зачарованное ребро, что мне когда-то сделал Захрис, все же пригодилось и в самый подходящий момент. Увы, пока мы были внутри магической ловушки, применить её я не мог, у меня даже свою ауру контролировать толком не получалось-то… Но стоило той ослабнуть, как возможность сбежать появилась, чем я и воспользовался. Сил это выжрало из меня очень много. Придется восстанавливаться.
Кое-как поднявшись, я осмотрел покрытые снегом руины, хорошо укрытые среди скал. Это место показалось мне очень хорошим для точки выхода. Холодновато, конечно, но мне это не вредит. Местность находится на самом крае облачной завесы над Дункельхейдом, потому солнце неожиданно не выскочит, но до самого города расстояние приличное. Несколько часов пути будет.
Мое же состояние сейчас было не самым приятным.
Много сил на использовании ребра потратил и само ребро рассыпалось. И его восстановление тоже требует немало Ауры, который сейчас на донышке…. По экипировке тоже все не очень. Доспехи нуждаются в нормальном ремонте от кого-то знающего и умеющего, а не мои потуги с магией реставрации. Вот только найти такого умельца сейчас проблематично. По вооружению все как всегда. Щит мне предоставит Бьонд, а оружие сам создам.
Кстати о последнем. Точнее о том, что мне принес бой.
Внимание! Вы выполнили особые условия и вам доступно Слияние навыков.
Навык «Метательное оружие VIII», «Гоплит IX», «Клинковое оружие II», «Дробящее оружие III» и «Рукопашный бой II» могут слиться воедино и стать навыком «Мастер Боя».
— Мастер Боя — навык владения всеми формами рукопашного боя.
Желаете принять изменение?
Наконец-то. Не было бы все так хреново, я бы мог плясать от радости… Но сейчас на это сил нет, по крайней мере душевных. Да и физических, по-хорошему, тоже, все же истощение Ауры — это практически единственное, что может заставить нежить по-настоящему устать. Был бы я все еще скелетом, я бы без нее и двигаться не смог…
Обратил внимание на друзей.
С ними все было нормально.
Видно, что бой с упырями особых проблем им не доставил. Разве что Гвен снова лишилась запасной тушки. Тело йети не оказалось в пределах моего телепорта и осталось где-то в городе. В остальном вроде ничего не потеряли. Мерли свой баллистер всегда при себе носит и уже занималась проверкой его целостности.
— Да уж, — только и сказал я. — А ты как? — посмотрел я на ангела.
Та вздрогнула от моего голоса и быстро подскочила, немного отстранившись от нас.
— В… порядке…
— Гризельда, вроде как, да? — спросил я. — Ты спасла нас из тяжелого положения. Я благодарен за это.
— Да ладно… — немного замялась та.
— Отличная работа, крылатая, — кивнула Гвен.
— Ага, благодарю, — произнес Бьонд.
— Мы вам искренне благодарны, госпожа Ангел, — поклонилась Мерли.
— Ну, да… — неуверенно говорила Гризельда. — Я просто… возвращала долг. Вот. Вы спасли меня и моих соратников, вот я и не могла пройти мимо и не вернуть долг.
Ангел вздернула носик и гордо фыркнула.
Совсем дите…
— Мы ради этого ничем не рисковали. Не распались так твари от запаха вашей крови, они бы просто увидев нас, сбежали, — говорю ей. — Ты же вступила в бой с существом на многие ранги сильнее и выжгла для этого часть себя. Если это не заслуживает благодарности, то, что тогда?
Та смутилась и отвела взгляд.
Не знаю, части ли ей говорят подобное.
— Эм-м-м-м… я… слышала, как вас называл тот вампир, — начала она. — Я бы не поверила услышанному, но Свет в ваших руках и… тот бой… Вы… тот самый Орландо Буревестник?
— Наверно, — со вздохом ответил я. — Я проснулся здесь несколько лет назад как обычный хрупкий скелет и все это время просто хотел стать достаточно живым, чтобы вернуться домой. А о прошлом своем я помню мало… Так что я не могу точно сказать, действительно ли я тот самый…или лишь часть его…
Да, воспоминания порой приходят, но урывками и огрызками, без важных и нужных мне деталей, что я никак не могу открыть. Они появляются сами и не получается даже толком разглядеть что-то, а порой вещи никак не проявляют себя, чтобы вспыхнуть в неожиданный момент.
Наступила неловкая пауза.
Не хотел я, чтобы так все прозвучало, но дать четкий ответ все равно не мог. Не хочу кого-то зря обнадеживать. По ней видно, она, как и Мерли явно жила в окружении сказок о великих героях человечества… Но встретиться с одним из них — совсем другое дело. Для терийки я стал своим героем, без ореола прошлого, что лишь потом добавился, а становиться героем только на основании сказок и выдумок, коих я сам могу и не знать, мне не хочется. Ведь она знает не меня настоящего, а некий образ «Меня» прошлого сложившегося в культуре и местами весьма преувеличенный.
— Недавно я встретила одного из ваших соратников, — неожиданно заговорила Гризельда. — Манфреда…
— Он все еще жив?! — удивился я. — Ведь триста лет прошло… Он и тогда был немолод, а уж сейчас…
— Говорят, он из чистого упрямства не желает умирать и остается на своем посту Великого Ключника.
— Ха-ха-ха-ха-ха! В такое я могу поверить! — искренне рассмеялся я. — Манфред всегда был упрямым типом. Если он что-то решил, то рогом упрется и не сдвинется. Он уже тогда говорил, что нас всех переживет и списывать его со счетов нельзя.
Да, я помню его.
Воспоминания оживают от одного только имени.
Образ мужчины, что курил трубку, дым которой заставлял нас сестрой морщиться и кашлять. Ему было не так уж и много лет, но тяжелая и опасная работа сделала его полностью седым к пятидесяти, от чего он казался стариком. Так мы его и называли. Он всегда так задорно и весело смеялся, а голос его напоминал теплый домашний очаг. Мы все воспринимали его фактически как нашего дедушку, что всегда даст совет, поможет и выслушает. Конечно, порой его советы были странными, особенно когда он решил мне помочь в любовных делах. Да, его опыт ухаживания за дамами уже тогда на лет двадцать устарел, так что выглядел я в тот момент очень глупо. Но делал он все это искренне…
— Благодарю, — улыбнулся я. — Я рад, что старик жив и все еще пытается как-то сделать мир вокруг лучше.
— А вы бы не хотели с ним встретиться?
— Хотел бы, но сейчас это невозможно, — покачал я головой. — Да и мое текущее состояние не особо располагает к встречам. Лучше не стоит.
Мы снова замолчали.
— Мне-е-е-е… придется доложить о вас Церкви, — наконец, решилась сказать она. — Это…мой долг…
— Я знаю, — киваю я. —
