами. Парень не обращает внимания, взгляд его устремлен только на Максима.
— Расклад простой, — продолжает суперсильный подросток. — Сербину вы уже не тронете. Она сегодня уезжает в Америку. Но я не хочу, чтобы имперская разведка пыталась достать ее в Соединенных Королевствах. Отстаньте от Гиллер, она никак не связана с итальянцами.
— У меня приказ, — выдыхает через силу Максим. Как же бесит Лиза, его секретарша, его игрушка, которая, оказывается, прямо жаждет поиграть с другим. — От высшего руководства.
— Владимир, — понимающе кивает пацан. — Я поговорю с наследником. Но за Гиллер ручаюсь. «Идиома» не связана с католиками, по крайней мере, российский филиал. Всю подтверждающую документацию вам пришлют в Преображенскую слободу. Там будет перечень всех операций и проектов, которые «Идиома» проводила в России. Иномирян американцы, правда, призывали, иногда во вред подданным Империи, но никакого сговора против императора нет, с наркотиками из Афгана тоже отсутствует связь. А, вам же плевать на обычных людей? Вас только и волнует, чтобы не свергли царя? Этим же занимается ваша экспедиция?
— Да кто ты такой! — рычит Максим. — Тебе же не скрыться, щенок! Ты труп!
— Не зли меня, полицай, — хмуро бросает Перун, вставая. — Может, у меня нет генеральских погон, но я могу достать тебя из любого бункера, никакая охрана не спасет. Сегодня была лишь скромная демонстрация. Подумай, пораскинь мозгами, почитай присланные документы, и, может, мы даже сработаемся.
Пацан мгновенно исчезает, Лиза разочарованно вздыхает. Максим же сжимает кулаки.
«Ах, ты отморозок! Ну готовься к смерти, щенок!»
* * *
Рубрика «Легендариум демоника Перуна». Хохмы читателей.
Месть Демоника Перуна настолько холодна, что перед тем, как начинать мстить, Перуну приходится размораживать её в микроволновке. (Автор: Иван Иванов)
Глава 18. 300 свиданий
Следующим днем оказывается суббота.
Сижу один, в трапезном зале, и ковыряю ложкой овсянку с яйцами. Белоснежка еще дрыхнет в постели, забравшись с головой под подушку. Утомилась, банановая королевка. Кстати, бананы морально устарели, теперь княжна целыми днями жует мармеладки. Сначала не понимал ее резкую тягу к сладкому. А потом как понял! И полюбил еще сильнее.
София же с рассветом убежала по делам. Бедная княгиня, подбросил я ей хлопот: Кандагар, новый Дом, рода Настьевых. Без моей пепельноволосой умнички как бы со всем разбирался? Даже не представляю. Надо что ли ей сделать предложение, чтоб подбодрить и замотивировать. Да и поляницам тоже. Официально, при свечах, вечеринку забахать. Да, я школотрон, но кого это волнует? Чтобы обручиться — возраст не помеха. К тому же, теперь князь. Что хочу, то и ворочу. Живем на барскую ногу.
Набираю Бестию:
— Перун, — зевает спецназовка.
— Разбудил? Прости, не знал, что еще спишь, — закидываю в рот овсянку. — В Афгане жаворонком же была.
— Там мы жили в боевом режиме, а сейчас на расслабоне, — фыркает Бестия. — Так что не прощу. Приезжай и извиняйся. Тортик захвати. Бисквитный.
Приходит сообщение от Аяно: «Сегодня в 11, у меня».
— Не выйдет. Командир только что написала, зовет к себе в усадьбу, видимо, собралась наказывать.
— К себе? — удивляется спецназовка. — Ну понятно, командиру тоже сладкого захотелось.
— Да нет, вряд ли, — усмехаюсь. — Мы с Аянушкой не в таких отношениях. Скорее, сварила железную клетку, из которой не сбежать.
— Ну-ну, — надувает губки девушка. — Чего хотел-то?
— Да, мне бы найти учителя по танцам, — чешу висок. — Подумал, может, ты знаешь хорошего. Баронесса, как-никак.
— Ладно, поспрашиваю. А зачем тебе? Захотелось на балах покорять сердца куртизанок? — нотки вроде бы шутливые, но голос настороженный. — На тебя и без танцев накинутся.
— Не волнуйся, в других женщинах не нуждаюсь, — усмехаюсь. — Мне вас за уши хватает.
— Нас? — обрадованно шепчет Бестия. Даже голос пропал? Ничего себе реакция.
— Конечно, — цокаю языком. — Девять «кисок» для меня даже чуть больше, чем нужно. Наверное, ммм…
— Девять? Еще и наверное? — офигевает. — Вот ты похотливый кобель.
— Не обзывайся, а то приеду и укушу, — откровенно заигрываю. — Как самый настоящий кобель.
— Тогда уже тебя Аяно покусает за прогул, — вздыхает Бестия. — Давай лучше, дуй к командиру.
— Зачёт, подруга, — киваю. — Мне нравятся неревнивые женщины.
— О, нет — я очень ревнивая! Учитывай в будущем, если решишь со мной связываться. Просто, есть круг дозволенных, остальных дамочек порву.
— Исцарапаешь, — поправлю, жуя очередную ложку каши.
— Что? — не понимает.
— Ты же «киска», — откровенно подтруниваю. — Значит, исцарапаешь. Коготками. Мурча.
Молчание. Интересно, она там краснеет, как помидорка? Щечки надувает? Кулаки сжимает? Матюгается в сторону?
— Муррр, — вдруг раздается из трубки чертовски манящим тембром. Бестия вплотную приблизила к губам телефон, звук громкий, отчетливый, немного ломкий от смущения.
— Хорошая киска, — хвалю ее инициативу.
— Пока, — грубо бросает девушка.
Кокетка, убивающая людей одним прикосновением, сбрасывает звонок.
Я с лыбой до ушей доедаю завтрак.
* * *
— Пока, — изо всех сил сдерживаясь, выдавливает Дана-Бестия. Она уже на пределе и бросает трубку.
Запищав от восторга, девушка откидывается на подушку и молотит воздух голыми ногами. Звонкий смех вырывается наружу.
— Вас! Он сказал! Вас!
Голова кружится от обрушившегося прибоя надежды, она совсем потерялась, не ведает, что творит и кричит.
Тук-тук. Стук в дверь.
— Ваше Сиятельство, — обеспокоенный голос прислуги. — Вы кричали? Всё ли хорошо?
— Просто бормотала во сне, — улыбается Дана, прижимая руки к горящим щекам. — Дай еще поспать, Рина.
— Простите.
Шарканье удаляющихся шагов.
Девушка прижимает подушку к груди, представляя, что это Перун. Уголок шелковой наволочки щекочет ей подбородок.
«Неужели когда-нибудь это кончится, — зарывается она лицом в постель. — Когда-нибудь я буду просыпаться не одна, в объятиях любимого».
